Мария Княжева-Баллож - Дневник Пепина Короткого

Я был так красноречив и убедителен в своей истории, что вскоре Василий решил сходить в гости к странным людям, дабы самому на них взглянуть. Я пытался его переубедить, рассказывая, какие они громкие, большие и непредсказуемые, но он стоял на своем и советовал мне готовиться к походу. Я чувствовал себя, мягко говоря, не в своей миске (после такого успешного блестящего побега добровольное возвращение в это уже небезопасное место выглядело просто нелепо и бессмысленно). Василий же, наоборот, был так взбудоражен, будто шел охотиться на мамонта. Старших не поймешь, вечно ищут себе приключений на одно место!

Через пару дней мы были готовы, точнее Вася «Храброе сердце» был готов отправиться на тот самый участок, с которого я так патетически ретировался. Не знаю, что было у него на уме и вообще, зачем он туда так целеустремленно направлялся, но я знал одно: если нас заметят, то нас непременно поймают и замучают! Эта мысль никак не давала мне покоя, она буквально свербила у меня в голове, но озвучить её я не решался: если у Василия была цель, он её любыми способами добивался. Его широкая спина излучала уверенность, которая, однако, на меня никак не распространялась. Когда Вася оборачивался убедиться, что я не сошёл с намеченного маршрута, я поднимал высоко голову, демонстрируя свою решительность и полное разделение взглядов. Ох это притворство! Так тяжело мне всегда давалось!

Мы благополучно добрались до участка, миновав все опасности и препятствия, которые я не задолго до этого преодолевал сам. Этот путь я смог бы пройти уже наощупь, но спрашивается зачем оно мне? Что я тут забыл? Риск, конечно, благородное дело, но поищу-ка я благородство в каких-нибудь других делах. Василий решил сделать это здесь и сейчас. Мы прошли сквозь прутья забора и разбили свой лагерь под одним из густых кустов.

Около часа мы сидели на своём посту без всякого интереса. Я то и дело клюкал носом в землю, а Вася меня постоянно толкал, чтобы я не терял бдительность. Сидеть мне было крайне скучно и я постоянно думал, как мне быстрее отсюда убраться. У Васи, однако, были другие намерения: я сверлил его взглядом, пытаясь выцепить его мысли, но все было напрасно. Телепатический контакт никак не устанавливался. На какой-то момент мне стало не по себе от его непроницаемого сознания и некой неопределенности, в которой я находился. Я начал ерзать и тут же получил замечание от Василия. Через минуту мне стало совсем невыносимо и я завертелся волчком. Вася взглянул на меня с укоризной и, повысив голос, пригвоздил меня лапой к земле. Тогда я взвился, как уж на сковороде, и выпрыгнул пружиной из нашего укрытия. Я был весь в муравьях. Практически задохнувшись в своём доме, на который я водрузился, они начали спасаться бегством, по пути вонзая свои мощные челюсти в мою попу. Василий залился смехом, но я не обратил на это никакого внимания. Я отряхивался как собака после купания от этих маленьких кусачих монстров. И именно в этот самый неподходящий момент на участке появились люди! О, святые шерстинки! Провалиться мне на этом месте! Я вновь оказался «под обстрелом», в то время как Вася продолжал отсиживаться в засаде под кустом. В этом и был замысел моего вожатого? Какое предательство! Пока мысли, словно пули, проносились у меня в голове, один из людей, не самый большой, неминуемо приближался ко мне. Вот и настал конец! Ничего не успел я в этой жизни! Погиб! Руки тянулись ко мне, отбрасывая на землю огромные тени…

Я рванул, что было мочи в ближайшие кусты. Шерсть моя вздыбилась, как у дикобраза (кто таков, не знаю, но так всегда Вася говорил). Топот несущихся за мной ног раздавался эхом в моей голове. Сердце бешено колотилось, страх полностью завладел мной. Мы оказались с Васей на противоположных берегах – он продолжал отсиживаться в нашем лагере, в то время как я подвергался (уже во второй раз) смертельной опасности. Я вновь спасался и снова в одиночку. У меня не было времени раздумывать над своей несправедливой судьбой, я должен был как можно скорее составить план очередного побега, но уже на других условиях: теперь о моем существовании знал человек! И человек знал не только о моем существовании, но и о месте, где я нашёл укрытие, а посему игра в прятки, не успев начаться, тут же закончилась.

Великан приближался ко мне с вытянутой рукой. Он странно причмокивал и производил какие-то невнятные звуки. Я трясся как осиновый лист, а листы между тем тряслись от того, что рука гиганта раздвигала ветки во все стороны, чтобы меня узреть. Я находился в миллиметре от этого человеческого орудия, и, чтобы не допустить несчастного случая, я принял решение идти на таран. Собрав всю свою волю в кулак, я отпружинил прямиком на человека. Он отбился от меня, как от саранчи. Я бежал без оглядки в лагерь Василия, а впереди меня бежала моя гордость. Уже дважды я смог выбраться целым и невредимым из человеческого логова.

Вечером, сидя под навесом, по которому барабанил дождь, мы с Василием обсуждали наши похождения, а точнее мой доблестный подвиг. Возвращаясь мысленно к тем минутам, мне не было уже так страшно, и я подумал, что эти приключения были довольно интересными и не такими уж опасными. Прижимаясь ближе к Васе, я ещё раз убедился в том, что он не допустил бы непоправимых ошибок. Никогда. Тем временем дождь разыгрался ни на шутку, а в наших животах шла настоящая война. За весь день мы съели одну мышь на двоих.

Когда дождь стих, а это было уже зрелой ночью, почти под утро, мы с Василием вышли из нашего укрытия и направились в деревню в поисках еды. У меня не было желания охотиться, но и от Васи этого требовать было как-то несправедливо. Хотя он это и продолжал делать без всяких упреков по отношению ко мне, с каждым днём во мне все сильнее просыпалась совесть, и тогда я принимал волевое решение действовать самому и даже думал начать угощать своего старшего друга. Порой мне очень хотелось походить на взрослого кота: хитрого проворного зверя, который в любой ситуации найдёт выход и из любой передряги выйдет героем. «Всему свое время!» – вдруг за спиной слышался голос Василия, который, казалось, читает мои мысли.

Сказать, что охота была не очень удачной, это не сказать ничего! За все время наших с Васей хождений и поисков нам попалась одна небольшая полёвка, которая после того, как мы разделили её пополам, показалась нам всего-навсего немного отъевшейся мухой. Мы брели дальше, заглядывая в подзаборные дыры, в сараи; выходили в поле, устраивая засады; паслись рядом со стадом аппетитно чавкающих баранов и коз. И вот в один прекрасный момент совершенно неожиданно, прежде всего для меня самого, у меня родилась, как говорится, гениальная идея! Я предложил Василию ещё раз вернуться на тот участок, с которого я дважды сделал ноги. Он взглянул на меня так, будто я придумал нечто абсолютно безрассудное. Его взлетевшая бровь упрекала меня в том, что все месяцы трудоемкой воспитальной работы пошли псу под хвост. Однако через минуту-другую он подошёл ко мне и заговорчески кивнул. Тут я понял, что идея моя пришлась ему по вкусу. Меня распирало во все стороны, и я даже немного ускорил шаг, чтобы обогнать Васю и вести его за собой «на дело».