Борис Дрозд - Долгая дорога к дому

– Что же мы теперь будем с вами, Саша, делать? – весело спросила Катя.

– Сегодня или вообще? – так же весело ответил он вопросом на вопрос.

– И сегодня и вообще.

– Для начала отвезем ваши сумки домой.

– Мне ещё в магазин нужно.

– В магазин так в магазин, поедемте, я вас там подожду.

– Какой у меня помощник появился! – проговорила она с легкой иронией. – Надолго ли?

– Жизнь покажет, – ответил он.

Продуктовый магазин – через дорогу. Он подогнал автомобиль к торцу здания, припарковался. Катя вышла из машины и перед тем, как отправиться в магазин, предупредила его:

– Учтите, я уйду не на пять-десять минут, там полно народу, а я ещё ничего к Новому году не закупала.

– Я подожду, у меня время есть.

Он прождал ее сорок пять минут. Катя тащила из магазина четыре полных пакета продуктов, по два в каждой руке. Из одного из них виднелись серебристо-желтые бока мандарин, а из другого – красные бока яблок. Увидев ее, он вышел из автомобиля и помог Кате составить пакеты на пол автомобиля, за передние кресла.

Через две-три минуты въехали в ее двор, он подрулил к ее подъезду. И теперь, когда наступила пора прощаться, он остро почувствовал, что ему страшно не хочется, чтобы эта милая женщина уходила.

– Посидите ещё немного, – попросил он ее.

– Устала очень, идти надо, с ног валюсь, – проговорила Катя.

Она устало прикрыла глаза, откинувшись на сидении.

– На каком этаже вы живете? – спросил он.

– На последнем, девятом. Три последние окна от угла.

– Катя, я все эти дни думал о вас, – снова заговорил он после некоторого молчания. – Не поверите, ночи не спал. Вы из тех женщин, которых нельзя забыть. Хотя прошло-то всего три дня, а что будет дальше?

Эти его слова снова прозвучали как признание. Она молчала в ответ, и он посмотрел на нее, хотя и не ожидал от нее никаких ответных слов. Она сидела всё так же, откинувшись на сидении, закрыв глаза, только было видно, что ресницы ее дрожат.

Он взял ее ладонь и почувствовал не только трепет своего сердца, но и то, как будто бы ее пальцы отвечали ему робкой взаимностью, несмелой приязнью к нему.

– Что же мы с вами теперь будем делать? – вдруг ожила Катя тем же самым вопросом. – Я себе этого не представляю. Вы женатый человек.

И она посмотрела на него долгим серьезным взглядом, как бы требуя от него ответа.

Но на этот вопрос у него не было ответа. И он молчал какое-то время. Потом нашелся с ответом:

– Катя, мне просто хочется быть рядом с вами. Тем более у вас нет помощников на рынке, вот я вам и буду помогать. Как же вы одна?

– Да уж как-нибудь, – невесело усмехнулась она. – Не первый день, уже привыкла.

– Где вы будете встречать в Новый год? – спросил он ее.

Она пожала плечами.

– Встречу дома, наверное, с детьми…

– Почему «наверное»?

– Если они, конечно, захотят встретить Новый год со мной и с отцом. А то ведь убегут в свои компании.

– И вы останетесь одна?

– Не знаю. Уйду, наверное, какой-нибудь подружке. А что? Вы же, Саша, не можете мне предложить провести Новый год вместе? – проговорила она с иронией.

Он ничего не ответил, и Катя вдруг спешно засобиралась, надела шапочку, открыла дверцу автомобиля… Он тоже поднялся вслед за нею, вытащил сумки, пакеты и помог ей дотащить и китайские сумки и продуктовые пакеты до лифта. Перед дверкой лифта постояли немного, как и в первый вечер знакомства.

– Ну, я пойду, ладно? – так же полувопросительно проговорила она. – Устала очень.

И снова ему стало грустно и тоскливо оттого, что она уходит, и ему нельзя с ней побыть подольше. Он испытывал сильное, почти нестерпимое желание немедленно поцеловать её, прижать к себе, но он снова сдержал себя, тем более, что видел, как устала она, и ей сейчас не до этого.

– Может, до дверей квартиры сумки донести?

– Нет-нет, я там сама справлюсь, спасибо вам, Саша.

Спустился вызванный ею лифт, он погрузил в него сумки и пакеты, спросил:

– Когда вы будете на рынке в следующий раз? – спросил я.

– Не знаю. Ближе к Рождеству, наверное.

– Я найду вас.

Катя ничего не ответила, только неопределенно пожала плечами.

Когда она уехала в лифте, он вернулся к автомобилю, завел его и ещё какое-то время не отъезжал, глядел на три ее окна, в одном из которых, самом крайнем, с балконом, горел яркий свет. Спустя какое-то время загорелся свет в другом окне, крайнем от подъезда. Вероятно, это была кухня. А затем – и в среднем окне.

Поднявшись в лифте на свой этаж, подтащив к двери сумки, Катя отперла своим ключом входную железную дверь, громыхнув железом, вошла в прихожую, втащила сумки, внесла пакеты, составила у стены. Никто её не встретил, никто даже не услышал, как она вошла, не услышал грохота железной двери. В квартире стоял чад от табака, и в комнате слева гремела музыка. «Опять прокурили квартиру»! – с досадой подумала она.

Комната сразу напротив входной двери, чуть наискосок налево, это её комната, крохотулька в десять квадратов. Следующие две комнаты по левую сторону от входной двери – смежные. Дальнюю комнату, самую большую, с лоджией, занимал бывший муж, в ближней, где стоял телевизор, обитали сыновья, старший из которых привел в их семью подружку, и она теперь обитала у них постоянно. Там теперь, судя по громкой музыке, были гости, – оттуда, кроме музыки, слышались смех и громкие голоса. За эти восемь лет после развода с мужем вышло так, что их совместное проживание с взрослыми сыновьями разделилось на три ячейки, разнородных и даже враждебных друг другу – муж, она и дети, жившие каждый сам по себе, каждый в своих углах.

Настроение у нее сразу упало. Хоть домой не приходи совсем! «Уеду… уеду от них от всех! – вдруг мгновенно набежало раздражение. – Уеду куда-нибудь подальше!»

Очень часто, возвратившись с рынка домой вот так же, как сегодня, Катя дома заставала толпу молодёжи, своих сыновей с их подругами и дружками. Они пили пиво – любимое теперь занятие молодежи. И это стало уже системой, образом их жизни.

Открылась дверь, – громкая музыка выплеснулась в прихожую вместе с табачным дымом. Из комнаты вышел младший сын, семнадцатилетний Алексей. Увидел мать, спросил:

– Мам, пожрать чего-нибудь принесла?

– А вы разве ничего не сварили?

– Продуктов никаких нет, мам.

– Как нет? Я только позавчера полный холодильник затарила.

– Все съели, мам. У нас сегодня Кирилл с Женей были, потом Лена со своим парнем, а сейчас Дима с Юлей и я с Галей сидим, пиво пьем.

– Гречки бы сварили или кашу рисовую с курицей.

– Мам, мы в обед сварили курицу и съели, всего лишь по кусочку всем хватило.

– Вы, сыночки мои дорогие, обнаглели без конца и без края. А я что, у вас добытчица, да? Вы два здоровых парня сидите на моей шее вместе с вашим папашей и каждый день спрашиваете, что я вам принесла поесть! А о обо мне вы подумали, что я могу прийти голодная?