Николай Рябцев - Велесова ночь

Однако всему, что имеет начало, когда-нибудь приходит конец…

Так и здесь – путешествие было недолгим. По приближающемуся лаю собак и запаху костра, Иван Сергеевич понял, что его и товарищей по несчастью привезли в деревню. Внезапно движение остановилось, какой-то мужской голос впереди что-то спросил, ему ответил другой мужской голос, но уже где-то рядом с доктором (слов Иван Сергеевич не разобрал), послышался скрип (видимо отворили ворота), движение, скрип ворот позади и полная остановка. Кто-то подошёл, чьи-то руки подняли врача с волокуш и, не развязывая верёвок, усадили на землю, прислонив спиной к каким-то брёвнам. Видимо то же самое было проделано и с попутчиками нашего пленника так, как очень скоро справа и слева от Ивана Сергеевича появилось устойчивое чувство локтя.

Мужской голос произнёс: « Позовите Ясномысла!»

На какое-то время вокруг всё стихло, хотя присутствие людей рядом с пленниками всё равно ощущалось, затем послышались приближающиеся шаги, и уже другой голос проговорил: « Снимите мешки!». С головы Ивана Сергеевича сняли мешок и первое, что он увидел-яркий свет горящих факелов, не на долго ослепивший привыкшие к темноте глаза. Постепенно зрение восстановилось, доктор увидел, что он сидит на земле, возле бревенчатой стены, справа и слева от него сидят Алёша и Антоныч. Перед пленниками полукольцом стояли бородатые мужчины в длиннополых рубахах, на многих, поверх рубах были надеты меховые накидки, лица присутствующих были угрюмы, в руках они держали горящие факелы. Впереди всех стоял худой высокий старик, казавшийся великаном из-за своей худобы, в длинной рубахе подпоясанной верёвкой, в правой руке старик сжимал длинный посох, отнюдь не казавшийся лёгким. Длинные седые, прямые волосы серебряным водопадом спускались до пояса, создавая единый ансамбль с такой же бородой. Из под густых бровей на пленников пристально смотрели внимательные серые глаза, полные такого спокойствия, что по спине невольно начинали пробегать мурашки. Старик взял факел у одного из сопровождающих и подошёл к пленникам. Он наклонился к каждому невольнику, осветив его лицо, внимательно и пристально глядя прямо в глаза, затем отошёл к остальным, сел на заранее принесённую колоду, ещё раз молча и пристально посмотрел на пленённых и спросил: « Откуда будете: из Яви, или из Нави?» Алёша и Антоныч хотели было что-то сказать, но Сергеич успел прошептать: « Молчите, дурни, если жить хотите! Говорить буду я!»

Старик повторил свой вопрос: « Ну так откуда будете, странники?»

– Не гневайся, старец, но ты же сам заглянул каждому из нас в самую душу, так неужели не узрел, что мы люди? – начал беседу доктор.

– Ну гневаться на вас мне пока не за что, вы пока ничего худого не сотворили, а вот спросить должен, потому как сами, поди, знаете в какую ночь вы к нам пришли.

– Знаем, а потому надеемся, что в такую ночь не станешь ты пытать правды, чтобы кривда к ней не примешалась, что дождёшься праведного ока Ярилы, дабы ошибки не совершить, – спокойно ответил доктор.

– Ну что же, речь мудрая, подождём восхода, – повернулся к людям, – Путы снимите, да в яму их, под замок, да поглядывайте.

Старик поднялся с колоды, ещё раз пристально посмотрел на пленников: «Утром всё и решим…» Потом повернулся и твёрдой походкой пошёл прочь. Все почтительно расступились, пропуская старика.

Указания старца были исполнены быстро и точно, когда на яму надвинули решётку и пленники остались одни Алёша не выдержал: «Иван Сергеевич! Что это было, куда мы попали?»

– Это дорогой ты мой, Алёша-попович, и есть Велесова ночь…

– Сергеич, ты толком скажи, не темни?! – возмутился Антоныч

– Да мне и самому не всё ясно, но чувствую попали мы с вами в очень неприятную историю, а вот выпутываться из неё придётся очень серьёзно… Вы что-нибудь слышали о порталах в параллельные Миры?..

– Иван Сергеич, так это фантастика!

– Алёша, ты всё своими глазоньками видел, а завтра сам убедишься фантастика это или нет. Я и сам считал, что такого просто не может быть, а вот теперь пришлось и усомнился…

– Сергеич, а как же всё это получилось?

– Ну давайте, други мои, включим логику и вспомним как всё начиналось… Первое: мы въехали в густой туман…

– Ничего себе туман!.. – хмыкнул водитель.

– Да погоди ты, Антоныч! Говорите, Иван Сергеич?

– Потом Алёша заметил, что пропала связь, и причем, вся, потом туман начал рассеиваться и мы чуть не въехали в огромного лося, а тут и дорога растворилась. Теперь вспоминаем как тихо и ловко они нас скрутили?

– Да уж! Я даже пикнуть не успел, когда они ко мне подобрались…

Вот, Антоныч! Они ещё нашим спецам форы дадут. А ты обратил внимание, что верёвки у них не фабричного плетения?

– Точно, Сергеич! Так это что получается, ты что-ли накаркал со своим Велесом? Вот ведь дёрнула тебя нелёгкая!

– Да чего вы расшумелись, старички, охрана услышит? Слушайте, а может это кино снимают, ну или секта какая? – предположил Алексей.

– А связь глушилками заблокировали, причем всю и именно когда мы домой ехали. – парировал Антоныч.

– Да, Антоныч, не подумал…

– Алёша, Антоныч, сейчас мы всё равно уже ничего не сделаем, поэтому, как старший по бригаде, приказываю спать! Утро вечера мудреннее, а я ещё немного покумекаю, может что и надумаю…

Да, скоропомощьную вымуштровку ничем нельзя вывести, ибо после всего пережитого, не смотря на осенний холод, зарывшись в брошенную на дно ямы «гостеприимными» хозяевами свежую солому, надвинув на головы капюшоны, поплотнее закутавшись в форменные куртки и придвинувшись друг к другу, пленники довольно быстро заснули. Доктор не очень долго, как он сказал, кумекал… Вскоре и его одолела усталость.

Узников заставил проснуться грохот сдвигаемой с ямы решётки и опускающаяся сверху длинная лестница. Кто-то наверху приказал подниматься строго по одному и строго после того, как позовут следующего. Первым стал подниматься доктор. Встретившие его наверху мужчины очень быстро надели на Ивана Сергеевича деревянные колодки, отвели в сторону и посадили на кучу соломы недалеко от ямы. Вторым на поверхность появился Алёша, за ним настала очередь Антоныча. С ними были произведены те же манипуляции, что и со старшим по бригаде. Все трое сидели на небольшой прямоугольной площадке, покрытой соломой. По четырём углам от площадки были зажжены костры, тепло, исходившее от них, приятно согревало продрогших за ночь товарищей по несчастью. Шеи и руки пленников были зажаты в тяжёлые, деревянные колодки, которые при малейшем движении причиняли мучительную боль. Не смотря на мучения, все трое, не сговариваясь, решили ни за что не показывать своих страданий. Перед площадкой собралась довольно небольшая (этак тридцать, может сорок человек) группа, с нескрываемым интересом разглядывавшая пленённую троицу. Разглядывание было обоюдным так, как аборигены для пленников так же были диковинкой. Внешний вид собравшихся, нашим героям показался, более, чем странным… Да это и не удивительно, ведь в двадцать первом веке так одевались либо реконструкторы старины, либо любители поиграть в ролевые игры. Ростом собравшиеся были чуть выше среднего, мужчины все сплошь бородатые, длинные волосы, у многих прихваченны вокруг головы кожаными ремешками с орнаментом, или без него, все довольно крепкого телосложения; женщины чуть пониже мужчин, но все статные, миловидные, даже те, что были в возрасте. Среди собравшихся пленники приметили и детей: иные прятались за женщин и настороженно поглядывали на гостей, другие, что постарше, стояли чуть в стороне с независимым видом, присущим подросткам, что невольно вызывало улыбку. Собравшиеся хранили угрюмое молчание. Все соглядатаи были одеты в длинные льняные рубахи: на женщинах, поверх рубах были надеты платья из какой-то толстой ткани очень похожей на войлок, волосы были убраны под подобие то ли платков, то ли покрывал с непонятными современному человеку металлическими украшениями, на некоторых, поверх платьев были накинуты меховые накидки, плечи других укрывали накидки из плотной ткани, к поясу каждой женщины были привязаны небольшие статуэтки и, обязательно, мешочек; рубахи мужчин были несколько короче, подпоясанные кожаными ремнями с узорами, или с металлическими бляхами, брюки на одних были из кожи, на других из толстой ткани. Обувь на людях была весьма разнообразной: лапти, невысокие кожаные сапожки, унты, подобие тапок из толстой кожи.