Владимир Бабуров - Каникулы

«Юноше, обдумывающему житьё…». В. Маяковский.

Ранние семидесятые…

Мне семнадцать. Летние каникулы. Сознание, утомлённое прошедшим учебным годом и недавними экзаменами, требует коренной перемены ощущений.

Ну что же. Менять так менять. Хорошо бы съездить во Владивосток к брату. Давненько с ним не виделись, у него поживу, в море покупаюсь, а заодно попишу морские этюды для летней практики. Как раз брат недавно писал, что приходит из очередного рейса и надеется на отпуск. Решено!

Владивосток в советские времена – город закрытый: для проезда туда требуется пропуск по вызову родственников. Но это песня долгая – не для меня, каникулы-то не вечные. Я знал, что пропускная зона начинается со станции Угольная, и там ходят уже пригородные электрички без пропускного режима – попрошу какого-нибудь доброго местного купить мне билет по его паспорту.

Ранним утром следующего дня я уже садился в электричку на станции Угольная. Добрый местный очень торопился и не стал покупать мне билет, а посему я просто «зайцем» запрыгнул в электричку. Как меня не застукали контролёры?! Наверное, у них был перерыв на обед. Ещё минут через сорок был у дверей дома в пригороде Владивостока – где жил мой брат. Брата дома не оказалось. Его жена сказала, что отпуска брату не дали, так как заболел его сменщик, а сухогруз «Туркестан», где брат служит старшим механиком вот-вот уходит в новый рейс. Наверное, я уже не успею его застать.

Как не успею?! А для чего я сюда приехал, нарушая пропускной режим закрытого города и рискуя навлечь на себя множество мелких, а может, и не мелких неприятностей. Тайной сокровенной надеждой моей, кроме всего прочего, была также возможность пополнить свой гардероб всевозможными дефицитными заграничными шмотками, которыми брат иногда одаривал меня, избавляясь от излишков своей одежды. Ведь в те унылые советские времена любая более-менее приличная одежда была абсолютно недоступна обычным гражданам. Вспоминаю отдел верхней мужской одежды в центральном универмаге. Весь торговый зал заполнен рядами вешалок с абсолютно одинакового фасона пальто от 44-го до 56-го размеров, сшитыми из сиротской, грязно-серого цвета грубо-колючей синтетики. То же проецировалось и на улицы. А мне семнадцать. А я на танцы каждый вечер хожу!..

Тут же еду в город, самонадеянно полагая, что там всё разузнаю, найду брата и увижусь с ним.

Во Владивостоке-то раньше я бывал, но во всём, что касается порта, кораблей и прочих экзотических для меня понятий, связанных с морем, был абсолютно несведущ. Я правда знал, где находится морской вокзал и уверенно направился туда. Тут я с удивлением обнаружил, что морской вокзал имеет отношение только к пассажирскому флоту, а брат-то мой был старшим механиком на грузовых судах.

У какого-то служивого человека в форме я спросил:

– А где узнать про грузовые корабли?

– Иди к пароходству. Там на стенде информация.

Пароходство оказалось недалеко от вокзала, и действительно – на его стене был стенд, где я и прочитал, что искомое судно в настоящее время находится на рейде и готовится к выходу в море.

Я – бегом назад.

Уже на бегу у каких-то случайных женщин спрашиваю:

– Как попасть на рейд?

– А пошли с нами. Мы туда.

Надо же – во Владивостоке даже случайные прохожие так или иначе связаны с морем.

Женщины направились, обойдя здание морвокзала, к широкому пространству, за которым располагался причал, но оказалось, что попасть туда не так просто. Путь преграждало сплошное ограждение около двух с половиной метров высотой. В нём был только один проход с пропускной будкой, к которой тянулась небольшая очередь. Будка была оснащена сидевшими в ней по обеим сторонам прохода двумя суровыми тётками в форменных тёмно-синих беретах.

Проверяют пропуск, а у меня-то его нет! Как быть?

Любезные дамы, указавшие мне дорогу, цепочкой выстроились в очередь и стали предъявлять свои пропуска обоим «беретам». Пока одна показывала пропуск левой тётке, другая показывала правой.

А я-то уже в шеренге… А за мной-то уже очередь… А мне-то надо на рейд!..

Тут и моя очередь подошла. Повернувшись лицом к сидевшей слева, я с видом бывалого моряка стал искать в карманах якобы имевшийся у меня пропуск. Потоптавшись немного, повернулся к правой, как бы пропуская следующего за мной человека, и уверенно прошёл мимо неё, нагло полагая, что, видя со спины моё замешательство перед левой напарницей, «берет» примет его за предъявление пропуска.

Ну и дела! Сработало! Я проскочил заградительную будку и благоразумно отошёл подальше от бдительных «беретов», пока в них внезапно не проснулся какой-нибудь неведомый мне профессиональный инстинкт и за мной не организовали погоню.

Но где же рейд? Я по неразумению считал, что рейд – это некое длинное сооружение с трапами, как в аэропорту. Осмотревшись, такового не обнаружил. А спросить – стыдно. Я ведь сюда проник «бывалым моряком».

Наконец выбрав среди проходивших мимо не самого грозного на вид, спрашиваю:

– Как на рейд попасть?

– Иди в конец пирса, там рейдовый катер, – махнул рукой в нужном направлении любезный прохожий.

Так вот в чём дело. Очевидно, рейд – на другом берегу бухты.

Дойдя до конца пирса, я действительно обнаружил катер, в который деловито и обыденно садились все подходившие сюда люди. Чтобы не искушать судьбу, я решил лишний раз ничего не спрашивать и так же, как и другие, молча по трапу вошёл на катер. Вскоре он отчалил.

Неожиданно вместо другого берега бухты, катер взял направление в открытое море, и вскоре, мы уже довольно ощутимо качались на реально морских волнах. Вот и берега уже почти не видно. Вдруг катер резко повернул и направился в сторону стоящего на якоре посреди пустынных вод корабля. Мы подошли к висевшему вдоль его борта на каких-то верёвках трапу. Так же молча, как и раньше, двое с нашего катера поднялись наверх и исчезли в недрах корабля.

И снова мы отправились в открытое море. Так повторялось несколько раз. И только на борту шестого по счёту судна я прочитал долгожданное название «Туркестан».

Наверху у трапа стоял человек с красной повязкой на рукаве. «Вахтенный матрос», – вспомнилось мне из какой-то ранее прочитанной книги.

Стараясь преодолеть юношескую ещё писклявость и придав по возможности своему голосу интонации морского волка я крикнул:

– Стармех на судне?!

– Здесь! – последовала краткая и исчерпывающая информация.

Я не спеша и по возможности вразвалочку поднялся наверх.

– Где каюта стармеха?

На моё удивление вахтенный не стал спрашивать у меня никакого пропуска, а достаточно почтительно показал мне каюту:

– Здесь Дед.

«Что за дед?» – подумал я. Мой брат не такой вроде и старый – ему всего двадцать шесть, чтобы взрослые дядьки его дедом величали.