Александр Горохов - Через дно кружки

– Показывай, – кивнул Гуз Малолетке.

Тот высыпал из носка монеты. Гуз покрутил их в руках, попробовал на зуб, помолчал.

– Так, говорите, сотни три?

– Да, – вступил Александр, – по моим прикидкам, почти два кило.

– Значит, так. Завтра подруливайте к двум дня со всем своим рыжевом. Я забью стрелку трем утюгам. В смысле барыгам. Есть у меня и толковый оценщик. Он тоже будет. Для начала все проверим, а потом, кто больше даст, тому и толканете. Мое лаве пять процентов. Устроит?

И Ашот и Малолетка одновременно кивнули.

– Ну вот, и я на что-то сгодился, – усмехнулся Гуз, – Я бы со своих ничего не взял, но должен. Иначе не по закону будет. Иначе, хотя я здесь и смотрящий, но и за мной глаз есть. У меня самого могут спросить. Так что без обид. А теперь за стол.

Было удивительно, что Гуз вроде бы извиняется, что должен взять с них за сделку. Ашот подумал: «Все в мире меняется. И Гуз тоже. Раньше бы сроду не сказал такое. Мудрее становится и, должно быть, добрее».

Стол ломился от вкусной снеди и выпивки. Когда выпили по первой, помянули тех, кого уже не было в этом мире, Ашот подмигнул, пошел к машине и принес трехлитровую канистру со своей фирменной, перегнанной три раза самогонкой. На травах. Разлили понемногу. Попробовали.

Гуз вздохнул, похвалил. Сказал, что давно такой не пивал.

– Это наш маленький презент тебе. После нее голова наутро никогда не болит! Проверено.

Попрощались. Гуз распорядился, и их отвезли домой. Машину Ашота тоже пригнали.

На следующий день точно в назначенное время Ашот, Малолетка и Кирилл вошли в этот же зал. За длинным полированным дубовым столом уже сидели четверо одетых в дорогие костюмы господина. Во главе стола в кресле обосновался Гуз. Он степенно встал, подошел к вошедшим, обнял Ашота, пожал руку и похлопал по плечу Малолетку. Но все это было почти поспешно, по пути к Кириллу. Того Гуз обхватил руками, поднял, поцеловал, взвихрил ему волосы, еще раз поднял. Потом отступил на полшага и хитрым ударом засветил в живот. Но Киришка ловко увернулся, отбил руку так, что Гуз по инерции шагнул влево, а он обхватил толстенную шею напавшего.

– Ой, сдаюсь, сдаюсь, – заржал Гуз, кивнул остальным в сторону Кирилла и похвалил того: – Моя школа. Всегда на стреме! Будешь ждать подлянки – не фраернешься.

Кирилл был рад встрече, долго не отпускал крепкую руку гиганта, потом вытащил из кармана коробочку достал из нее маленького нефритового пузатого божка и подарил.

– Он приносит счастье и защищает от бед.

Смотрящий растрогался. Обнял Киришку, потом слегка оттолкнул, сказал:

– Садись.

Расселись. Гуз снова стал суровым и строгим.

– Это мои кореша, поэтому про рыжево не гнать, не косячить. Чтобы все без разводилова было. По правильному.

Четверо кивнули.

– Давай, Ашот, высыпай.

Малолетка вытащил из кейса носки и поставил на столе перед собой.

Ашот взял один носок, высыпал содержимое и сказал:

– В каждом носке по двадцать монет. Кто будет проверять?

– Передавайте мне, – произнес господин с бородкой, расположившийся как раз рядом с ним.

Кирилл, удивился и подумал: «Каким продуманным стал Гуз. Рассадил всех так, чтобы действия каждого были видны и не вызывали сомнений у других».

Ашот отсчитал двадцать монет и передвинул их господину. Тот вначале дал каждому из сидевших за столом свои визитки, затем открыл саквояж и начал доставать из него необходимые для проведения экспертизы предметы. Постелил на столе большую белоснежную салфетку, на нее положил толстую полиэтиленовую пленку и выложил на столе штангенциркуль, микрометр, большое увеличительное стекло, несколько пузырьков с кислотой, черный пробирный камень, маленький ножичек. Достал деревянную полированную шкатулочку, открыл ее и на бархатной подушке на дне стали видны стерженьки желтого металла длиной сантиметров пять-шесть. Потом выставил очень аккуратные красивые электронные весы.

– Ну что, господа, проверяем все подряд или выборочно? – спросил он хрипловатым голосом.

– Проверяйте три монеты, – сказал сидевший напротив него господин в черном костюме и синей рубашке.

– Какие?

Тот показал.

Эксперт смазал черный камень вазелином из пузырька, вытер насухо белой промокательной бумагой, положил перед собой, чуть поодаль. Надел белые перчатки. Потом взял лупу, начал подробно и дотошно рассматривать монеты. Осмотрев первую, сделал запись в своем блокноте. Замерил диаметр и толщину сначала штангенциркулем, затем микрометром и снова записал. Взвесил. Подсчитал на калькуляторе, опять записал и удовлетворенно кивнул головой. Затем ножичком поскоблил краешек монеты с торца и снова удовлетворенно кивнул. Перекрестился, пододвинул к себе камень и торцом монеты тем местом, где скоблил, провел по камню полоску длиной сантиметра в два. То же сделал двумя другими монетами. Получилось три полосы на расстоянии сантиметра два друг от друга. Снова взял увеличительное стекло, осмотрел полосы и снова кивнул. Между этими полосками прочертил полоски стерженьком из полированной шкатулки. Все это выходило у него неспешно, основательно, одним словом, было видно, что работает профессионал. Все глядели завороженно, как он стеклянной палочкой нанес на каждую из полос по капле из бутылки с кислотой и начал слегка елозить камнем на столе. Капли колыхались, слегка расползались. С минуту он на все это смотрел, промокнул бумагой царскую водку, снова рассмотрел в лупу и сказал:

– Настоящие. Качество чуть ниже отличного. Продолжим?

Три других господина сказали «да», и Ашот отсчитал еще двадцать монет, но уже из носка, на который указал другой господин, сидевший тоже напротив него.

Все повторилось. Ответ оценщика был такой же: «Отлично».

Когда проверили еще два носка, оценщик предложил посчитать оставшиеся монеты, осмотреть их, взвесить, а потом выбрать десять штук для проверки кислотой. Господа покупатели согласились. Они отобрали каждый по три монеты, потом добавили еще по одной. Двенадцать монет были проверены. Оценка эксперта была той же. Монеты опять упаковали, но уже в бархатные мешочки, которые достал оценщик из своего кейса. Потом он придвинул калькулятор и после подсчетов сообщил, что все золото на столе стоит от двух миллионов пятисот тысяч до трех миллионов двухсот десяти тысяч рублей и еще раз напомнил про высокое качество монет.

– А что, уважаемые господа, предлагаю, чтобы никому не было обидно, разделить монеты на три равные части и заплатить уважаемым продавцам по двадцать восемь тысяч долларов, – предложил господин, сидевший напротив Ашота.

Остальные покупатели помолчали и согласились.

– Устроит? – спросил Ашота предложивший.

– По тридцать пять устроит, – жестко сказал Кирилл.