Александр Горохов - Через дно кружки

После школы жизнь была несравнимо разнообразней. Мой дружок подобрал ключ от задней двери клуба. Каждый вечер мы пробирались в зал и глядели кино бесплатно. Ковбои были нашими героями. Поэтому, когда англичанка сказала, что ковбой – это коровий мальчик, мы поняли: врет и ничего не смыслит в языке. Однако в словаре было то же. Коровий мальчик – пастух! В нашем поселке был пастух. Старик в телогрейке с кнутом. Во втором классе все наделали кнутов, стали щелкать не хуже, и его авторитет сгинул. В третьем классе пастухом быть никто уже не хотел. А теперь, в седьмом, после знакомства с инязом и ковбои перестали владеть юными умами. Но одновременно на англичанку, которая развенчала образ ковбоев, передалось некоторое презрение и нелюбовь. Ее стали третировать, и частенько несчастная девчушка из класса выходила в слезах. Так было, покуда она не придумала разучить и показать на Новый год на английском языке спектакль про Робина Гуда. С тех пор стала общей любимицей.

Так-то оно так, размышлял я, да только времена нынче не такие, Робином Гудом никого не удивишь, на него теперь не западут. А на что западут?

Что надо взять на вооружение, как манипулировать амбициями и гонором молодых наглецов, я не придумал, но на подходе к классу услышал девичий визг и мат, издаваемый обоими полами тинейджеров.

Перед дверью остановился, перекрестился, вытащил припасенную на всякий случай гранату, выдернул чеку, приоткрыл дверь, закинул лимонку и снова закрыл дверь. Потом, как учили на занятиях по защите от чрезвычайных ситуаций, сосчитал: двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, на всякий случай, двадцать пять. Почему-то не взорвалось, и я вошел в класс.

– Здравствуйте! – сказал, растянув физиономию в улыбке. Оглядел класс и продолжил в почти мертвой тишине: – Рад видеть вас живыми!

Затем нагнулся, поднял наглядное пособие, пожал плечами и как бы себе сказал:

– Почему-то не взорвалась? Странно. Вроде делал все как положено. Может, бракованная? – И объяснил: – Теперь не то качество. Вот раньше делали так делали. Полшколы бы с первого раза улетело!

Класс молчал. Я поднял с пола дешевый «порнушистый» журнал, хмыкнул и резюмировал:

– Фуфло, дешевое фуфло, теперь такое глядят только лузеры.

Потом строго оглядел обитателей и громко произнес:

– Надеюсь, здесь таковых нет?

– Не-е-е-т, – робко произнес одинокий голос.

– Вот и ладненько, – кивнул я и продолжил, подкидывая красиво ограненную шестисотграммовую лимонку, – раз уж так сложилось и все пока еще живы, поговорим об основах теории вероятности.

Поглядел еще раз на гранату, вставил чеку, вслух подумал: «Почему не сработала с первого раза?» ― пожал плечами и со словами «надо повторить для чистоты эксперимента!» отправился за дверь запустить эту штуковину еще разок.

Класс молчал секунды три, потом тридцать тоненьких голосков проблеяло:

– А у нас сейчас должна быть литература.

– Литература? – вроде бы удивился я, потом согласно кивнул, спрятал гранату, оставшуюся еще со времен работы в секретном НИИ, в карман и в мгновение родил экспромт: ― Тогда пишем сочинение!

Повернулся к доске и вывел две темы:

1. Извращения в отношениях между мужчиной и женщиной в произведении «Крейцерова соната» (в скобках добавил: детей прошу к этой теме не обращаться).

2. Колобок – положительный герой русской народной сказки. (для остальных).

– Время пошло. В конце урока собираю тетради, – хладнокровно, без интонаций в голосе произнес, зевнул и уселся на стул.

Что началось! Половина класса спрашивала у другой, что это за «Крейцерова соната». Ответа не было. Зашелестели учебники, зашуршали книжки, запищали кнопки на мобильниках.

«Ха-ха, пижоны, кукиш вам! – открыто лыбился я. – Про Колобка слабо написать, гонор не позволит, а про «сонату» ни хрена не знаете!»

Когда прозвенел звонок, класс был в отчаянии, а тетради чистыми. Я поднялся, опять демонстративно зевнул и сказал:

– Кто не успел, разрешаю дописать дома и представить сочинение завтра перед первым уроком.

Вздох уважения, как немое спасительное «спасибо» прозвучал в классе. Я сказал до свидания и покинул класс.

– До свидания, Николай Николаич! – ответили опозоренные оболтусы.

На перемену никто не вышел, не до того было. Все искали книжку. Звонили родителям, приятелям. После уроков разошлись по библиотекам.

А я пошел к четвероклассникам рассказывать про Колобка. Про то, что он не круглый, а шарообразный. Что Земля наша тоже шар, только приплюснутый сверху и снизу. Про Солнце, Луну, планеты и прочее, о чем может любой взрослый рассказывать часами, не готовясь и не подглядывая в конспекты.

А потом пошло-поехало, закрутилось, завертелось. Четверти сменялись полугодиями. Полугодия годами. И стал я учителем. А лет через пять лучшим в городе учителем.

– Ершик будешь? Зря. А я грешным делом чуть-чуть. Пятьдесят граммов на кружку. А то чего-то настроя нету. Ну, за всех нас!

Так вот, возникла у Хозяин с Колянычем идея выучить Кирилла на экономиста или юриста. Малолетка предлагал выучить его на компьютерщика, но эта идея была отвергнута как менее практичная. К тому же, как сказал Ашот: «Ты, Малолетка, всему компьютерному его и так выучил получше, чем в университете, а чему недоучил, потом подскажешь. Приходил тут один наниматься на работу после университета. Так он хуже Киришки в компьютере и программах разбирается. Нам такая учеба ни к чему».

Но Киришку-то нашего надо было сперва по-настоящему узаконить. Узаконить пребывание его на этой земле. До того хватало липовой копии. Жил себе пацан и жил. А тут нужен аттестат, а значит, настоящие метрики, в смысле свидетельство о рождении. А где взять? Нужны связи!

– Ну, будь! Еще по маленькой? Ну, как хочешь, а я… Опять ты меня сбил с мысли. Нет, вспомнил. Я стал учителем… Потом пошло-поехало, закрутилось, завертелось.

Четверти сменялись полугодиями. Полугодия годами и лет через пять я стал лучшим в городе учителем. Ну, может не самым лучшим, но одним из. Уважения стало море. Я и не ожидал, но так оно и есть!

Постепенно обзавелся новыми знакомствами и связями. Зачастую весьма влиятельными.

– Не веришь? Откуда у обыкновенного учителя серьезные связи? Твое дело, не верь. Жизни ты, дружище, не знаешь. Объясняю для особо непонятливых и тупых.

Как известно, у всех школьников есть родители. Родители бывают следователями, судьями, прокурорами, подследственными, подсудимыми и так далее. И у всех есть просьбы к учителю. Всем он нужен. А хороший учитель особенно. Я к тому времени стал не просто хорошим. Я стал лучшим!

Ну вот, например, чтобы ты наглядно понял, такой случай.

Утро в тот день выдалось дождливым. Уроки мои начинались перед самым обедом, но я притопал от нечего делать в школу и один-одинешенек сидел в кабинете завуча, который уехал на очередные соревнования.