Виктор Павлов - Тайны лунного света

– Утро доброе, Елизавета. Что случилось? Он мне давненько не звонил, что-нибудь со здоровьем? Продолжаются головные боли?

– Да, продолжаются, и Целитель не может помочь. Но меня больше беспокоит его душевное состояние. Он всё время находится на грани срыва, а когда срывается, то приходит в ярость и не контролирует своё поведение.

– Ярость говорите? Это серьёзно, – задумался отец Николай. – А храмы он посещает?

– Да, более того, он говорит, что ищет своего Бога.

– Чем же ему не угодил наш Господь Бог, Иисус Христос?

– Не знаю, он со мной эту тему не обсуждает. И писать перестал, говорит, что ему не работается. Но читает религиозную литературу, всё, что попадётся на глаза. И восточные Веды, и Каббалу, и Библию. Что он ищет, какого бога хочет найти, я не знаю.

– Этот процесс мне понятен, такое часто бывает с неопределившимися. Я думаю, рано или поздно он придёт к вере христовой, в этом поиске ему мешать не надо, истину он увидит сам. А вот приступы ярости… Видимо прав ваш Целитель, говоря о чёрных силах. Они хотят завладеть душой Мастера. Я посоветуюсь, надеюсь, мне подскажут, что делать.

– Спасибо, отец Николай, до свидания.

– Спаси тебя Бог, Елизавета.

Отец Николай задумался. В том, что бесы могут овладевать душами людей, для него было не ново. В церкви существует специальная процедура для изгнания беса из человека. В основном, беснуются женщины, их души более уязвимы. А здесь Мастер, волевой, уверенный в себе человек, офицер, много повидавший. Как он поддался бесовскому влиянию? Здесь что-то не то, это может быть связано с травмой, но почему тогда он не поддаётся лечению? Отец Николай считал Целителя грешником, сбивающим людей с истинного пути, но как врач он на высоте. Это подтверждается его практикой. Почему тогда у него не получается вылечить Мастера? Либо слишком серьёзная проблема со здоровьем, либо что-то или кто-то мешает. Отец Николай намеревался съездить в С-кий монастырь, поговорить с его настоятелем.

После разговора с Лизаветой, Мастер решил прогуляться по городу, поразмышлять. Именно во время таких прогулок у него в голове все прояснялось. Подойдя к входной двери, он увидел на полу конверт. Аккуратно обрезав край, он вынул свернутый лист и прочитал: статья Л.Н. Толстого «Христианство и патриотизм». Мастер вернулся в кабинет. В статье Толстой писал о войне. «И начнётся опять старое, давно известное, ужасное дело. Засуетятся разжигающие людей под видом патриотизма и ненависти к убийству газетчики, радуясь тому, что получат двойной доход. Засуетятся радостно заводчики, купцы, поставщики военных припасов, ожидая двойных барышей. Засуетятся всякого рода чиновники, предвидя возможность украсть больше, чем они крадут обыкновенно. Засуетятся военные начальства, получающие двойное жалованье и рационы и надеющиеся получить за убийства людей различные, высокоценимые ими побрякушки – ленты, кресты, галуны, звёзды. Засуетятся праздные господа и дамы, вперёд записываясь в Красный Крест, готовясь перевязывать тех, которых будут убивать их мужья и братья, и, воображая, что они делают этим самым христианское дело. И заглушая в своей душе отчаяние песнями, развратом и водкой, побредут оторванные от мирного труда, от своих жен, матерей, детей – люди, сотни тысяч простых добрых людей с орудиями убийства в руках туда, куда их погонят. Будут ходить, зябнуть, голодать, болеть, умирать от болезней и, наконец, придут к тому месту, где их начнут убивать тысячами, и они будут убивать тысячами, сами не зная зачем, людей, которых они никогда не видели, которые им ничего не сделали и не могут сделать дурного». Мастер вспомнил свою войну, чувство страха вновь овладело им.

– Сильно написано, не правда ли? – Прозвучал в голове Мастера уже знакомый Голос. – Вот оно, абсолютное зло, которое сотворил не я, Зло Мира, а люди, верующие в Иисуса Христа, патриоты своей родины. Кто, кроме Толстого мог так описать это зло, не называя его злом? Зачем я тебе это говорю? Для того, чтобы ты понял, почему мне нужна душа Толстого. Она поможет найти зло, творящееся в мире под маской доброты, с которой я должен бороться.

– С маской доброты или с самой добротой? – спросил Мастер.

– Маска так часто прирастает к лицу, что я сам не пойму, где доброта, а где маска. А Толстой видит и понимает. Маску я сорву, а с добротой вступлю в борьбу. Плохо это или хорошо?

– Конечно, плохо.

– Я думал, что ты соображаешь лучше. Под маской доброты можно сделать намного больше зла, чем сотворю его я, идя в бой с открытым забралом. После битвы добра со злом наступает новая жизнь, плохая или хорошая – это зависит от того, кто победит. А зло под маской добра ведёт к пропасти, из которой уже никогда не выбраться…

Голос пропал, Мастер остался сидеть за столом, не совсем понимая, что творится в его голове. «Толстой нужен Злу чтобы срывать маску доброты со злых людей? Но сорвать маску с негодяев – уже хорошо для Добра. Однако, тех, с кого сорвана маска, Зло использует в своих целях. Это хорошо для Зла и плохо для Доброты. Что же получается? Зло хочет помочь Доброте, или наоборот, уничтожить её? – Мастер окончательно запутался. – Ясно только одно: Зло показывается в белом фраке и хочет понравиться мне. Я сопротивляюсь, но фрак красив, если не думать, что под ним Зло». Мастер встал и начал ходить по комнате.

«Так вот почему голос Зла всегда протестовал, когда я говорил об аде. Он меня поправлял, что Толстого он хочет разместить у себя в хоромах, а это слово обычно употребляют, когда говорят о комфортных условиях. Он их готовил для Аввакума. Зачем, интересно? Хотя с ним проще, его душу он хотел использовать для разжигания войны между религиями. А вот с Толстым всё намного серьёзнее и хитрее. Получается, как бы «и вашим и нашим», всем будет хорошо, если неприкаянная душа Толстого займёт место в хоромах у Зла и будет срывать маску доброты с недостойных людей. Зачем?»

Луна, освободившись от облачного покрова, снова заглянула в окно к Мастеру, и он ощутил её подсказку: «Чтобы разделить всех на два лагеря – «добрых» и «злых». Иисус Христос делает это после телесной смерти человека, а дьявол – до неё, то есть будет действовать «на опережение», за счёт чего надеется победить добро злом».

Мастер вновь перечитал статью Толстого. От её публикации до начала Первой мировой войны оставалось пять лет, вполне достаточно, чтобы понять тот кошмар, который ожидает Россию, если она ввяжется в войну. Понять и отказаться, послушав своего гения. «Но «нет пророка в своем отечестве», – Мастер вспомнил цитату из Евангелия. – Да и кто мог послушать и понять Толстого? Люди, которых он описал в начале статьи? Они обладали властью и могли остановить процесс, но не хотели, думали на чужом горе счастье построить. Хотели остановить войну люди другие, которые «…побредут оторванные от мирного труда, от своих жен, матерей, детей – люди, сотни тысяч простых добрых людей с орудиями убийства в руках туда, куда их погонят». Но это было не в их власти. Вот так – одни не хотели, другие не могли, в результате пришла война, а за ней и революция. В этих мировых ужасах Кашалот проглотил более шестнадцати миллионов российских душ. Теперь он отказался признать себя виновным, но обильному питанию порадовался».