Людмила Гетман - Улыбка Гамаюн

Стакан с заговоренной водой поставите в укромное место, чтобы домочадцы не вылили, на месяц.

По истечении срока воду выплесните на землю, а монетки промоете под краном со словами: «Вода бедности, вода нищеты утекай. Монетки от дурной энергии освобождай. Богатства дай, достаток дай. Я, раба божья, буду век благодарна. Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь».

– И что, – с сомнением посмотрела на неё Инга, – поможет?

– Поможет! – убеждённо ответила Дина. – Но не надо забывать народную пословицу: «На бога надейся, а сама не плошай!»

– Я так и знала, – огорченно сказала Инга, – разводиловка это всё! А я чуть было не записала это твое заклинание.

– Ну, не знаю, – вмешалась в разговор Надежда. – Однажды я, когда нам с Витей заплатили малую зарплату на заводе, тоже сделала обряд на большую получку.

– И что?

– Не знаю, помогло или нет, но через месяц финансовое положение улучшилось.

За разговорами, незаметно наступил вечер. Шашлыки у мангала, снова разговоры и общение. Напились, пообщались, вывернулись наизнанку.

– Девчонки, на речку? – предложила Жанна. – Можно, Надя?

– Можно. У нас свой причал, имеется лодка. Сегодня светло, как днём, полная луна.

– Девчонки, уже поздно, – пискнула Инга. – Ночью плавать на лодке, опасно!

– Ничего не опасно. У нас катер надёжный.

– Ты же говорила лодка! – решила уточнить Дина.

– А я лодку называю катером. И, девочки, не переживайте, дядя Коля будет рулить.

– А кто такой дядя Коля? – спросила любопытная Жанна.

– Это наш добровольный помощник. Он может быть и садоводом, и плотником, и моряком, и спасителем! Дядя Коля живёт в нашем гостевом домике.

– А ты о нём ничего не рассказывала.

– Теперь рассказываю. С ним произошла беда: риэлторы забрали городскую квартиру и он переехал сюда, в дачный посёлок. Жил в заброшенном строительном домике, пока я его не увидела и не предложила пожить у нас.

– Рискованная ты женщина, Надюха, – покачала головой Инга. – А если бы он обобрал вас, или еще хуже – убил? Ты же не знала, что это за бродяга?

– Не знала, но почувствовала, что это хороший человек. Как видишь, не ошиблась. Сердце подсказало правильное решение, и я ни разу не пожалела о своем поступке. Но и, правда, девчонки, поздно гулять. Может, не пойдёте на речку, а завалитесь в постель?

– Пойдём! – решила за всех Жанна. – Гулять, так гулять. Девочки, на выход!

Девушки поднялись и вышли на крыльцо.

Ада подняла в небо голову. Полная луна, чуть вздрагивая, смотрела прямо на неё. Полнолуние! Она вздрогнула и поняла: что-то сейчас свершится!

Она, пользуясь суетой подруг, незаметно отошла в сторону и исчезла в кустах. Оглянувшись назад, издала грозное рычание, перепрыгнула забор и помчалась по только ей известному направлению.

Посёлок быстро закончился. Прошмыгнув мимо дремавшего сторожа, она устремилась через лес, полный незнакомых запахов. Остановиться бы, понюхать, побегать за зверёнышами, но времени совсем не было. Надо было бежать! Сосны сменились берёзовой рощей, враждебно шевелившейся над головой, опять пустая поляна и снова сосны. Закончился лес, одинокие деревья и кустарники, и снова поле.

Не оглядываясь по сторонам, подняв голову навстречу ветру, Ада мчалась вперёд.

Когда она подбежала к своему родному палисаднику, в нос резко ударил запах кошатины. По инерции бросилась на маленький комок, не успевший смыться с дороги, и наложила на него свою большую лапу, приглядываясь к тоненькой шейке, которую хотела перекусить. И вдруг услышала жалобный писк, похожий на знакомый. И поняла, это писк своей кошки, по вечерам скребущейся в дом. Она посмотрела на неё и увидела знакомую черную шерстку на тельце. Присмотрелась, – на неё со страхом смотрели большие зелёные глаза Дуськи.

Ада приподняла лапу и отпустила кошку, которая, не веря в удачу, сразу сиганула на дерево, росшее перед домом, а сама подошла к калитке. Из-под подворотни сначала залаяли, а потом жалобно завыли собаки.

– Я сейчас, – сказала она, и мигом перемахнула через забор.

Во дворе её уже ждали Бой и Марго.

– Тебя давно не было, – сказала Марго. – Ты даже на машине не приезжала.

– Занята была, – ответила Ада.

– А сегодня что, соскучилась?

– Полная луна, – коротко ответила она.

Овчарки, будто понимая, что она сказала, ничего на это не ответили, и не задавали больше подобных вопросов.

– Рассказывайте, как дела? – спросила она, усевшись на одеяле. – У меня времени нет.

– А что рассказать? – подлезла к ней Марго. – Ничего интересного?

– Ничего интересного, говоришь? А ты больше не перепрыгиваешь за забор?

Марго ничего не ответила, зато Бой включился в разговор.

– Как же не перепрыгивает, – начал он. – Её будто шилом кто-то колет в одно место. Вчера снова убегала. Твой отец вышел, а Марго нет. Хлопал в ладоши, свистел, так куда там! Разве она услышит, если бегает где-то на лугу.

– И что отец? – тихо спросила Ада. – Расстроился?

– Он всегда расстраивается, когда она убегает! Ходит по двору, наклонив голову, и что-то шепчет. Вот куда ты бегаешь? – посмотрел на Марго. – Или в деревне промышляешь?

Марго молчала.

– Видишь, молчит и не говорит, где лазит. В глаза не глядит. Приходит домой под утро, вся в грязи, вывалянная, будто на ней ездил кто-то.

Ада вскипела.

– Что? Ты опять, тварь такая, нервы портишь? – зарычала она. – Ты, наверное, забыла, как тебя взяли у людей, которые только сухарями и кормили твою породистую глотку? Ты забыла, как вместо свежего мяса грызла вываренную кость у прежних хозяев? Забыла?

Марго, чувствуя свою вину, стояла, опустив голову.

– Что молчишь? – не унималась Ада. – Отвечай!

Аду взяла такая злость, такое бешенство, что она оскалив зубы, накинулась на Марго и начала её трепать. Трепала так, что шерсть летела. Марго упала на спину и скулила от боли, а Ада не успокаивалась. Пасть вся была в шерсти, в зубах солоно от крови, и всё равно ей было мало такого наказания. Бой не выдержал.

– Всё, Ада, перестань. Она уже достаточно получила!

А Ада всё не могла отстать. И когда уже Марго сильно заскулила от боли, она опомнилась и отошла от собаки.

Марго лежала на спине и не двигалась. Бой подошел к ней.

– Жива?

– Жива, – прошептала она.

Ада лежала на старом одеяле и плакала. Слёзы тихо лились из глаз. Ей было жалко Маргушу, жалко Боя и жалко себя. Марго ползком подлезла к ней и положила голову рядом с ней. Бой молча стоял возле них.

– Маргуша, ты извини меня, – тихо произнесла Ада. – Не знаю, что на меня нашло. Зверство, какое-то!

– Я тебя понимаю, Ада, – тихо ответила Марго. – Наверное, мне недоставало такой трёпки, чтобы я запомнила, как следует!

– Битьё – не выход, всегда говорила я. А теперь, что со мной творится? Во что я превращаюсь? В зверя?