Андрей Немоляев - Ульяновск про. Новые сказки

Оказалось, заявка на участие есть, а в училище никого нет. Военные связисты говорят, нынче не нужны. Ну это ничего, вспомнят о них, когда любой прохиндей цифровую связь начнёт глушить обычным смартфоном.

И вот полуфинал.

От молочного упаковщица вышла, номер три. От нас-я, понятное дело, больше некому.

Бросили обезьянку, а она на попу упала. Бросили ещё раз, головой в пол воткнулась. Тогда арбитр как швырнёт её под потолок дворца, а она там за лампу зацепилась и болтается. Падать отказывается, значит. Послали за запасной обезьянкой. Пока за ней бегали, я, как мужчина, уступил право выбора упаковщице. Она выбрала, я первый.

Арбитр дал команду и я выпалил:

Упаковщица раскраснелась вся, кулак мне показывает. Я руки в стороны развёл, мол, что поделаешь, батл. Тут и приврать чуток допустимо. Ну может не кладут они в воду жирок… Я-то откуда знаю!

Арбитр дал отмашку упаковщице.

И давай подпрыгивать и хохотать! Во даёт! Что значит некому продать? Да у нас очередь вперёд на… Впрочем, я же про жирок тоже приврал… Так что право так сказать, она имеет. И мы уставились на жюри.

Судьи опять совещались бурно и продолжительно. В итоге, в общей сложности, мне показали семнадцать пальцев, упаковщице- шестнадцать. Арбитр объявил меня победителем. Народ хлопает, приятно. И тут судья, ну тот, у которого акула руку откусила, опять слово просит. Ну, думаю, кранты, наверно у него опять палец не досчитали, теперь за Молочный комбинат. Плакала моя победа.

– Молодцы! – говорит.

– Хороший батл. Оба молодцы. Однако, в финал проходит Моторный завод. И теперь ему бодаться с Авиастаром!

Авиастару я проиграл в финале. У них на батл вышел заместитель главного конструктора. Представляете, сколько всего он за свою жизнь придумал? Куда мне с ним тягаться. Тем более, что после победы над Молочным, я совсем расслабился, тринадцатая зарплата считай в кармане.

На утро следующего дня директор меня вызвал, хвалил долго. А в конце объявил, что я теперь на всероссийские заводские батлы в Казань поеду. Ну как ему откажешь… У него же на Казанском вертолётном кум работает. Приказал, фюзеляж ему утереть. Пошёл готовиться.

– Пап, расскажи сказку!

– Да я все сказки, которые знал, уже по нескольку раз тебе рассказал. Я других-то не знаю.

– А ты придумай!

– По твоему, если я в мэрии работаю, то могу сказки сочинять?

– Ну, пап! Ну пожалуйста!

– Хотя… Расскажу я тебе одну историю. Не совсем сказку, скорее наоборот. Но очень поучительную.

Жил когда-то давно, в помещичьей усадьбе в Винновке*, мальчик. Он был сыном крестьянина и с малых лет работал на барина в конюшне. Сено косил, лошадей кормил, навоз убирал. К двенадцати годам его, отец мальчика получил вольную за доброту и преданность хозяину и семья перебралась в Симбирск, так наш город тогда назывался. Денег, выданных помещиком и накопленных семьёй, хватило на покупку небольшого дома на Венце*.

Отец мальчика устроился каменщиком в городскую управу. Мальчик, а звали его Егором, долго не мог найти себе применение в городе. И вот однажды, он увидел, как в Спасском женском монастыре, иконописцы создают образы. Егор стал частенько приходить к мастерам и живо интересовался их работой. Он часами мог смотреть, как мастера приготавливали краску из отваров трав, различных порошков, полученных из корней деревьев, разбавляя их водой и куриными желтками. Добавляя один порошок в другой, им удавалось получить разные цвета, которые потом радугой ложились на обработанные деревянные доски. Со временем, Егорке стали доверять смешивание красок. Это занятие ему удавалось легко.

– У парня глаз, намётан! – хвалили его иконописцы.

И то правда. Егор отлично знал все пропорции и методы получения красок. Мог быстро подобрать любой необходимый цвет и оттенок.

– Ещё годик поработаешь, Егорка, глядишь матушка допустит тебя основу для икон рисовать. А там и лики святых не за горами, – сказала старшая из иконописцев.

– Я не хочу рисовать лики! Я хочу рисовать живых людей!

Однако сразу мечта Егора сбыться не могла. Краски в те времена были дороги, а денег больших в его семье не водилось. Ему пришлось ждать ещё два года, пока его взяли помощником каменщика в городскую управу. Работая вместе с отцом, он стал получать деньги, половину которых тратил на краски.

Вечерами, уставший, придя с работы, он садился рисовать картины. Сначала он рисовал на досках, как иконописцы. Потом постепенно перешёл на холст. К девятнадцати годам он уже очень прилично рисовал. Ему даже удалось познакомиться с несколькими местными художниками. Они лестно отзывались о его работах. Однако всегда добавляли, что ему необходимо набраться опыта.

Семья его была против такого увлечения. Трата денег в пустую. В талант Егора не верили ни отец, ни мать. Однако, Егор упорно рисовал и при каждой возможности изучал работу опытных художников.

Егор чувствовал, что мастерство его оттачивается. Люди живо интересовались его творчеством. Бывало расположится на берегу Волги и рисует. Прогуливающиеся мимо горожане обязательно останавливались около Егора и всячески хвалили его работы. Однако ни одну работу Егора никто не купил. Это очень расстраивало парня. Он уже не усматривал большого различия в мастерстве с матёрыми художниками, но картины так и не продавались.

В один из летних дней, Егор увидел на аллее у Волги, прогуливающуюся девушку. Она была очень красива и сразу запала Егору в душу. Он глаз не мог отвести от неё, а она, словно почувствовав это, принялась ходить по аллее взад-вперёд.

Егор быстро сделал несколько набросков чудесной девушки. Она же, увидев его старания, рассмеялась. Егор хотел попытаться узнать, как зовут девушку, но она исчезла, пока его рука летала по холсту.

В этот день и в следующие три, Егор сходу написал несколько картин. Центральной фигурой картин, была незнакомка, отображенная им по памяти.

И вот, чудо! Его картинами заинтересовались. Егор продал все картины с прекрасной незнакомкой и принялся рисовать ещё.