Ирина Мартова - Перекрестки судьбы

Работа кипела… А как же? Во всем должен быть порядок.

Тетя Поля, подхватив ведро с грязной водой, направилась было в сторону огромного фойе, чтобы заодно вымыть и большое входное крыльцо, но тут же отчего-то остановилась.

Что-то странное ее насторожило…

Сведя брови на переносице, она, затаив дыхание, внимательно прислушалась. Какие-то подозрительные звуки доносились из бытовой комнаты первого класса, называемой их детдомовским народом попросту бытовкой. Постояв, женщина немного поразмыслила, а затем решительно и широко распахнула чуть приоткрытую дверь.

– Эй, есть кто? А?!

Никто не отвечал.

Но видавшую виды суровую тетю Полю обмануть было сложно. Помолчав, она опять грозно окликнула, даже чуть притопнув при этом:

– Эй! Чего молчишь? Кто тут?

Так и не добившись никакого ответа, женщина, тихо бормоча что-то себе поднос, протянула руку к выключателю и, когда небольшая комната озарилась ярким светом, изумленно ахнула:

– Батюшки мои, да ты чего тут?

Между шкафов с одеждой, прямо на полу, сидела, обхватив руками колени, светловолосая худенькая девушка. Воспитатель малышей первого класса. Вера Ивановна. Верочка, как любовно звали ее за глаза детдомовцы.

Удивленная тетя Поля приблизилась к плачущей девушке и, наклонившись, погладила ее по голове как ребенка:

– Вера, да ты чего? Что, детка, случилось? А?

Девушка отчаянно замотала головой:

– Ничего…

Тетя Поля свела брови к переносице, что не предвещало ничего хорошего:

– Ну?

Вера подняла к ней залитое слезами лицо и всхлипнула:

– Я, теть Поль, с мужем три недели назад развелась…

– Да ты что? – ахнула женщина и тяжело опустилась на стул, стоящий рядом с девушкой, – вот тебе раз…

Она задумалась на мгновение:

– Дак ведь хороший мужик у тебя был, а? Верочка?

Та, услышав слова взрослой женщины, еще горше зарыдала, пожав плечами.

Тетя Поля по-хозяйски расправила плечи и, недоверчиво хмыкнув, покачала головой:

– Ой, беда… Чего развелись-то?

Вера молчала.

Пожилая дама опять грозно нахмурила брови и сочувственно прищурилась:

– Изменял небось?

– Нет, – прошептала девушка, откинув прядь светлых волос с высокого лба.

– Пил? – продолжала допрос уборщица, строго глядя на молодую воспитательницу.

– Нет, – опять мотнула головой Вера.

– Нет?! – пораженно ахнула женщина. – Дак, что ж тогда?! – растерянно размышляла тетя Поля, – чего ж тебе не хватало? Может, денег не давал?

– Давал, – кивнула, глотая слезы девушка.

Тут женщина, очевидно, исчерпав все понятные ей причины развода, сурово хлопнула ладонью по колену и жестко подвела итог:

– Так… Ну, ты только не обижайся, но ты, Верка, дура! Чего ж тебе не хватало? Мужик как мужик…

Тетя Поля досадливо скривилась, бессильно разведя руками:

– Не гулял, не пил, не бил… Нормальный был человек, значит! Нет, на тебе – развелась… А чего ж теперь ревешь как белуга? А?

Верочка всхлипнула, вытерла платком красный опухший нос и тихо прошептала:

– Страшно. Просто одной страшно очень… Как жить – не знаю.

Тетя Поля, сменив гнев на милость, сочувственно покачала головой:

– Ах ты… Бедолага! Вот бабы дуры… Наломают дров, а потом ревут. Не надо было спешить, Верочка! А теперь что ж… Держись, крепись, терпи! Что ж тут скажешь…

Помолчав минутку, она с сомнением и надеждой глянула на притихшую Веру:

– А может, вернется еще, а? Передумает? Все ж бывает… А? Вер? Погуляет, проветрится, соскучится…

Но Верочка отчаянно замотала головой и опять залилась слезами:

– Нет. Мы официально развелись. Окончательно.

– Вот оно что, – женщина, погрустнев, печально кивнула. – Это понятно. Ну, что ж делать… Не реви тогда! Чего ж теперь голосить? Дело-то сделано. Ты, девка, думай… Думай, где ошиблась, что такое было меж вами неправильное, где оступилась… Думай, миленькая, чтоб в следующий раз не повторить таких глупостей. Да умойся, хватит реветь… Иль забыла – Москва наша слезам не верит! Сейчас твои первоклашки из школы явятся, что ж ты их с красным носом, как Дед Мороз, встречать будешь?

Тетя Поля подхватила свою швабру, ведро и величественно двинулась к выходу. Уже шагнув было за порог бытовки, она внезапно обернулась:

– Не горюй, девка. Не надо. Это не лихо еще… Ой ли! Все пройдет. Все забудется, ты молодая, красивая… Тебе и годов-то твоих не дашь! Перемелется, Верочка, мука будет… Работай, все пройдет. Это жизнь…

Верочка всхлипнула, грустно улыбнулась ей и кивнула:

– Хорошо. Спасибо вам, теть Поль!

Та только отмахнулась досадливо:

– Спасибо потом скажешь… Пока не за что! Да помни: воли слезам не давай, терпи! Слышишь? Терпи!!

Вера Ивановна еще раз кивнула вслед пожилой женщине, умеющей и пожалеть, и поддержать, и отругать… Затем, глянув на часы, ойкнула и торопливо вскочила, поправляя платье:

– Все, все, все… У меня теперь другая жизнь. Другая!

Она и верила, и не верила своим словам…

Да и что толку верить?

Жизнь все равно все расставит по своим местам. Сама управится. Сама решит, кто прав, кто виноват…

Ну а виновного накажет…

Может быть…

Верочка родилась ранним утром как раз в середине августа.

Солнце, словно предчувствуя, что с минуты на минуту на свет явится еще одна представительница прекрасного пола, расстаралось вовсю. Уже взошедшее и умывшееся, оно ослепительно улыбалось навстречу новой жизни.

Небо, высокое и по-августовски синее, казалось бесконечным и бездонным. И только какие-то неугомонные птахи, не отдавая должного торжественному моменту, щебетали вовсю под окнами родильного дома.

Дарья, рожавшая долго, почти десять часов, теперь счастливо улыбалась, глядя на крошечную девчушку, которую ей с нескрываемым удовольствием показывала седоголовая акушерка:

– Ты гляди-ка, – прищурившись от яркого солнечного света, ворковала Лидия Ивановна, принимавшая роды, – вот так красавицу тебе Бог подарил… Ишь, ты какая! И морщится-то, словно понимает, что о ней говорят… Ах, хороша девчонка! Хороша, ничего не скажешь!

Даша, совершенно потерявшая способность здраво рассуждать и от длительных трудных родов, и от всеобщей атмосферы радушия, и от, как ей казалось, нереальности происходящего, только счастливо улыбалась и моргала, пытаясь прогнать стоявшие в глазах слезы. Лидия Ивановна, заметив это, не смолчала:

– А чего глаза-то «на мокром месте»? Непорядок! Эх мы, бабы… Нет, вот что мы за люди?! Чуть что, сразу в слезы! Да ты радуйся, ведь человека на свет родила! Женщину! Красавицу!

Акушерка довольно улыбнулась, прищелкнула языком и добавила:

– А она вырастет, тоже родит… И пойдет, и пойдет ваш род в гору… Слышишь? А ты будешь родоначальницей… А? Чуешь ответственность?