Александра Кожуркина - Жить по мечте. Исповедь женщины

– Мама, вы почему мне не приделали? Вы что, забыли? – Саша неистово дергала маму за подол платья. – Почему у Димки есть, а у меня нет?

– Да что забыли-то, что не приделали?! – не понимала мама Саши.

– Мама, как же ты не понимаешь! – продолжала восклицать Саша, путая буквы в некоторых словах. – Как же мне теперь кружочки-то рисовать?..

– Какие кружочки? – вновь спрашивала мама, ничего не понимая.

– Маамааа, – протягивала громко Саша, – почему у Димки есть, а у меня нет? – то и дело она топала ногами. Эта «несправедливость» ее дико возмущала.

Обескураженная мама молча смотрела на Сашу, пока та крутилась на одном месте и махала руками. Показывать всем то, чего у нее не хватает, она не решалась, видимо, что-то стало до нее доходить. Когда же все наконец-то выяснилось, маме пришлось очень долго объяснять Саше, что такое девочка и что такое мальчик. Папа, видя эту забавную сцену, хмыкнул в усы, отложил газету и быстро ретировался: «Здесь уж вы как-нибудь без меня». Разницу между мальчиком и девочкой понять было сложно, потому что вокруг были одни мальчики. Даже в их семье были одни мальчики: дедушка, папа, два старших брата, и только мама и она – девочки. Это обстоятельство ее немного расстроило, она восхищалась папой, он был очень умный. Не было ни одного вопроса, ответа на который он бы не знал. Саша могла спросить и про космос, и про дерево, и про облака, и про бабочку – папа на все ей отвечал, но не сразу. Он вспоминал, где он это читал, потом что-то изучал и затем, через час или два, или на следующий день, Саша получала полный ответ на свой вопрос. Ее немного раздражала эта медлительность, и порой, когда она получала ответ, она уже забывала, о чем спрашивала. Иногда Саша бежала к маме с вопросом, но та неизменно отправляла ее к папе. О том, что мама тоже очень умная, Саша узнала гораздо позже, уже будучи очень взрослой и после смерти папы. И что именно мама решала основные семейные вопросы, она узнала намного позже. Мало того, об этом никто не знал – ни дедушка, ни тем более папа, ни остальные члены семьи. Оказывается, мама была не только очень умной, но и Мудрой. Но тогда Саша многого не понимала, и ей очень хотелось быть мальчиком.

О чем мечтала тогда Саша? Она мечтала стать мальчиком, и чтобы ноги у нее были колесиком, она считала, что это очень красиво. А «титьки», если вырастут, их можно перевязать. На том и порешили.

Одно ее не устраивало: она выяснила, что детей рожают девочки, а не мальчики, и чтобы детей родить, нужен обязательно мальчик, муж. Значит, ей обязательно нужно будет выходить замуж. Выяснив эти обстоятельства в шестилетнем возрасте, Саша подошла к маме с просьбой-требованием научить ее утюжить рубашки.

– Зачем тебе это сейчас? – спрашивала мама. – Утюг горячий и тяжелый, а ты и до доски-то гладильной еще не достаешь.

– Буду мужу гладить рубашки, – выглядывая из-под гладильной доски, до которой она действительно не доставала, с серьезным видом отвечала Саша. – Мне нужно срочно этому научиться.

– А замуж ты собралась уже завтра? – в очередной раз, с любовью глядя на дочь, спросила мама.

На этот вопрос Саша уже не знала, что ответить. Она и сама себе не могла пояснить, в чем срочность приобретения данного навыка.

С шести лет она стала замечать, что иногда мальчики начинают на нее как-то по-другому смотреть, какими-то осоловелыми глазами, некоторые начинали признаваться в любви. И Саша вообще этого никак не могла понять – в ее голове это звучало как «был нормальным, потом заболел». Таких мальчиков она идентифицировала как «немного не в себе» и переставала общаться. Но на всякий случай решила срочно научиться утюжить рубашки.

Примерно лет в шесть Саша сделала для себя открытие, решив, что она не красавица.

– Ты кого это нарисовал? – спрашивала она соседского мальчишку, изобразившего ее портрет.

– Тебя, – отвечал тот, не задумываясь. На листе бумаги был изображен профиль какой-то девочки.

– Меня?! – переспросила Саша. – Я что, такая страшная?!

– Почему страшная? – переспросил пацан. – Нормальная, – растягивая слова, сказал он.

– Да ну, это я? – недоумевая, переспрашивала Саша. – Не похожа, – резко заявила Саша.

– Похожа, – обиженно сказал мальчишка. – И вовсе не страшная.

Саша взяла листок и пошла к зеркалу рассматривать свой профиль. «Точно похожа, – подумала она. – А я думала, что я красивая», – немного грустно подвела она итог.

В первом классе Саше было очень скучно, она умела читать, писать, и ее увлекала только математика – любимый предмет. Она решила учиться как Ленин (великий вождь был ее героем) – на одни пятерки. Несмотря на то что ее ни о чем не спрашивали, когда она с усердием, выпрыгивая из-за парты, тянула руку на занятиях, ей ставили в дневник одни пятерки и четверки. Отличным поведением она не отличалась, и периодически ее ставили в угол в виде наказания. Примерное поведение у нее в дневнике было всего дважды: 1-ая четверть в первом классе, когда она еще не освоилась, и последняя четверть в 11-ом классе, когда она просто выпросила положительную отметку у учителя.

Однажды в первом классе Саше поручили выучить небольшое четверостишие о Ленине. Учительница выдала ей листочек и попросила его не терять. «Второго такого нет», – сказала она. Но Сашка потеряла этот листок. Она не знала, что делать, как быть, как она появится в школе без стихотворения. Для нее это была трагедия величайшего масштаба. Немного поплакав, она подошла к маме с заявлением, что им нужно срочно переехать в другой город.

– Мама, нам нужно срочно переехать. Причем завтра, – начальственным тоном говорила она. – А меня нужно перевести в другую школу.

– Как переехать?! – опешила мама, но, спохватившись, уже весело добавила: – И в чем же такая срочность, позвольте вас спросить?

– Ну а что здесь делать, мама? – более мягко, видя ее полное непонимание, проговорила Саша. Она не решалась рассказать родителям, что потеряла листок со стихотворением и теперь просто не знает, как прийти без него в школу. – Нужно срочно переезжать. Завтра же.

Мама уже начинала привыкать к периодически появляющимся заявлениям дочери, но такого она не ожидала. Ее часто вызывали в школу из-за проделок старшего сына Сергея. Когда родилась дочь, она решила, что теперь можно вздохнуть спокойно. Однако, по мере того как Саша подрастала, ее мама начинала думать о том, что расслабляться, пожалуй, рановато. Так оно, в общем-то, и было. Не добившись положительного ответа от мамы, Саша стала искать другой выход. Она решила сама сочинить четверостишие про Ленина. И с удивлением обнаружила, что никто не заметил подмены. Так в своем раннем возрасте она поняла, что выход всегда есть.

Школа для нее была любимым местом. Даже когда объявляли актированные дни и можно было в школу не ходить, она все равно ходила, преодолевая в сильные морозы расстояние в 5 км. Благо что ее подружка Наташка была всегда рядом. И они думали, что-вдвоем-то они точно по дороге не замерзнут. Нельзя сказать, что такая любовь к школе была обусловлена лишь тягой к знаниям. Вовсе нет, общение с одноклассниками и учителями – вот что нравилось. Саша даже болеть не хотела, боясь пропустить что-то важное. К урокам она готовилась только письменным, 30 мин, пока идет программа «Время» по телевизору. Устные уроки – 5 минут на перемене, прочитал, повторил, руку поднял, «4» – «5» получил, можно больше дней пять не учить и не повторять. Учеба ей давалась очень легко, тогда зачем на это тратить времени больше, если и так положительные оценки? Учителя, не всегда довольные ее поведением, вынуждены были ставить не меньше «4». Ей было непонятно, вроде с Наташкой они всегда были вместе, но почему у той в дневнике всегда стояло примерное поведение, а у Саши – удовлетворительное? Все ее проделки, по сути, были безобидными: оборвать ранетку, пока Наташка сторожит; пролезть в форточку в инфекционной больнице, чтобы проведать одноклассника и угостить его яблоком; устроить забастовку учителю в виде мычания на уроке. Где-то были и сильные поступки: отказ всему классу поддержать бойкот, объявленный ее подруге Оксане: «Можете со мной тоже не разговаривать, я все равно общаюсь с тем, с кем хочу, я сама выбираю себе подруг». Отказ принять участие в общем мероприятии по первому распитию портвейна: «Если ты не будешь пробовать с нами вино, то мы выгоним тебя из своей компании, и ты будешь одна», – «Хорошо, лучше я буду одна», – и Саша действительно целый год была одна, пока не нашла других друзей.