Станислав Фёдоров - Истории Стасяна. Мечты сбываются

На первой неделе учебы выяснилось, что у каждого ученика должны быть счетные палочки. У меня их не было. Всю субботу с родителями на машине объезжали магазин за магазином. Все тщетно. Я рыдал в машине, представляя свою ущербность без палочек на уроках. Выручил сосед Вадик с 5-го этажа. Он был уже во втором классе и подарил свои палочки.

Однажды Вадик насмешил меня, сказав, что у них дома черно-белый телевизор. «Это как?» – удивился я. И, давясь от смеха, я уточнил: «А елки на таком телевизоре какого цвета? Черные или белые?» Дома-то у нас был цветной телевизор «Радуга», я других и не видел.

Другой раз Вадик понес глупость про то, что я прилипну языком к трубе. Дело было зимой около нашего подъезда. Я ткнул языком водосточную трубу и… не прилип. Вадик настоял на повторении эксперимента, но лизать трубу надо было медленно. Мы оба прилипли к трубе. Одновременно.

Самый мелкий и внешне тщедушный мальчик в нашем классе Дима Черепнин по прозвищу Череп зарекомендовал себя как главарь мальчиков. На продленке Дима постоянно придумывал разные игры: в шпионов, в разведчиков, организовывали штабы и сочиняли пароли, рисовали удостоверения и многое другое. Было интересно. Фантазия Димы не иссякала.

Однажды ребята из соседнего класса стали мешать нам играть, и тогда Дима проявил себя еще как военачальник. Дима придумал для обидчиков западню на ледяной горке. План был успешно реализован, интервенты побеждены и унижены, и это при том, что в физическом плане обидчики немного превосходили нас.

Я считал себя вторым после Черепа в иерархии мальчиков нашей группы. Третьим был Макарона (Макаренко). Я и Макарона помогали Черепу придумывать и воплощать затеи. Случилось так, что я разошелся во мнении с Черепом в каком-то деле. Серьезно разругались. Макарона поддержал меня. Я был уверен, что ребята тоже пойдут за мной. Но нет, не пошли, а Макарона предал меня уже через несколько часов. Два или три дня я был в опале, избегал ребят из-за реальной угрозы быть побитым. Я считал, что все сделал правильно, но почему-то ребята не пошли за мной. Вот тогда первый раз закралось у меня подозрение, что мне как лидеру чего-то не хватает. Примирился с Черепом.

Дима Черепнин с родителями переехал в другой район после первого класса. Без него я больше сдружился с девчонками из класса. На продленке мы вместе играли в казаки-разбойники, прыгали в резиночку и скакали в классики. В резиночку у меня хорошо получалось, даже лучше, чем у некоторых девчонок. Помню, я иногда специально поддавался. У нас образовалась компания: три мальчика и три девочки. Знали, кто где живет, так как иногда заходили что-то взять из дома или просто попить воды во время прогулки на продленке – территория школы не была огорожена, и потому мы ходили куда хотели. Делились секретами устройства тела наглядно: в чем разница между мальчиками и девочками.

Оказалось, что я быстрее других бегаю на короткие дистанции. На физкультуре в забеге на 60 метров я показал хороший результат. Потом, бегая с ребятами наперегонки, я оказывался первым, хотя никак не тренировался и вообще не думал об этом. Поверив в себя, я собирался так же легко выиграть соревнования по бегу, которые школа проводила в Олимпийской Деревне. Дистанция была более 1000 метров. Я сильно отстал от лидеров, потому что быстро выдохся.

Мои способности к бегу оказались ограничены лишь короткой дистанцией. Позже выяснилось, что длинные дистанции я вообще с большим трудом преодолеваю – хотя бы добежать до финиша. Однажды на уроке физкультуры во время бега вокруг Очаковского пруда я потерял сознание на секундочку и упал, разодрал коленку, но встал и побежал дальше.

Тридцать пять лет спустя я узнал, что у меня имеется генетическая предрасположенность к бегу на короткие дистанции, игре в футбол и гребле на каноэ.

По русскому языку. И хотя это была условная оценка, я пережил шок. «У меня тройка… Не может такого быть…» Мне казалось, тройки могут быть у кого угодно, но только не у меня. Я решил прилагать больше усилий и стал «хорошистом», то есть учился без троек в четвертях, на пятерки и четверки. Но с письменным русским всегда была проблема – много грамматических ошибок.

Обычным делом для меня в классах постарше было получить за сочинение оценку 5/3 или даже 5/3—. Пять за содержание и три с минусом за грамотность. В среднем четыре.

«Школой дураков», или сокращенно ШД, дети называли специальную (коррекционную) школу №571, находящуюся в нашем районе Очаково.

В ходу было много глупых шуток про нее. Один мальчик мог презрительно бросить другому: «Ты что, из ШД?»

В нашем классе учился мальчик Дима Устинов. Скоро выяснилось – он странный. Например, встает без разрешения с места во время урока. Но благодаря ему мы полюбили писать изложение. Точнее слушать результаты написания изложения на следующий день. Мы покатывались со смеха, когда учительница зачитывала изложение, написанное Устиновым. Нелогично, несвязно и парадоксально писал он. Это было невероятно смешно.

Чужие изложения она зачитывала отрывками. Его изложения были хитом от начала и до конца. После второго года в первом классе Диму перевели в ШД.

С первого класса я стал ходить еще и на занятия в школу искусств. Это была мамина идея. Она натренировала меня рисовать деревенский домик с трубой и дорогой, уходящей вдаль (перспектива). Я точно воспроизвел картинку на вступительном тесте. Меня приняли в школу искусств на отделение изобразительного искусства. Она находилась на последнем, пятом, этаже нашей школы.

На занятиях было много интересного и познавательного. Мы рисовали в разных техниках, использовали мольберты, лепили из папье-маше. Получалось у меня средне. Совсем не получалось у меня на музыкальных занятиях. Сольфеджио было мучением и бесконечным унижением. Я возмущался, что эта чертова музыкальная грамота не имеет отношения к изобразительному направлению, но музыка была частью обязательных занятий для всех учащихся в школе искусств.

Я хотел уйти из школы искусств из-за музыкалки. Мама меня уговаривала остаться и потерпеть. Она объясняла, что, став художником, я смогу заниматься оформлением выставок и витрин, а значит, ездить и за границу. Я отучился первый год и бросил на второй, когда добавилась проблема со временем в обычной школе, стало больше уроков – я не успевал обедать перед занятиями и оставался голодным весь день.

Пианино у нас дома, купленное еще для «балеруна» Кости, не пригодилось и мне. Тетя Люба продала его. Было интересно посмотреть, как грузчики выносят тяжелое пианино на специальных ремнях с четвертого этажа пешком.