Array Сборник - Театр – волшебное окно

Театр – жизнь? А в костюмерной – рай!
Здесь судеб неотыгранных роенье.
Роскошествуй и образ выбирай
За час до выступленья – и рожденья.

Задержим этот миг. Не суетись.
Прислушивайся к слову режиссера…
Не слишком! Он твою наметил жизнь,
Но есть и доля выбора актера.

Сквозь царственность вальяжных светских дам
Просвечивает часто пламень ведьмин,
И бланманже семейных мелодрам
Горчит синильным привкусом трагедий.

Что значит роль, доставшаяся мне?
Сыграю я, отбросив сумасбродство,
Под маской, прирожденной на Земле,
Вселенское врожденное сиротство.

Нет, жизнь на удивление бездарна!
Ну, сколько, сколько, сколько, сколько можно
Единственный разыгрывать сюжет,
Актеров заменяя осторожно?!
Она. И Он. И Третий, но не лишний.
Любовь и Долг. Возмездье грянет скоро.
И так – четыре действия! Ответ —
Бессмысленность одна в итоге спора.
Я не хочу кривляться в этой сцене.
Я даже не люблю моих партнеров —
Ни одного! Врубите в зале свет:
В мучителя стреляю – в режиссера!..
…Но пуля возвращается ко мне.
Последний акт. Кулис в театре нет.

О Господи, как все на свете жутко!
Гримасничают в гриме миражи,
Трагедия разыграна, как шутка.
Жизнь – фарс? Ты это знаешь? – Так скажи!
Отелло пляшет в маске Гуинплена,
Офелия ощерилась хитро,
Я руки умываю с края сцены —
Кровав подбой костюмчика Пьеро…
Юпитер бьет лучом синильным – страшно.
На юбочке Мальвины – света клин.
Рукав моей смирительной рубашки
Затянет в смертный узел Арлекин.
Актеры, куклы, пушечное мясо,
Начиночка для цинковых гробов!
Встает над миром тенью Карабаса
Извечный страх актеров и рабов.

По сцене кружат куклы. Вид зловещий.
Зубами заблестит партерный ад.
Здесь ожили обыденные вещи
И текст бубнят суфлеру невпопад.
Сгустилась тьма. Затих потухший кочет.
Напрасно сердце просит перемен,
Ведь я уже примерила на ощупь
Судьбу марионеточной Мадлен.
В сценарии задумано другое —
Решительность! Меня же истомит
Тоска и одиночество покоя
Несбывшихся, трусливых Маргарит.
Но сколько ночь кошмарами не вертит,
Софит зари зажжет шальной петух.
От роли пробужденье вижу – в смерти,
Где мастер мне роман читает вслух.

Мы отбрасываем тени на далекий неба полог,
Только к сути тех видений путь мучителен и долог.
На Земле два тела грешных вдруг сольются в поцелуе —
Два луча сквозь мрак кромешный понесутся в аллилуйе.
Рядом – то же, только свыше нет лучистого сиянья —
Хохот мрака сердце слышит, замирая в содроганье.
Черно-белы пляшут блики… Наверху, в сверканье красок,
Кто-то пишет наши лики – настоящие, без масок.

Сюжет судьбы не по душе?
Порву негодные наброски,
Сломаю прошлого клише
И дерзко выйду на подмостки.

Смешав трагедию и фарс
В надрывно-исступленной ноте,
Благословлю последний шанс:
Насмарку жизнь? – Хвала работе!

Забудет зал позвать на бис,
Сражен отчаянной игрою,
Когда уйду под сень кулис,
Простившись в сотый раз с тобою.

Я не Алиса, я – Чеширский Кот,
Пушистый мяч забавный, но коварство —
Одна из постоянных в мяве нот:
Котам прилично вольное гусарство.
Пусть за окном давно уже не март,
Два сердца Очумелым Зайцем пляшут.
Чем выше ставки, тем пьяней азарт!
Не Кот я – Кошка. Женщина я даже…
Но ею становлюсь не навсегда,
Не верь в пылу моим признаньям зыбким.
Исчезну вдруг, но это не беда:
Останется с тобой моя улыбка.

Шатаются подмостки под ногами,
В аккордах музыкальных – ритма сбой.
Пока еще не поняли и сами,
О чем играем пьесу мы с тобой.
С придуманной коллизией сюжета
Сплетается реальной жизни нить,
И если героиня до рассвета
Не доживет – не автора винить.
В шагах судьбы почти что нет сомнений:
Юпитер раскалился докрасна…
Но мы с тобой пока еще на сцене,
И зрителям развязка неясна.

Жестокий, опьяняющий обычай…
Страсть хищницы – напиться до отвала,
Чтоб кровь живая пойманной добычи
Во мне так зло, так радостно играла.

Запой воображенья. Роли трепет,
Как под тяжелой лапой трепет дичи.
И здесь уже не плоти жалкий лепет —
Душевный голод новой пищи ищет.

Догнать. Схватить. Узнать. Постичь.
Присвоить. Неважно чьей заполониться дрожью.
Змея, девица, конь, в доспехе воин —
Едины под моею тонкой кожей.

От этого слияния пьянею!
Безвольно я слежу, как мною вертит
Та жертва, что меня сто крат сильнее,
В чьем облике очнусь я после смерти…
На сцене?

На сцене встретились с тобою,
Чтоб в жизни разминуться снова.
Была царицей – но рабою,
Оставленной тобой без крова.