Вячеслав Александров - Азиатские белые горы

Блажен кто верует

А меж тем начштаба альпиниады Алим Васильевич Романов зычным голосом призвал участников к выходу. Весь лагерь пришел в движение. Замелькали тени в лучах фонарей, зазвякали трикони о камни, и разноголосый гомон покрыл бивуак плотным облаком. Вся эта суета напоминала подготовку татаро-монгольской орды к взятию Рязани. Впрочем, так оно и было. Наш альпинистский отряд был готов к штурму Комсомольца.

Через пять минут весь лагерь выстроился в три отрядные колонны. Десять человек в звене, пять звеньев в отряде. Сто пятьдесят молодых, горячих ребят, готовых скрестить свои романтические мечты с суровым ликом Тянь-Шаньских гор.

А здесь оказывается дует! Вроде май месяц?!

Четыре часа утра. Но утро номинально, а реально – глухая темная ночь. А еще туман. Видимость 10 метров в свете фонаря. Но широкая спина Артемова уверенно закачалась в такт шагам. И наш отряд в одну колонну вытянулся за ним в сторону плато Тепше на перевал Фиолетовый. Первый бьет тропу в снегу. Остальные идут шаг в шаг.

Сорок пять минут идем – пятнадцать отдыхаем. Пока из природных красот, которых требовала романтическая душа, только спина или «пятая точка» впереди идущего собрата по несчастью. Учащенное дыхание, да неудобный рюкзак с перекусом. А в воспаленном мозгу возникает несколько технических подробностей:

– высота нашего старта – альплагерь «Ала-Арча», 2200 м н.у.м. (метров над уровнем моря);

– высота вершины 4200 м.н.у.м.;

– перепад высот 2 километра;

– средний уклон 30 градусов;

– не хреново!

А рассвет уже крался и догонял нас по ущелью речушки Ак-Сайки. Но ожидаемой панорамы Киргизского хребта мы так и не увидели. Кругом клубился туман, и ветер швырял заряды снега. Как наши инструктора определяли в этом белом аду путь, для нас было абсолютной загадкой. Но мысль о том, что мы не просто блуждаем в тумане, а с опытным пилотом идем в облаках, согревала душу. Но не ноги. Четыре часа подъема по колено в снегу. Носки, конечно, промокли.

На спуске. Уже значкисты!

Ядерная смесь из сапожного крема и масла из-под печени трески, которой мы любовно пропитывали ботинки-трико-ни, потерпела позорное фиаско. От воды она не защищала, но зато издавала такой запах, будто по реке Ак-Сайке плыл косяк тухлой трески.

Пока долбаешь страшенными триконями ступени в снегу, тепло. Но стоит остановиться, как мороз пробирает до костей.

Мы вышли на перевал Фиолетовый. Гребень, который защищал от ветра, кончился. Мы попали словно в аэродинамическую трубу. Замечательная геологическая штормовка защищала от ветра не лучше, чем защищает от солнца прекрасную русалку на иссык-кульском пляже купальник модели мини-бикини.

Но зато очередной порыв ветра разорвал занавес облаков. И в эти несколько минут гениальный режиссёр природа показала нам свой спектакль.

Внизу, под ногами, река Ала-Арча резала Киргизский хребет на мелкие отроги.

От реки, вверх по склону, как в массовом марафоне, разбежались тянь-шаньские ели.

Чем выше, тем больше редело число участников «забега». И лишь одинокий лидер – столетняя ель в последнем финишном броске почти достигла языка Ак-Сайского ледника.

А выше грандиозный Ак-Сайский ледопад и громадная туша ледника. Вокруг него «звёзды Тянь-Шаня»: прекрасная Корона, укутанная в белую мантию ледника и шестью зубцами подпирающая небо, Свободная Корея, пугающая кандидатов в покорители своей неприступной нависающей стеной, пик Бокс, лихо надвинувший на голову шапку висячего ледника.

Но помощник режиссера ветер быстро закрыл Ак-Сай-скую подкову плотной завесой облаков и распахнул другую сторону перевала. Там по щели Мурат-Сая растянулся второй отряд восходителей. Непонятно, кому из нас повезло больше? В Мурат-Сае не было ветра, но зато снега по пояс. И ковыряться ребятам в этом снежном плену до плеча Комсомольца еще не меньше часа. И еще час до вершины. А командовала этим суровым воинством изящная, миловидная дама – Юлия Ивановна Шубина. Художница и по совместительству мастер спорта по альпинизму.

Говорят, что перевал Фиолетовый назван так из-за сланца фиолетового цвета, который выстилает перевал. Но тогда кругом был снег.

Высота 4002 метра. У меня начинает болеть голова, подташнивает. Вот это и есть признаки «горнячки» – горной болезни, которой нас так пугали «старики». Лучшее средство от этой напасти – горячий сладкий чай и кусочек сала с черным хлебом. Но троим кандидатам в альпинисты из нашего отряда это уже не помогло. Вместе с инструктором они как-то подавленно, медленно повернули вниз и неслышно, как призраки, растворились в туманной мгле.

Печальный и важный момент! Вот тут-то и подкрадывается мыслишка – а может, тоже повернуть оглобли назад!? Чего ради мучиться? Самочувствие ниже среднего, ноги мокрые, простуда обеспечена. И вообще ни черта не видно. Ребята поймут!

С другой стороны, зачем нужно было это все заводить? Карабкаться по скалам, ездить на заднице по снегу с ледорубом наперевес, вязать узлы и доставать снарягу?

Решено. Только вперед! Четыре шага вверх. Стоп. Отдышка. Снова четыре шага вверх. Каждый взлет хребта кажется вершиной. Но там опять ждет разочарование. В голову лезет всякая чертовщина: а туда ли мы идем? Может, мы просто плутаем между трех сосен, то бишь, вершин?

Вершина появилась неожиданно. Из тумана выплыла скальная башня. На ней сложенная из камней пирамидка-тур. По традиции в ней лежит консервная банка, куда закладывается записка с датой и именами восходителей. Никаких эмоций не было. Было только облегчение, оттого, что больше не нужно идти вверх и бить эти бесконечные ступени в снегу.

Явление Черного Альпиниста

Строго на север, где должна лежать Чуйская долина, где цвела кипенно-белая вишня, где шел первомайский парад, где должно быть тепло, был белый покров из облаков.

– Ну что, соколы, приуныли? Поздравляю вас с праздником Первого мая! С вершиной! – гаркнул Алим Васильевич Романов.

Оглашение клятвы

И вот тут мы дружно – откуда силы взялись? – троекратно заорали: «Ура!!!»

Спускаться всегда легче. Хотя опаснее. Но кто из нас тогда вспоминал эти наставления тренера! Тем более, что спуск был по Мурат-Саю, где уже пробил тропу отряд Шубиной. Мы встретились с ребятами на перевале между пиками Комсомолец и Пионер. Но мы уже шли вниз.