Семён Ешурин - Два букета. Бегущая… от своего счастья!

– Да. Я там родилась.

– В Баку?

– В ШемахЕ. На родине шемаханской царицы. Но уже десять лет живу в Ленинграде.

– Ровно полжизни! – заметил Гордеев.

– Тебе, Юра, до какой станции?

– До «Ломоносовской». Но я тебя провожу.

– С удовольствием. Но только после того, как познакомишь с родителями.

– Тогда дай телефон.

– Я тебе даже номер телефона… не дам! Ведь по нему можно вычислить адрес. А это всё после знакомства с твоими родителями. Но можешь назначить место встречи. Например, у Эрмитажа.

– А «место встречи изменить нельзя»?

– Можно, – улыбнулась Света.

– Давай на «Площади Восстания». Там, где спускается эскалатор с «Маяковской».

– Согласна. Но сколько тебя ждать? Целыми днями всю неделю?

– Ой! Я и забыл про время! Давай по субботам и воскресеньям в полдень.

– Давай. А сейчас уже «Площадь Восстания». Тебе выходить.

– А кАк ты узнала?! – удивился Юрий.

Раз ты здесь свидание назначил, значит здесь и живёшь… Или выходишь для перехода на Невско-Василеостровскую линию.

«Или»! – подумал молодой человек, выходя из вагона. Затем громко произнёс:

– Я буду ждать тебя, Светик!

На другой день в аптеку №22 на Суворовском проспекте вошли девушка и молодой человек, оживлённо разговаривавшие по-азербайджански.

Девушка встала в очередь в отдел и обратилась к своему спутнику:

– Пробей в кассе двадцать три копейки во второй отдел.

Кавалер возразил:

– Послушай, СевИнч! Давай лучше я сюдА постою, а ты в кассу. А то я по-русски не очень…

– ВОт, РустАм, и потренируешься! – отрезала неумолимая Севинч.

Бедняга тяжко вздохнул и встал в очередь в кассу. Он мысленно отрепетировал свой монолог по-русски и наскрёб ровно 23 копейки. Если кассирша не поймёт, можно будет сказать: «Бэз здачи» и показать на отдел, в очередь к которому встала Севинч.

Наконец, подошла очередь в кассу. Рустам взглянул на кассиршу, … и вся репетиция пропало дАром!

Чёрные очи девушки, сидящей в кассе, пронзили сердце южанина… Кассирша заметила замешательство молодого человека и мило улыбнулась. Клиент окончательно «растаял».

Эту идиллию нарушила старушка, стоЯщая за Рустамом:

– МилОк! Чаво рот разинул? Выбивай чек.

Рустам спохватился, покраснел и от волнения сказал по-азербайджански:

– Двадцать три копейки во второй отдел.

Девушка молча пробила чек. Молодой человек его взял и, оглядываясь на прекрасную кассиршу, побрёл к Севинч.

Старушка, которая торопила Рустама, удивилась:

– Доченька! Неужто ты по-басурмански понимаешь?

– Чуть-чуть.

Севинч купила нужное (не для неё, а… для устройства личной жизни своей подруги кассирши!) лекарство и вывела влюблённого (теперь уже не в неё!) Рустама на улицу, точнее на проспект. Они прошли по этому (Суворовскому) проспекту пол-остановки.

Вдруг Рустам остановился:

– Не пойму… Не может быть!

Севинч не стала уточнять, а посмотрела на собеседника в ожидании пояснения… И дождалась!

– Я сказал про 23 копейки и второй отдел по-человечески, … а не по-русски. А она поняла и выбила чек.

– НЕчему удивляться, – усмехнулась спутница. – Думаю, что у них в училище, где готовят кассиров, учат выбивать чеки на многих иностранных языках и языках народов СССР, в том числе на «человеческом» азербайджанском.

…Вскоре в голову Рустама пришло свежее решение. Кассирша скорее всего ничего по-азербайджански не поняла. Она просто выбила чек на все 23 копейки, которые ей дал клиент. А отдел угадала потому, что в него стояла в очереди Севинч, с которой он пришёл.

…Рабочий день в аптеке подошёл к концу. Все сотрудницы пошли на остановку. Только юная кассирша пошла … «другим путём», то есть в противоположную сторону – она жила недалеко от аптеки.

…Неожиданно девушка услышала за спиной топот. Она повернулась и увидела подбежавшего Рустама.

– Девушка, ты говоришь по-азербайджански? – спросил влюблённый на родном языке.

– Говорю, – ответила та по-азербайджански.

– Тебя в училище научили?

Кассирша рассмеялась, услышав столь нелепый вопрос, но постаралась успокоиться, чтобы не смущать собеседника:

– Я родилась в Азербайджане и жила там первые десять лет.

– Ты азербайджанка?

– На одну четверть. Мать моего папы – азербайджанка.

– Тебя кАк зовут?

– Света.

– Такая хорошая девушка, и такое плохое имя!

– А почему плохое?

– У меня в классе была староста. Тоже Света. Уж кАк она надо мной издевалась! ВсЁ замечала! То ногти грязные, то шнурок развязался, то учусь плохо. Прямо, не Света, а шайтан в юбке!

Девушка захохотала чуть ни до слёз.

Рустам обиделся:

– Ничего смешного не вижу! … Видела бы ты эту зануду!

Красавица достала из сумочки зеркальце, поправила причёску и заявила:

– Видела. И даже… сейчас вижу!

– В уме?

– В зеркальце!

– Так ведь там кроме тебя никого больше нет.

– А больше никого и не надо!

– Только не говори, что ты и есть та зануда!

– Не скажу, так как это сказал тЫ! И оказался прав!

– Так тЫ – это онА?! – опешил Рустам.

– «Я – это Я!» – ответила Света, подражая Шурочке Азаровой. – Но десять лет назад и впрямь была той занудной, … то есть наблюдательной старостой.

– И как же твоя фамилия?

– Корежатова. А ты – Рустам Мамадов.

– Правильно! – опешил Рустам. – Корежатова… А в каком городе это было?

– В Шемахе. Школа номер три.

– За что ты меня так не любила?

– За недогадливость! Не догадался, что ты мне очень нравился. А девочкам не принято первыми объясняться в своих… симпатиях. Вот я и пыталась хоть как-то привлечь твоё внимание.

– А сейчас я тебе нравлюсь?

– Ещё кАк! … Правда, у меня есть жених…

– Бросай его! Я тебя больше люблю!

– Верю. Но мне надо подумать.

В ближайшую субботу и воскресенье Юрий встречался со Светой. Он влюбился окончательно и пО уши. Было только совершенно непонятно: за чтО такая красавица любит его, такого заурядного?

Юрий сообщил своей любимой:

– В следующую субботу я, наконец-то, узнАю твой адрес и телефон… В смысле, номер телефона.

– Будешь меня пытать?

– А зачем? Я не садист, ты не мазохистка. Сама расскажешь. Мои родители изъявили желание с тобой познакомиться. А после этого ты обещала «выйти из подполья»!

– Раз обещала, значит, выполню! И вообще, Юра, как ты уже слышал, слово я держу, не мазохистка. Могу добавить, что не садистка, не диссидентка, не лесбиянка, не бисексуалка. Одним словом, … отсталая! Не умственно, а от моды.

– Светочка, милая, … «отсталая» ты моя! Уверен, что ты принадлежишь к (увы!) непопулярному в народе и не модному меньшинству населения…

– Хоть я с уважением ОТНОШУСЬ к евреям, – перебила знойная красавица, – но я к ним… не ОТНОШУСЬ!