Катрин Лэш - Мадагаскарский дневник. В поисках счастья за океанами

* * *

Камила встретила нас в 4 утра в Таматав на автобусном вокзале. Я даже не понимала где мы, потому что автобус просто приехал куда-то в полной темноте, погасил все огни, а водитель лег на руль и моментально уснул. Папа отправил нас в Таматав – самую западную точку Мадагаскара, – не только потому, что у него совершенно не было времени, чтобы проводить с нами в Антананариву, но еще и для того, чтобы я познакомилась со своими родственниками, которых у меня оказалось премного! Самыми главными людьми, которые «взяли меня в оборот», чтобы помочь устроиться в хороший отель у моря, – да, в Таматав было море и необычайные пляжи, в отличии от столицы, которая находится в середине острова, за 1000 км. от океана, – но и для культурно-развлекательной программы, были мои двоюродные сестры, Камила и Сиси. Старше меня примерно на 5 лет, они были детьми брата моего отца – то есть моими кузинами, только матери у них разные. Камила и Сиси представили меня всем многочисленным братьям и сестрам, а так же моей племяшке – 11-тилетней Мишеле, которая тут же назвала меня своей старшей сестрой и навсегда полюбила.

У Сиси был бар, в котором мы весело проводили каждый вечер, мне было торжественно позволено петь караоке и танцевать, пока сестры развлекали немногочисленных клиентов.

Мы так же съездили на дикие пляжи с собственным шофером Сиси, гуляли, а в конце этих незабываемых двух недель Сиси закрыла бар, чтобы мы устроили там прощальный вечер.

* * *

За этот год с небольшим, что прошел со дня моего отъезда многое для меня изменилось, как внешне так и внутренне. Я впервые почувствовала, что детство закончилось для меня раз и навсегда, я смотрю на вещи как взрослая, мой ум безвозвратно взрослый…

В дороге я обычно слушаю музыку на айпаде, но по дороге в Туамасину в такси-брусе всегда включают множество малагасийских мелодий, которые после ночи смешались в моей голове с музыкой которую я знаю, и теперь взрывают мой мозг ремиксами. Я зареклась себе, что больше никогда в жизни, если у меня будет выбор конечно, не поеду на такси-брусе, так как, вспоминая то время, полтора года назад, я больше всего запомнила многочасовое ожидание на вокзале… С которого ежедневно мини-автобусы такси-бурсы доставляют большое количество людей в разные части острова.

Это грязный, шумный, вонючий и душный вокзал, кишащий торговцами, сующими тебе свой товар прямо в окно автобуса, независимо от того, как далеко от окна ты находишься, водителями такси-бруса и их «помощниками», погружающими багаж и снующими вдоль вокзала в поисках людей на оставшиеся свободные места в автобусе. Они не отъедут, пока все места не заполнятся, даже если это займет целый день. Водитель такси-бруса всегда сообщает пассажирам, в котором часу он приезжает в пункт назначения, и всегда приезжает несколькими часами позже. В тот день, полтора года назад мой отец посадил меня и моего бойфренда в такси-брус в 14 часов, но отъехали мы только, когда уже стемнело.

Я никогда не забуду то, что я наблюдала на этом вокзале: торговец с дюжиной обеспокоенных кудахчущих куриц в корзине-клетке и связкой безвольно болтающихся, привязанных за ноги уток. Он приостановил свое суетливое шествие по базару, чтобы бросить курам в клетку семян. Пернатые, галдя и отталкивая друг друга, принялись клевать зерна, а трое уток в связке, казалось, были без сознания. Но тут одна из них открыла глаза и втянула ослабевшую шею в сторону клетки с курицами. Видно было, что сил у нее совсем нет, но она все же наблюдала за пиршеством, и тут… Я не преувеличиваю, я увидела как она плачет, одна за другой крупные круглые капли слез катились из глаз по клюву вниз, и вскоре ее голова без вольно повисла в пяти сантиметрах от земли. В тот вечер я себя возненавидела.

«И что я могла сделать?» – говорила я себе потом, – «купить эту утку у торговца, напоить водой и отпустить в смертельное путешествие по вокзалу, где через минуту ее бы поймали и отрубили голову? Или увезти с собой в Таматав? Обрекая на несколько часов тряски в набитом битком автобусе?… Она бы все равно умерла…» Но как я не старалась выкинуть эти мысли из головы, ее глаза и вид запечатлелись в моей памяти на долгое время.

Вот так, в связи со всеми вышеизложенными обстоятельствами, я не только не полюбила этот вокзал и такси-брусы, но и пообещала себе в следующий раз лететь до Таматав самолетом.

* * *

Настоящее время.

Винсент – мой сводный брат, с которым я тоже познакомилась в прошлый визит, узнал последним о том, что я прилетела на остров. Тем не менее, он оказался единственным, кто мог встретить меня в этот момент.

– Что? Ты в аэропорту? – обрадованно кричал он в трубку на французском, – жди там, я сейчас заеду за женой и детьми и мы заберем тебя!

Я покорно села на скамейке возле здания аэропорта, обняв чемоданы. Окучиваемая местным «помощником», желающим составить компанию иностранке, я прождала на этом месте 5 часов, прослушав всю историю его жизни. Ему и вправду не позавидуешь. Жена родила ему троих детей, а затем решила жить «клубной жизнью», ударившись в тусовки и выпивку, бедняга вынужден был работать на двух работах…

Когда наконец приехал Винсент – он забирал жену и детей с разных концов города в самый час пик – я дала своему компаньону немного денег, и он был безмерно счастлив, благодарил и помог нам погрузить вещи.

Меня ждал теплый прием в доме у Винсента. Увидев, как они живут: этот маленький домик, соседствующий вплотную с другими домами, подобно пчелиным сотам, к которому шла высокая каменная лестница, я впервые задумалась о том, что меня ждет в Таматав. Пока я была в Конго у Алексы, я мечтала о вилле моей двоюродной сестры Сиси, которая пригласила меня пожить у нее. Я представляла, как по утрам буду делать себе смузи из клубники и манго и идти на пляж заниматься йогой. Этакую гламурную жизнь на новой вилле.

В доме Винсента была всего одна комната, где жили все члены семьи: он, его жена и двое маленьких девочек, которые спали вместе на одной кровати. Посреди комнаты стояло стоматологическое кресло. Винсент работает в клинике, но и принимает людей на дому за небольшую плату. Пока я осматривала их жилище, разглядывая попутно семейные фотографии, которые показывал мне Винсент, его жена «соображала» нам ужин.

Меня вырвал из размышлений пронзительный крик. Жена Винсента, не на шутку обожглась, вылив себе на ноги кастрюлю с кипящим маслом на крохотной кухне. Винсент со знанием дела усадил плачущую жену в стоматологическое кресло и обработал ей ноги замораживающим составом. «Вот как хорошо иметь дома стоматологический кабинет» – подумала я, смотря на них и переживая так, будто бы сама только что обожглась. Винсент улыбался и своими спокойными репликами и шутками вскоре вернул нам гармонию… Его маленькие девочки за весь вечер не промолвили ни слова, хлопая своими огромными темными глазами, они лишь осматривали меня, пытаясь понять, с кем это родители так возятся.