Юрий Шварёв - Мы жили без господ

Получил от папы 150 руб. Маме пришлось продать шерстяной платок. Стыдно! На 19-м году не могу заработать для живота своего. Дубина!

28 февраля 1949 г.

23-го Зою увезли в поселковую больницу за 10 км. Фельдшер заподозрил тиф. Мне Юля прислала записку, я сразу на лыжах побежал в поселок. Потом еще ходил.

Вчера приехала мать Зои, ходила в поселок. Говорит, что Зое стало получше. Встретился с Ольгой Петровной у Юли. Сидел с ними часа полтора, потом пошел к Зое. Внешне Ольга Петровна отнеслась ко мне вроде бы доброжелательно. Порасспрашивала о моей семье. Врач опять меня поругала, но все-таки пустила в палату. Зое в самом деле стало лучше.

В пятницу, 25-го, были с Мишей и Юлей на свадьбе у Васи. Зоя лежала в больнице, мне было не до веселья, но отказаться не мог, так как Вася включил меня в церемонию при регистрации в сельсовете. Пил только пиво, а Миша упился, с трудом утащил его домой.

9 марта 1949 г.

Зоя выздоровела. Выписали 2-го, но и после этого жаловалась, что побаливает голова. Не выписывали, чтобы выдержать карантин. Втемяшился же в голову фельдшеру тиф! Пока она болела, еще больше почувствовал, что без нее жить не могу. «Скорей бы дожить бы до свадьбы-женитьбы»…

Сделали-таки меня директором завода. Ширяев с семьей уехал из Рябова. О его симпатичной жене прошли нехорошие слухи, он с Нового года добивался увольнения. Подходящей замены ему не находилось. Председатель сельсовета Климов посоветовал Юницыну поставить на его место меня. Я не соглашался /какой директор в 18 лет?/, но Юницын прикрикнул: «Не спорь! Приезжих откуда-то искать не будем. Мастером поставим Пилицына, поможешь ему освоиться. Он пока и за лаборанта поработает и пусть научит делать анализы одну из ваших девчонок».

Перед праздником был два дня в Новикове. Вчера приехал, помылись с Мишкой и Игорем в бане, пошли в школу. Посмотрели постановку. После постановки отправили Игоря домой, а мы с Зоей и Миша с Юлей сидели в учительской. Побалагурили, посмеялись.

Получил повестку военкомата на 24 марта. На приписку. Буду призывником. А Зоя?..

13 марта 1949 г.

Мне почему-то мало реальной кажется наша договоренность о женитьбе. Зоя, по-моему, тоже знает, что в задуманных нами планах мало вероятного. Это видно по ее неприступности, по ее нежеланию стать моей женой до конца учебного года. Похоже на то, что все бесконечные ссоры наши кончатся полным разрывом.

Нажимаем на лед. Промокаем с Мишкой не столько от воды, сколько от пота. Девки наши тоже трудятся на совесть. Еще два-три таких дня, и ледник можно запечатывать. Хорошо бы за лед получить от Юницына по сотенке.

Брат Кати сидит. Дали 7 лет заключения. Он работал в сберкассе и что-то сжулил при денежной реформе. Катя мне об этом не рассказывала, узнал от других.

После чтения газет мне кажется, что будет война. Несмотря на то, что силы мира имеют большой вес, но все-таки правят большинством капиталистических стран люди, которые хотят воевать с нами. Подготовка к войне в этих странах идет полным ходом.

17 марта 1949 г.

Произошло то, что должно было произойти. Но это – не для дневника.

Вчера приехал из Новикова, вечером пошел к Зое. Григория Макс. и Евдокии Вас. дома не было, они уехали в гости к дочери.

Ушел от Зои в пятом часу. О многом наговорились. Она не раз плакала. У меня и у нее свои доводы. Главный спор – о регистрации. Она продолжает свое: будем ждать до лета. Не хочет расстраивать своих родных, особенно мамашу.

Ни о чем другом сегодня не хочу писать.

19 марта 1949 г.

С помощью Юли Миша /он председатель профкома/ выпустил стенную газету «Маслодел». Получилась красивая. Повесили на заводе.

Ходили в колхоз «Борец» и провели там политбеседы. Миша на тему «СССР – союз равноправных народов» /эта тема есть по политучебе/, а я о международном положении по газетам. Слушали хорошо, вопросы задавали.

22 марта 1949 г.

Разговоры и ссоры с Зоей все о том же… Нет у нас с ней согласия. Зря тороплюсь в мужья…

Отправил ей письмо. Согласился, что нам надо кончать встречи. Сколько можно терзаться? Тяжело на душе, но надо пережить, никуда не денешься.

Эх ты, Зоя, Зоя! Скоро каникулы, поедет домой, там наверняка встре-тится с Иваном Ив. Выбрала момент! Умница! Ничего, переживу.

Вчера приехал управляющий. Мы высказали ему претензию, почему нарядов на сбыт нет. Хранилище полное, масло начнет плесневеть. Он сказал, что получатели отказываются сюда ехать, машины не ходят, а на лошадях не хотят. Ждите, пока пароходы пойдут. Ни хрена себе!

Посмотрел завод, девчата успели навести марафет. В хранилище вскрыли один декабрьский ящик, плесени пока нет. Пообещал через райком надавить на харитоновцев, чтобы взяли наряд.

Проходит XI съезд комсомола. Что же особенного мы сделали в честь съезда? Решительно ничего! Даже на инд. сдатчиков не могли нажать, должников накопили.

26 марта 1949 г.

Был на приписке. Годен к воинской службе. Комиссия проходила в Харитонове. Приехал оттуда на лошади с Галиной, Васиной женой, к полуночи. Назавтра долго спал. Разбудил Миша, сказал, что Зоя и Юля пойдут на железную дорогу. Проводили их до загонов за рекой. Дальше провожать они нас отговорили, сказали, что одни быстрее до полустанка добегут.

С Зоей помирились. Любит она меня! Все прощает. И все равно говорит, что с регистрацией надо подождать. Вот и гложут меня сомнения…

Когда в Харитонове стоял перед столом военкома, майора Малофеевского, он спросил, почему после 8-го класса не пошел в военное училище. Ответил, что после 7-го поступал в военно-морское подготовительное в Ленинграде, но не прошел по экзаменам, а после 8-го пошел в ФЗУ, чтобы получить специальность и работать, так как у родителей, кроме меня, еще трое детей.

Поездка в Ленинград летом 1945 г. помнится. Сгоревшие вокзалы, печи без стен в деревнях, разбитые вагоны.

Зоя Зоей, а в армии все равно служить. Сейчас пошел бы с удовольствием. Раз любит, будет ждать, пока отслужу. А если что, тут ничего не поделаешь…

29 марта 1949 г.

Прочитал «Алитет уходит в горы» Семушкина. Оказывается, чукчи – это те же дикари, у которых купцы, как в Африке, за безделушки скупали ценности. Никак не думал, что в нашей России в 1923 году еще были такие люди. Такая честность, смелость, сила и в то же время дикость, невежество, суеверия.

Рассчитывал сдатчиков в к-зе им. Калинина. Копейки, а и за них говорят спасибо, что самим в контору не приходить. В двух домах угостили пивом, как откажешься?

1 апреля 1949 г.

С директорством и зимой времени не хватает. Мише приходится помогать. Все-таки учился он не на мастера, а на лаборанта. Не дается ему забивка масла, чтобы не было в ящике пустот для плесени.