Александр Стрекалов - Немеркнущая звезда. Часть первая

– Им-то, Князем Мира сего, и его лихими подручными и была придумана сказка про обезьяну, нашу прародительницу якобы. Чтобы было легко расправиться с нами – “слепыми”, слабыми и безвольными, потерявшими моральный ориентир и, главное, потерявшими Бога в сердце. Это всё вещи Церкви давно и хорошо известные: с первого дня Православие борется с ними, выкорчёвывает на корню… Ты не верь этим бредням, Вадик, любимый, и никого никогда не слушай, кто будет вздор подобный тебе со знанием дела внушать, – даже и учителей. Это не “теория” никакая, поверь, а всего лишь надуманная и широко и умело разрекламированная по всему миру гипотеза, которой – грош цена; гипотеза мерзкая и богопротивная к тому же, не подтверждённая ни фактами, ни элементарной логикой, направленная, прежде всего, против религии, против Бога. У обезьяны, элементарно, слишком мало мозгов, физиологически мало, чтобы при любых – даже самых благоприятных – условиях когда-нибудь стать человеком…

– Человек – существо особое, божественное , –в сотый, тысячный раз тебе повторю, как повторит то же самое и любой добросовестный поп-батюшка в Церкви. Изначально “влагалась в человека, в его человеческое естество искра Божества, и так открывалась человеку возможность, при данной ему свободе, “обожиться” и тем самым стать участником Блаженной Вечности, имеющей возникнуть после исчезновения временного мира” . И большой грех, сын, отбрасывать своё богоподобие. Добровольно, “ свободою ” пользуясь, отказываться от замыслов Творца, гасить Его “ искру ” в зародыше. Человек, отвергающий Промысел Божий, тем более – на него плюющий, долго существовать не сможет: его ожидает Смерть!

– Ибо сказано сведущими людьми, что “можно не стремиться в Отечество Небесное, но тогда смерть духовная неизбежна; можно не делать ничего для своего Отечества земного, но тогда зачем нужен такой гражданин Отечеству Небесному?!…”

Кто знает, как долго пришлось бы Антонине Николаевне агитировать старшего сына за необходимость учиться и побольше стараться в школе, стремиться к вечному и нетленному, к небесам, духовно, так сказать, совершенствоваться и преображаться, и сагитировала бы она его вообще, – если бы не два знаменательных и внешне никак между собою не связанных события, одно за другим в середине седьмого класса последовавших и круто, в одночасье почти, переменивших детскую жизнь Вадика, к книгам, к учёбе его накрепко привязав, а от спорта навсегда отвадив.

Первое событие произошло сразу же после Нового года, второго января. И связано оно было, как это ни покажется странным, с хоккеем, с традиционными общесоюзными соревнованиями на призы клуба “Золотая шайба”, что миллионы сопливых мальчишек неизменно собирали под своими знамёнами и столько “звёздочек” и настоящих “звёзд” большому хоккею дали, столько талантов открыли в своё время. Каждый год проводились по всей стране, в каждом областном и районном центре эти соревнования школьников, пользовавшиеся невероятной популярностью у ребят, – проводились добротно, с размахом, как и любое дело в СССР, любое важное начинание. И несколько лет подряд Вадик Стеблов – ученик младших и средних классов, не подходивший для участия по возрасту, был их самым активным, самым горячим зрителем… Ух! как истошно кричал он в дни состязаний, как жарко “болел”, поддерживая школьную команду, с каким азартом, прытью неимоверной кидался вдогонку за вылетавшей за пределы площадки шайбой, которую подобрать и обратно на лёд вернуть было для него счастьем! Соревнования захватывали его целиком: он следил за ними все дни напролёт, до последнего свистка судейского не отходил от бортика.

О собственном участии в “Золотой шайбе” ему тогда, естественно, и не мечталось даже. Куда ему, недоростку, было до тех страстей и сражений нешуточных, что ежедневно кипели на городских ледовых полях, разгораясь и накаляясь к финальным схваткам предельно.

Но время, как известно, быстро бежит – так быстро, что порою только диву даёшься. Вот и наш молодой герой не заметил совсем, как подрос, как подошёл и его черёд защищать спортивные цвета школы: по возрасту подошёл – не по мастерству!…

Перед Новым годом, 24-го декабря, когда вторая четверть последние денёчки отсчитывала, его на перемене неожиданно остановил физрук.

– Вадик, привет! – как всегда бодро поздоровался он, ещё издали Стеблова в толпе заприметив и делово к нему подскочив.

– Здравствуйте, – также бодро и весело ответил ему ученик, настроение у которого было прекрасное. Да и как оно могло быть другим, когда Новый год приближался – самый лучший праздник у детворы, самый из всех долгожданный и на подарки щедрый! А следом за ним – и каникулы.

– Как дела? как учёба? – издалека начал Бойкий свой разговор. – Четверть закончишь нормально?

Вадик замялся, нахмурился, голову опустил. Настроение его немного подпортилось от такого вопроса.

–…Нормально, – нехотя, сквозь зубы ответил он через паузу, не глядя уже на учителя, не желая тому на бегу объяснять, что с учёбою у него были большие проблемы.

– Ну и хорошо, и славненько! – быстро подытожил Бойкий своё вступление, делая вид, что ничего не знает про то, как любимец его в последнее время учится и как жалуются на него учителя. – Каникулы скоро: что на них делать собираешься?

–…Да ничего, – выпрямившись, пожал плечами Стеблов, признательно на учителя посмотрев. – Отдыхать буду.

– Молодец! – похвалил Бойкий весело. – А ваши, я слышал, на область едут? на отбор?

Он имел ввиду лыжную секцию Вадика; он знал, что сразу после Нового года лыжная сборная города во главе с Моховым должна была уезжать на областные отборочные соревнования, где ежегодно формировалась уже сборная лучших лыжников области для участия в традиционных республиканских соревнованиях школьников в Сыктывкаре – про то и спрашивал ученика. Знал Бойкий и то, естественно, что Вадик на тот отбор не подходил по возрасту: у него ещё был в запасе целый год. И хотя он и бегал уже на длинных дистанциях и имел в активе второй взрослый разряд, – оба тренера вполне разумно решили не травмировать до срока его неокрепшую психику соревнованиями такого уровня: дали ему на каникулах отдохнуть.

– Да, едут, – подтвердил Стеблов информацию учителя. – Третьего числа, кажется, уезжают.

– Тебя с собой не берут? – машинально, безо всякого умысла спросил Вячеслав Иванович, чтобы только разговор поддержать; но увидав, как побледнел ученик, расхохотался тут же. – Да не расстраивайся ты! – сказал он, смеясь, по плечу Стеблова с размаха хлопая. – Я просто так спросил – безо всякой цели… Правильно они делают, что не берут: рановато тебе ещё на такие старты выходить – силёнок надо набраться… Меня самого на область, кстати сказать, только в девятом классе взяли. И то, знаешь, как я там оробел?! – ни как стартовал, ни как бежал не помнил! Стыдобища!… Там такие “зубры” собираются! – ужас! Новичка на куски порвут! – места мокрого не останется!… Так что не расстраивайся, не надо: набегаешься ещё, – опять улыбнулся он, – ещё возьмёшь свои призы и медальки… Эстафета вон городская скоро. Смотри, я за тобой одно первое место уже забронировал… А захочешь, можешь на двух этапах опять бежать, как прошлой весною.