Maria Semprericca - Первый закон рая. Книга I

«Двадцать лет прошло, а дитя так и не перестало в игрушки играться. Совсем не изменился…» – идти к нему не хотелось, но что не сделаешь для родного сына?

Я села на скутер. Через две секунды мы оказались на закрытой малюсенькой площади, где стояла знаменитая башня – давно же я здесь не бывала.

Башня, как и все остальные древние постройки, на протяжении веков изменялась: достраивалась, перестраивалась, увеличивалась, а потом укорачивалась так, что до нас она дошла высотой в три средневековых этажа, на каждом по одной квартире необычной планировки.

Узкая входная дверь отворилась, и нас тут же обдало сырой прохладой с запахом многовековых, в некоторых местах оголенных стен. Даже тусклый свет, словно угасающая старость, дополнял антикварную атмосферу и напоминал своим мерцанием зажженные свечи.

– О боже! Да как же ты все эти годы каждый день поднимаешься и спускаешься по этим метровым ступеням? Как вспомню – так вздрогну, как я таскала по ним двоих маленьких детей, коляску, да еще и авоськи с продуктами! – я вступила на высокую узкую ступень длинной крутой лестницы и, глубоко вздохнув, приготовилась к «взятию Эвереста». Путь лежал аж на второй этаж, который порядком отличался от современных и мог приравняться как минимум к четвертому.

– Зато эти упражнения хорошо влияли на твою фигуру… – хихикнул провожатый.

«Урод!» – мои глаза грозно сверкнули, но «язва» пыхтел впереди и их не увидел.

– Интересно, почему же на твою фигуру эти упражнения не влияют? – хотелось хоть как-то отыграться, но не получилось.

– Хорошего человека должно быть больше, ха-ха-ха, и вообще, красив не тот, кто красив, а тот, кто нравится, ха-ха-ха… а я, между прочим, ха-ха… нравлюсь… – шутник повернул голову, крепко держась за перила, и весело закривлялся.

«Ага… нравишься, как же… – маме своей».

Поравнявшись с первой дверью, я вспомнила приветливую добрую соседку – милую старушенцию с большими голубыми глазами и белыми как снег волосами. Мое сердце вдруг сжалось, и угрызения совести засверлили, как дрель. Бабушка, услышав шум на лестнице, выглядывала из-за двери, пытаясь пообщаться, а я все бежала и бежала… то на работу – в свой видеопрокат, то с детьми, то по делам, времени на разговоры со старушкой не было, а ведь можно было уделить внимание и скрасить ее одиночество. На глаза навернулись слезы.

Почти задыхаясь, мы наконец-то забрались на крошечный пятачок возле нужной двери.

– Ой, мамочка, ох… ох… Сейчас упаду! А ведь когда-то я по этой лестнице прыгала, как кенгуру, – и про себя добавила: «Вот что вытворяет с людьми любовь…»

Тяжело дыша и кряхтя, Шурик вставил ключ.

Дверь открылась, и мы оказались в узкой прихожей с низким потолком. Нос унюхал знакомый приятный запах от чистящего средства для антикварной мебели. Память расшалилась, и вместо ожидаемого неприятного ощущения все мое существо наполнилось будоражащими воспоминаниями:

«Вот она, спасительница, – единственная газовая печка на всю квартиру, только здесь зимой можно было купать детей и спасаться от холода, в дальних комнатах на носу вырастали сосульки».

– Могу я в туалет сходить?

– Конечно, конечно, чувствуй себя как дома, – прокричал Шурик, поднимаясь по короткой лестнице в спальню. – Не забудь про ступеньки!

Как же было про них забыть? Вся квартира усеяна ступенями, из-за которых мы постоянно мотались в детскую больницу с разными ушибами.

Я вошла в первый зал. Каменные стены с висящими факелами, высокий потолок с огромными балками создавали атмосферу загадочного замка. Комната хоть и завораживала, но одновременно пугала.

Бррр… как же было страшно ночью спать одной, вернее, с живущими здесь привидениями… странные шумы и звуки… а вот однажды…

– Вставайте, вставайте! – наперебой кричали несколько голосов. – На нас нападают! Они штурмуют нашу крепость!

Я в ужасе проснулась, но не смогла открыть словно залитые клеем глаза, парализованное тело тоже не поддавалось. Шурик был на дежурстве в братстве милосердия, я лежала одна.

Вокруг бегали женщины, мужчины и даже дети, они с криками, плачем и воплями о помощи носились по всему дому, хлопали дверями, бежали по лестнице… везде раздавалось бренчание железа и лязг ударов. Возле меня кто-то молился, взывая к деве Марии. Под окнами слышался конный топот, крики, стоны, визги, вопли людей, удары мечей, летели копья… Со стуком и звоном затряслись толстые стены, и я поняла, что в окна лезут захватчики.

Я лежала, как в страшном кошмаре, волосы вставали дыбом и пот ручьем стекал по телу.

В какой-то момент глаза открылись… Привидения носились по всей квартире, которую невозможно было узнать. Все изменилось – стены, полы, расположение комнат, стоял жуткий запах старья, пота и дерьма вперемешку с дымом.

Люди-тени пролетали сквозь меня, и в какой-то момент я от страха упала и больше ничего не помнила… Очнувшись утром, я обнаружила, что лежу на полу возле лестницы, ведущей в спальню.

Звон телефона вывел меня из жуткого воспоминания:

– Да, да. Мама, скоро буду.

– Обалдеть, кто у тебя так полы начищает? Неужели мама приходит? – я перевела взгляд со стен на пол из массивных темных каменных плит. – Аж в глазах рябит, он словно маслом намазан.

– Нет, не мама, это домработница.

– Как же мама теперь? Здесь и поворчать невозможно – совсем не к чему придраться, и полы, и вся мебель смотри как блестит. Это не квартира, а настоящий музей какой-то. Правда, я до сих пор не понимаю прелести антиквариата. Сидеть на диванах и креслах с позолоченной резьбой неудобно – ни развалиться, ни облокотиться, сидишь, словно оловянный солдатик. Мебель в хозяйстве непрактичная – стакан нигде не поставь, смотри, как бы следа от него не осталось, не притронься, не дотронься, в шкафах места мало, да и запах там… фу… сундуки – сломаешь спину открывать, ящики от комодов весят по сто килограммов – можно мускулы качать, зато пыль без конца вытирай и мягкими тряпочками везде начищай, как будто делать больше в жизни нечего!

Непонятная мне антикварная мебель сохранилась от предков тетки Шурика, которая и являлась обладательницей не только мебели и квартир в этой знаменитой башне, но и множества другой недвижимости, как во Флоренции, так и за ее пределами. Скорее всего, именно Шурику и должно было достаться это солидное состояние – собственных детей у тетки не было.

– Ты, что совсем больная?! – голосили в одно горло подружки. – От такого мужа уходить! Твой Шурик в один прекрасный день станет миллионером!

«Вот уж о чем я не думала, так это о миллионах… А может, стоило подумать?.. – я задумчиво вздохнула. – Да и уходила я не от него, а от его мамаши».

Я подошла к изящному письменному столику на изогнутых ножках и открыла центральный, самый крошечный ящик. В него я когда-то положила «секретик», который с детства верно хранила. Странным образом, он был до сих пор здесь. Я взяла закрученную в трубочку бумажку, перевязанную красной лентой, и раскрутила ее…