Delia Ree - Роковое клеймо

Пальцы невольно потянулись к лежащим кусочкам, сдвинули их вместе. Марат наклонил голову, пытаясь прочесть слово, получившееся вверх ногами. Он глянул на поверхность стола, где лежали перевернутые куски хлеба, посуда и тарелки с остывшим завтраком.

Встал, скинул еду в мусорное ведро, убрал хлеб и все, что стояло на столе, вытерев тряпкой столешницу.

Машинально глянул на часы. Еще полтора часа до работы. В выдвижном ящике, он нашел скотч.

«Я не смогла бы…» читал он обрывки на одной стороне, отыскивая глазами подходящий кусок. « Это был высокий мужчина …»

***

«Была уже середина августа, когда назначили дату свадьбы…»

Марат оторвался от строчек из письма и глянул на свое творение. Буквы стали жалкими и кривыми, изрубцованные и склеенные местами, измученные строки бесконтрольными эмоциями, разбегались перекошенными дорожками, не везде совпадая с линией, но все-таки не утратившие первоначальный смысл своего содержания.

Письмо очень сильно стало походить на него самого. Такое же в миг осиротевшее, брошенное и смятое сложившимися обстоятельствами жизни.

Он видел себя в его изломах, а больно было по-настоящему. Он теперь почему-то не верил своему первому мнению, что эта женщина ищет повод. Что-то его толкало не просто прочесть это письмо, но знать, точно знать, что он не один из многих подкидышей в этом мире, что что-то там было в этой ее судьбе, что и привело к трагическому разрешению того, что он Марат, стал сиротой.

Он видел в своем воображении, хрупкую девочку, практически подростка. Видел как она тайно, теснясь худенькой фигурой, в тень чужого двора, качает головой в такт веселой песне, которую распевали гости и притопывая ногой в скромной туфельке. Никто ее не видит сейчас и не надо. Она так привыкла быть одна. Радуясь ли, грустно ли ей, а может, она тайно влюблена, что свойственно девочкам ее возраста. И ведь она, может любить, она имеет на это полное право, только есть преграда, черта, зазеркалье, где она для всех не такая, какой рисует себя в воображении.

Марат потер размашисто затылок, будто кровь, ее кровь этой юной мечтательницы, подарившая ему жизнь, бурлит в его жилах, неспокойно, пьяно! Он теперь знает, что в нем казахская, ее кровь!

Что же, что же ты хочешь рассказать мне? Ведь это письмо не простое. Не все матери решаться найти ребенка, чтобы исповедоваться. Он ведь мог не читать. А там же за углом выбросить его или вчера не возвращаться, чтобы поднять, принести в свой дом. Оно прошло испытание.

Марат мотнул головой от этой мысли.

Действительно прошло испытание на прочность, на верность, на выживание. Исстрадалось и вот все равно лежит перед ним, будто постаревший лик той девочки, вглядывающийся в его склоненное над ней лицо. Видит ли она схожесть черт? Есть ли они между ними или он унаследовал все от отца.

А он, отец? Она еще ничего не пишет о нем. Неужели тот, кто посмел обидеть ее?

Марат соскочил с места, сделал жадный глоток холодного кофе, глянув при этом на лежащие склеенные скотчем листы письма, будто боясь, что с теми опять что-нибудь может произойти, сел обратно за стол и нашел нужные строчки.

«Мама жутко волновалась, отец ходил нервный. Это было не просто. Ведь все хлопоты должны были взять на себя родители жениха. А я же металась в нерешительности, как бы так сказать в такую неподходящую минуту, что поеду в город, буду учиться на медсестру. Я, бывало, сидела с подругой на лавочке возле дома и перед ней репетировала…»

…Дария откашлялась и посмотрела на Айгуль.

– Мама, – начала она решительно, – мне нужно с тобой поговорить.

– Хорошо, Дариюша, жаным, – напыщенно ответила подруга, – садись рядом.

Девочки рассмеялись.

– Хорошо получилось, – сказала Дария.

– Все не отвлекайся, – строго приструнила ее Айгуль, – экзамены на носу!

– Ладно. Все.

Дария поправила прядь волос.

– Мама, я решила, что….

– Нет, начни с того, что я еду поступать, посмотришь, как она отреагирует, – подсказала Айгуль.

Дария кивнула.

– Знаешь, Айгуля собирается поступать в медицинское училище. Будет медсестрой.

– Скажи, что если кто заболеет, сможет лечить, делать уколы, – снова подсказал подруга.

– Она будет лечить людей и если кто-то из родственников заболеет, сможет делать уколы. Ведь это хорошо, когда есть свой медик. Мама, я тоже хочу получить профессию. Родители Айгули рады ее решению и она будет жить с братом и его женой, которые станут приглядывать за ней.

– Ну, вроде получилось хорошо. А, мне надо домой идти, – сказала Айгуль, – ты давай иди и говори с мамой сегодня! Постарайся без отца. Он начнет кричать не разобравшись. Я тоже вначале с мамой провела беседу, а потом она все как нужно доложила папке. Одним словом решительно заяви, что хочешь учиться и через пару недель, поедем в город!

Попрощавшись с подругой, Дария вошла в дом. Отец еще не вернулся, братьев тоже не было дома, Лейла, еще гуляла, а младшие смотрели телевизор. Дария прошла в летнюю кухню. Мама сидела за столом что-то читала. Дария подошла к ней и тихонько обняла.

– Мам…

Та глянула на дочь и снова приковала свой взгляд к чтению.

– Я хочу поговорить с тобой, – начала Дария, – сегодня Айгуля сказала, что собирается поступать в мед училище. Хочет стать медиком. Это же так здорово, если у них будет своя медсестра, которая сможет лечить родственников. И ее родители согласны, тем более, что она будет под присмотром брата…

Мама отложила газету и внимательно посмотрела на Дарию.

Пока та не начал что-то говорить, девушка перешла в наступление.

– Я тоже хочу, тем, более зная, как часто у тебя болят пальцы от дойки коровы и папка спиной страдает. Я бы тоже смогла отучиться и лечить вас. Тем более всего четыре года, лекарства привезла бы вам. А меня бы тоже к Айгулиному брату поселили, чтобы и он за мной смотрел. Он у них строгий очень….

Мама покачала головой.

– А ты будто все решила! И с отцом не посоветовалась!

– Нет! Просто для меня это очень-очень важно. И потом…

Дария опустила голову.

– Я бы ожоги лечила, ну помогала бы тем… кто от этого пострадал…

Губы мамы задрожали и она не выдержала.

– Жаным меным, это мой грех, кызым! Я не уберегла тебя тогда от страшного несчастья!

Мама стала плакать, прижимая дочку к себе и гладя ее волосы.

– Ну, ма, ну все, не плачь….

– Моя девочка! Ты самая лучшая! Я хочу, чтобы ты была счастлива, жаным…

– Поговори с папой, мамочка. Пусть я в любимом деле буду счастлива. Я буду хорошо учиться, а может и на врача, потом поеду, отучусь. Как вы будете гордиться мной! Всем рассказывать, вот мол, наша доченька Дария Серекпаевна, врач! Уважаемый человек!