Сергей Кравцов - Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна»

– Скверная шутка! Оплачивать товар будете?

«Дживс» отмахивается:

– Да у меня денег всего на пару бутылок, а он напирает, типа того, давай купим три. Думает, что у меня в кармане печатный станок.

Забрал я бутылку, сделал вид, что ухожу к «алкашке», и тут же, неожиданно, по методе киношного сыщика Коломбо, вернулся назад. А на кассе – всего одна бутылка! Ну и ворьё! Как говорится, на ходу подмётки режут. Ухитрились бутылку умыкнуть прямо из-под носа кассирши, и где-то опять спрятали.

Уже начинаю звереть:

– Что, наглеем? Может, вызвать ГБР?

Показал им «тревожную кнопку» (сегодня наконец-то удалось её выбить). «Дживс» моментально начал зеленеть, руками разводит, на «Вустера» замахивается:

– Ты чё, охламон, опять, что ль, пузырь зажал? Давай сюда!

И из того же кармана своего приятеля он снова извлекает бутылку. Смотрю на Альбину: ты-то как лопухнулась? Как могло получиться, что они прямо при тебе умыкнули товар? Кассирша тут же приуныла, что-то бурчит выпивохам. Тут до меня дошло: похоже, они её хорошие знакомые, а может даже и родственники. Видимо, поэтому она и смотрела за ними сквозь пальцы. Думала, что они её «по-свойски» не подведут. Подвели…

Забрал я и эту стеклотару, проследил за тем, чтобы они оплатили хотя бы последнюю. Ну, на этот раз обошлось без фокусов – «Дживс» деньги достал, отдал Альбине. А «Вустера», как видно, «жаба душит» – и с водкой я их обломил, и перед людьми опозорились – в очереди над ними смеются… Кадухино же – городишко небольшой, всего тысяч пять населения. Тут друг друга знают очень многие. Так что, себя «орлы» уже наказали – бабские языки кости им так перемоют, что жизнь мёдом не покажется.

«Вустер» в мою сторону недовольно таращится и бурчит с ехидной подначкой:

– Ты, я вижу, очень сме-е-лый! Свою работу исполняешь стара-а-тельно…

В тон ему отвечаю:

– Работа у каждого, своя. У тебя – красть, у меня – караулить и ловить. Со своей я, как видишь, справился. А вот ты – нет. А раз не умеешь красть, то лучше вообще не берись за это дело.

Насупился он, но больше ничего уже не сказал. Вымелись они из магазина, я понёс бутылки на место. Иду по рядам, и прикидываю. Так-то, по идее, я сейчас же должен бы известить о случившемся Аньку. Но тогда придётся рассказать ей и про то, как на кассе «прокололась» Альбина. А ей за это перепадёт не хило. Поэтому решил шум не поднимать, вечером втихую сделать запись в журнал задержаний, и – дело с концом.

Но у нас-то секретов нет, и быть не может! Тут стучат и докладывают стабильно. И десяти минут не прошло – бежит ко мне Анька. Глаза большие сделала, носом сопит, как бык на корриде…

– У нас, что, сейчас было задержание? – спрашивает меня с таким недовольством, как если бы я не задержал воришек, а сам, своими руками, помог им пронести товар мимо кассы.

Ну, в двух словах рассказал ей, как и что было. У Аньки чуть пар не пошёл из ушей.

– Их надо было задержать на выходе и немедленно вызвать меня!

Задержать? Этих двоих подпитых «кренделей»? Да ещё в зоне, не входящей в сектор обзора видеокамер? Вопрос очень спорный. Ну, завязалась бы драка. И если бы в итоге досталось мне, я «по умолчанию» был бы признан её виновником со всеми вытекающими. А если бы пострадал кто-то из них, было бы ещё хуже – мне отвечать пришлось бы по статье УК за нанесение телесных повреждений.

Анька чуть не скрежещет зубами:

– Вот был бы Лёша, он бы их задержал!

Ой, ой, ой! Ты с него ещё икону закажи.

– Да, Лёша мужик здоровый, но на этих двоих его, явно, не хватило бы. У него, кстати, уже был случай, когда он погнался за бугаём, больше, чем он сам. А тот на улице развернулся, и в обратную! Пришлось Лёше давать ускоренный задний ход. Об этом он мне сам лично рассказывал. Он же меня и инструктировал, что мы не обязаны применять физическую силу. Более того, мы даже не имеем на это права! Или это не так?

Анька побагровела – никак не ожидала такого подвоха. Но, как видно, всё равно решила не сдаваться:

– Ну а почему же не воспользовался «тревожной кнопкой»? Для чего тебе её дали?

Голубушка, ты что, вообще, сегодня курила? Предлагаю:

– А, давай ГБР вызовем прямо сейчас?! Я нажимаю на кнопку, и мы засекаем время, через сколько они приедут. Попробуем? Через час или два? Уж, проще было бы звякнуть местным ментам. Может, их пригласим? Эти, бог даст, хотя бы к вечеру заглянут.

У Аньки начинается паркинсон – её аж трясёт.

– И, что же ты тогда предлагаешь? Вообще, что ль, никого не задерживать? Что, пусть весь магазин выносят? Нет, не сработаемся мы с тобой! Не сработаемся! – и пошла к Альбине.

Та, гляжу, сразу же впала в депрессию. Похоже, подумала, что я Аньке уже настучал про её промашку. А менеджерша к ней эдакой лисой-Алисой подруливает, и давай задушевно, так, выспрашивать: как именно я предъявлял претензии тем двум остолопам. Вроде того, не разводил ли с ними всякие-разные «муси-пуси»? Что, понятное дело, могло бы подтвердить мою явную никчёмность и профнепригодность. Альбина, как видно, тут же сообразила, что я её не выдал. Она немедленно воодушевилась, и расписала мои действия как очень решительные и грамотные. У Аньки – это по глазам было видно – настроение упало ниже плинтуса, и она, что-то бурча, ушла к себе.

Где-то уже после обеда, гляжу – на входе знакомая морда мелькнула. Присмотрелся – опаньки! – да это же «Вустер» собственной персоной! И, как будто даже, малость протрезвевший. Иду ему навстречу. На ходу соображаю: видимо, чувакам одной бутылки водки не хватило, и этот фрукт решил попробовать спереть ещё пузырь в одиночку. Но я ошибся. «Вустер» пришёл не за водкой, а персонально ко мне. Поговорить. Сказал, что «по пьяни свалял дурака», что никогда не крал, и не крадёт, а то, что было здесь – «так вышло», но больше этого не будет. Даже извинился.

Немного поговорили «за жизнь». Его зовут Никита, годков ему уже больше тридцати, постоянной работы нет. В основном, калымит, если что подвернётся. Женат, но детей не нарожали. Уверяет, что никогда бы раньше и не подумал, что дойдёт до жизни такой. Когда-то даже спортом занимался, плаванием. А теперь – только «литерболом» …

Едва он ушёл, ко мне опять мчится Анька. И сразу – «в штыковую»:

– Он чего приходил? А? Это же из тех двоих, что хотели украсть водку? Из них? Я ж тебе говорила, что они теперь постоянно тут будут отираться, чтобы что-нибудь спереть!

Вот завелась, вот завелась!

– Нет, – говорю, – сейчас он приходил не красть, а извинился за то происшествие. Дал слово, что такого больше не повторится.

У Аньки взгляд пингвина, которому предложили жениться на дикобразе. Смотрит, и не может понять – я всерьёз, или прикалываюсь.

– Он, что, прямо так и сказал? – она даже голову набок наклонила от избытка недоверчивости.