Мелисса Ролос - Не люби. Моя любовь тебя погубит

– Эй, ты там еще ничего мне не поджег? – смеясь, крикнула я, выходя из спальни.

Но мне никто не ответил. В квартире было тихо и словно… пусто.

Кухня была и правда пуста. Вадим ушел. Просто тихо слинял из моей квартиры, даже не попрощавшись.

На дверце холодильника я увидела прикрепленный магнитиком листок.

«Алиса, мы не друзья. Просто не можем ими быть. Ты многого обо мне не знаешь, и я надеюсь, что никогда не узнаешь. Забудь меня. Выброси из своей головы. Мы не друзья!»

Глаза опять стали дико гореть и защипало в носу.

Сильные девочки не плачут…

Я крепко зажмурилась, досчитала до десяти и просто решила не думать об этом Зимине.

Скомкала в руке чертову записку и выбросила ее в мусорное ведро.

Услышав протяжное мяуканье своего кота где-то внизу, я с любопытством глянула на него, потом на часы, которые показывали два часа дня, и вспомнила, что еще не кормила бедного Ваську.

Сама-то я могу в любое время взять и приготовить себе что-нибудь, но это животное же не сможет взять сковородку, достать из холодильника яйца и, орудуя лопаткой, готовить себе завтрак в виде яичницы.

Представив такую картину, я хихикнула и достала коту его вискас. Ничего другого он есть не хотел, поэтому мы постоянно покупали только эту еду. И именно из-за вискаса, он стал безумно толстым.

Покормив кота, я, так ничего и не поев, пошла к себе в комнату и взяла в руки скрипку. Отчетливо помню, будто это было вчера, как семь лет назад я в каком-то переходе увидела бомжа, играющего на этом прекрасном инструменте. Играл он очень умело, будто занимался этим много-много лет, но мелодия, которую издавал сей прекрасный предмет, просто заманила меня в свой плен, в котором я живу и до сих пор.

Мужчине я тогда вытряхнула все деньги, которые давали мне родители на обед в школу. Я считала, что он их заслужил, поэтому не жалела ни одной копейки.

В этот же день я прибежала домой и рассказала обо всем папе. Я просто трещала о том, какие прекрасные звуки издает скрипка, как хорошо играет на ней бродяга в переходе, а папа вдруг предложил мне самой попробовать себя в музыке. Даже не переговорив с мамой, он отвел меня в музыкальную школу на следующий день, и, когда после одного занятия учительница сказала, что у меня есть нужные качества для изучения скрипки, папа купил мне этот инструмент.

Я бросила танцы и полностью отдалась игре на скрипке. Когда маме позвонили из моей танцевальной школы и сказали, что ее дочь пропускает занятия, мама была в бешенстве. Она была против моей игры на скрипке и отела, чтобы я занималась танцами. Помню, что родители сильно поругались из-за этого тогда, но отец настоял, чтобы я ни за что не бросала скрипку и играла.

С тех пор скрипка стала неотъемлимой частью меня, и я ни разу не пожалела о том, что стала играть на ней.

Сегодня же я опять играла на скрипке. Я играла любимую папину мелодию и вспоминала, как папа хвалил меня. Изо всех сил сдерживала слезы от воспоминаний, но вновь и вновь играла эту мелодию.

Прошел час, два, три, может даже больше, но за окном уже немного стемнело, что сообщило мне о скорой ночи.

Решив, что сегодня я ничего уже не успею приготовить, я заказала по интернету доставку пиццы. И слишком поздно спохватилась о том, что сегодня мне нужно было к матери в офис, на какую-то встречу.

Только вот идти уже туда точно нет смысла, поэтому я продолжила игру на скрипке, дожидаясь маму.

Время опять пролетело слишком незаметно для меня и оторвал меня от скрипки коротки стук в дверь.

Мамина голова мгновенно показалась из-за двери, а после появилась она вся, держа в руках коробку пиццы.

– Бедный парень, сколько бы он ещё ждал, когда ты открыла бы ему дверь и забрала доставленную пиццу, если бы не появилась я? – улыбнулась она, кладя коробку на мой рабочий стол, а сама присела рядом на кровати.

Мне захотелось биться головой о стену от того, какая же я безответственная.

– Опять играешь? – грустно спросила мама, проводя ладонью по инструменту. – Он любил, когда ты играла…

– Знаю.

Мама вздохнула и вышла из комнаты, оставляя меня один на один с мыслями. Но я больше не могу находиться одна, поэтому взяла пиццу и выскочила из комнаты к матери. Остаток вечера мы провели за просмотром какого-то фильма и поеданием Пепперони.

Спать я легла опять поздно, но, как назло, в голове опять появился Вадим. Мне безумно хочется подружиться с ним, несмотря на его желание, чтобы я выбросила его из головы. Я хочу стать его другом, хочу, чтобы он доверял мне. Хочу знать о нем все. Но, возможно, я больше его и не увижу.

Город огромен, а вероятность встретиться с ним ничтожно мала. Я же ничего не знаю о нем, кроме того, что его зовут Вадим Зимин, его бросила мать и у него есть младшая сестра, которой шесть лет и которая в этом году пойдет в первый класс.

Сон сморил меня где-то под утро, а до этого я так и лежала, смотря в потолок и размышляя об этом странном парне, который так внезапно появился в моей жизни.

Угадайте, какой самый нелюбимый день в году для учеников? Да, никто не хочет, чтобы лето заканчивалось и чтобы наступало первое сентября – начало учебного года. Пусть я и училась всегда хорошо, точнее говоря на отлично, была примерной ученицей, но мне тоже не особо хотелось вставать с утра пораньше, чтобы переться в школу.

Все оставшееся время до начала учебного года, я сидела дома, боясь выходить на улицу. Моим внешним видом только и пугать детей, ну.

В тот вечер, когда мы с мамой сидели, смотрели фильм и ели пиццу, она не рассмотрела в полутьме моего лица, а, следовательно, и всех побоев. Но на следующий день она вернулась с работы рано, поэтому, когда увидела, что же творится с моим лицом, закатила мне скандал. Она пыталась узнать, кто со мной это сделал, но я говорила, что не рассмотрела хулиганов в темноте. В конечном итоге она решила наказать меня, как это обычно и происходило, но я вдруг психанула, накричала на нее, и мы поругались.

Мама сильно обиделась на меня, потому что раньше я никогда не повышала на нее голос. Собственно как и врать. Раньше я никогда не врала родителям и все рассказывала. Я могла что-то не договорить, но если меня спрашивали, то я честно отвечала. Как бы сильно я не обидела маму, мириться первой я не собиралась. Впервые я считала, что права, поэтому проявила твердость и тоже не разговаривала с ней. Я люблю маму, но мне же не десять лет, и мне надо уже больше свободы.

В ночь с тридцать первого августа по первое сентября я спала плохо, отчего проснулась с синяками под глазами. Отличное дополнение к еще не сошедшим ссадинам, но как всегда моим другом станет толстый слой тонального крема.

Когда я проснулась, мамы дома уже не было. Она уходит рано, а мне только к одиннадцати утра на линейку. Часы показывали восьмой час, что говорило мне о том, что времени на сборы у меня еще вагон и маленькая тележка.