Саша Игин - По небу полуночи ангел летел… Рассказы и афоризмы вчерашнего дня

© Саша Игин, 2020

ISBN 978-5-4498-0120-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я, Саша Игин, – часть целого, которую

мы называем Вселенной.

Куцый фрагмент в пространстве и времени.

Я ощущаю себя, свои мысли и эмоции

как нечто отдельное от всего

чувственного мира, что является своего

рода оптическим обманом.

Эта иллюзия стала темницей, ограничивающей

меня мирком собственных желаний и

привязанностью к узкому кругу близких мне людей.

Моя задача – освободиться из этого узилища.

Расширить сферу своего участия в создании

цельного, уникального мира каждого,

кто полюбит меня, и кому я подарю своё сердце.

Никто не сможет выполнить такую задачу до конца.

Но уже сама попытка постичь эту цель,

станет частью освобождения

и основанием для внутренней уверенности.

P.S. Искренне ваш, Саша Игин, – часть целого…

Рафаэль. Ангел Воскрешение Христа. 1499—1502 гг.

В центре Москвы, по улице Большая Дмитровка, двигалось очень хрупкое и нежное, при этом не зависящее ни от веса, ни от размера одежды, создание. Аннушка Киреева, а это была она, несколько минут тому назад вдрызг разругалась со своим любовником Васо Ломтатидзе, с которым встречалась два года.

Пальто кислого цвета незрелого яблока, шейный платок и перчатки желто-зеленого тона летнего пляжа на лесном озере, светились на ней, будто пронизаны солнцем.

Вся эта палитра цветов в одежде плавно перетекала из одного в другой и заканчивалась светлым пятном высветленных природой золотистых прядей и кончиков волос, выгоревших до желтизны. Волосами завидного цвета, который другим женщинам достается ценой месячной зарплаты и часами, просиженными у парикмахера.

Первое, что бросалось в глаза – это цвет кожи. Почти прозрачная, очень светлая, как будто светящаяся изнутри, кожа как у вампира. – Её дед, профессор, потомственный хирург Боткинской больницы, Киреев, замечал с любовью, – у тебя, Аннушка, кожа цвета слоновой кости.

Легкий, выступивший румянец, розоватого персикового отлива на веснушечном лице, говорил о взволнованном состоянии девушки. Случайный прохожий, заглянувший под капюшон в её светлые глаза, выделенные омарово-красным цветом, увидел бы в них отражавшееся голубое небо, зеленое дно моря или золотистый цвет заката.

Меж тем, когда Анна вышла от Васо из гостиницы «Пламенная Колхида», где её приземистый и толстый кавалер трудился заведующим, было сумрачно, серо и пасмурно. Собирался дождь. Ветер гонял облака по небу. Недолго. Не прошло и секунды, как небо затянуто тучами, пошел дождь. При этом дождевые облака расположились в форме, очень напоминающей огромную птицу или парящего в небе ангела.

– Весенний ангел мокнет под дождем!? Некрасиво волочит растрепанные крылья? – Анна рассмеялась. – Чуда сегодня мы не дождемся. Кому расскажи, что весенний ангел вдруг не смог взлететь, не поверят. Но и куда ты теперь бредешь один, не замечая людей, бедолага? Ну, чисто растрепанный воробей! Заходи ко мне на чашку чая, вместе погрустим.

– Я пригласила его на чай! – Она позвонила Кирееву в больницу.

– Дед всполошился: – вспомни, как пушкинский Дон Гуан пригласил на свидание статую командора. Я, внученька, думаю, это была неуместная шутка.

– Анна рассмеялась: – дед, ты можешь мне верить, не верить, но я не шутила. Я теперь готова встречаться хоть с кем: – хоть с ангелом, хоть с чертом. Только не с Васо, этим гурийцем из Поти. Представляешь, что он сегодня вытворял, когда мы пили чай? То из водяного пистолетика меня обрызгает, то из детского лука в лицо выстрелит. И, взгляд у него был совсем не детский. Это он, скорее Демон, нежели мой приглашенный гость.

***

Когда Анна, скинула с себя верхнюю одежду, в прихожей зазвонил телефон. Трубка рыдала голосом Васо. Отключив аппарат, Анна направилась на кухню. Войдя, оцепенев, замерла. Круглый заварочный чайник, накрытый цветастым полотенцем и две чайные чашки, из которых вился дымок, стояли в центре стола. За столом, в окружении невиданных цветов, трагически сцепив руки, сидел странный юноша. Во рту у него, словно зубочистка, торчала большая кубинская сигара.

Сразу понять: – кто он? откуда? – было невозможно. Его безрадостный и печальный взгляд, пронзая старый кухонный гарнитур, упирался где-то в районе плинтуса. За спиной, на стене вместо обоев с абстрактными мотивами, поклеенных там со времен царя гороха, высилась величественная гряда Гурийских гор, своими верхушками утопающая в серовато-белой вате кучевых облаков. Тело юноши, в алом закате, было словно соткано из кристаллических граней. Это делало его похожим на героя витража или панно, нарисованного художником с помощью плоских мазков, выполненных мастихином. Анне он напомнил Демона Врубеля. – В голове зашумело – Он был похож на вечер ясный: Ни день, ни ночь, – ни мрак, ни свет!

– Кто вы? – выдохнула девушка.

– Внезапно, оказавшийся рядом с ней, незнакомец прошепелявил:– Падший ангел, лишившийся милости Господа нашего.

– Демон? – она, отстранившись, мягко проговорила, – бес.

– Не услышав ответа, помолчав, добавила: – моя мама считает вас, злыми слугами Сатаны, обитающими в аду, способными только бродить по миру и выискивать склонные к падению души. Если Вы пришли по мою душу, то я вам заявляю, – ко мне рано. Хоть у меня в сердце между Богом и дьяволом ведётся «невидимая брань», я чувствую, – с вами мне не по пути. С Богом – да! Вот придет он ко мне сам и скажет: – иди, – я и пойду.

– Сам Бог не придёт, – юноша прервал монолог Аннушки, – И на недоуменный взгляд девушки, тихо добавил, – он доверяет нам, ангелам, донести волю Свою. Такой порядок установлен Творцом, чтобы не нарушать свободы людей, не способных выдержать личного явления Бога во всей Его славе. – Говоря это всё тихим вкрадчивым голосом, юноша мало-помалу приближался к девушке.

Почувствовав опасность, Анна попыталась оттолкнуть его от себя. Не встретив препятствия в виде белкового тела, её руки провалились в пустоту. Вакуум, как будто только этого и ждал: вздрогнул, оживился.

Всё начало тонуть в сиреневом мареве. Мутный туман заполонил комнату душным и нетающим облаком. В молочной взвеси стали стираться чёткие черты юноши. Когда Анна попыталась открыть окно и прыгнуть в вату с высоты, что-то невидимое вцепилось в её руки и ноги. Она закричала, но спёртый воздух, запаха тухлых яиц, не пропускал звуки. Из коридора потянуло горьким миндалем, вперемежку с цитрусом и сероводородом. На секунду комната превратилась в самое холодное место во Вселенной.