Фани Виталь - Птица на привязи

– Также официальный представитель правительства сообщил, что трагедия унесла жизни нескольких иностранцев. Среди них – белая женщина, один человек, похожий на индуса, и десять граждан Эфиопии или Эритреи…

На экране появился плачущий африканский мальчик с перебинтованной головой и окровавленной повязкой на глазу. Он бережно прижимал к себе беспородную псину – вероятно, единственное уцелевшее родное существо.

Эта новостная сводка сменилась следующей: о том, как в Городе М. кругом умирают люди, чье сердце не справляется с дымовой завесой над городом. Прямо «дымомор» какой-то.

Я выключила телевизор и, как в тумане, поднялась по лестнице в свою «нору».

Я долго обуючивала эту комнату на чердаке (что-то типа кабинета) – может, полгода, может, больше. На потолке – небо с предзакатными облаками, на полу – «пляж» на ковре с подогревом, есть даже электрический фонтанчик. Снобизм чистой воды – скажете вы – и будете правы. Но я не могла придушить в себе искушение заиметь дома собственного писающего мальчика – золотого ангелочка, – когда Гарик от чистого сердца притащил его ко мне домой (вечно он тащит сюда разные вещи). Феликс установил его в моей комнате, и мне вдруг показалось, что журчание струи успокаивает нервы. Но знаете что? Сейчас даже в обуюченной «норе» у меня не было ощущения безопасности. Ни в «норе», ни в Городе М., ни в мире.

В комнате было темно и пахло слегка заболоченным аквариумом. Уже несколько дней мне было просто не до чего… Я опустилась на ковер и застыла в оцепенении – как птица, привязанная за ногу…

Видела я однажды в метро девушку, у которой на руке сидел настоящий сокол. На привязи. Вы меня, конечно, пока не знаете, но могу заявить с уверенностью, что я совсем не похожа на какого-нибудь скинхеда. Но тут мне просто нереально захотелось им стать! И разгромить что-нибудь обязательно. Так было гнусно – видеть птицу на привязи.

…Я опустилась на ковер. В одной руке у меня была телефонная трубка, в другой – всё ещё пульт. Через минуту я бессильно свалилась на пол, распятая между двумя беспроводными связями – телефоном и телеком. Обе казались мне в этот момент нелепыми обвесами – бесполезными изобретениями цивилизации. Я не швырнула их об стену только потому, что в этот момент раздался звонок в дверь…

Феликс был некстати как никогда. Если вы хотите представить себе моего МЧ как можно ярче, просто пересмотрите фильм «Беги, Лола, беги». Феликс – вылитый бойфренд Лолы. И уши у него торчат точно так же. Вообще я люблю трепать эту лопоухость даже без именинного повода. Но сейчас… Мне было просто не до него.

– Ку-ку! – забасил он своим низким голосом и, ввалившись в прихожую, нарушил мою темноту. – Ты чё полутёмничаешь? Забыла? Я ж темноты боюсь!

– Лися, не включай!

В глаза я называю его просто Лисей (волосы у него нежно-рыжие, как у лиса). «Феликс», мне кажется, звучит как-то слишком жестко. К тому же и фамилия у него не мягкая – Железнов. Услышав эту фамилию, дедушка, как всегда, отпустил прикол – окрестил Феликса Железякиным. В принципе это в точку: Железякин – гик еще тот, он как никто другой разбирается в компах и вообще, наверное, во всех железяках на свете.

Феликс включил свет. Я зажмурилась, а он, улучив момент во время моего ослепления, чмокнул меня в щеку и бесцеремонно, не разуваясь и не извиняясь за это, с огромной кучей каких-то коробок, прошлепал в гостиную. Вот зачем, скажите мне, заводить бойфрендов? Чтобы они натоптали у вас дома? Или чтобы, услышав вашу просьбу не включать свет, сразу поняли с полуслова, что вы хотите побыть в темноте, причем совсем одна? Я раздраженно вышла из комнаты и… Я хотела бы сказать «хлопнула дверью». Но тут мне придется пояснить, чтобы вы представили моё жилище в деталях.

Мне бы очень хотелось взять и выложить вам тут всё сразу – самую суть. И я с трудом преодолеваю свою нервенность. Но как говорит мой дедушка: «Ты всегда бежишь впереди паровоза». Да, мне нужно научиться не торопиться, поэтому и вы немного потерпите. А еще он любит говорить: «В деталях – Бог». И, возможно, именно его немецкая кровь начинает навязывать мне занудную традицию – разложить всё по полочкам. Есть одна деталь – очень важная в моем доме.

С межкомнатными дверями у меня в квартире не очень. Из прихожей в гостиную ведет арочный проем. Из гостиной в кухню – точно такой же проем, зеркально отражающий первый. На втором этаже, над кухней, – моё пространство, которое я называю просто – «нора»: кабинет, примыкающая к нему крошечная спальня, а к ней в свою очередь примыкает душевая (места для ванны в ней не хватило). В обе эти смежные комнаты можно войти с портика, которым продолжается лестница – и ни там, ни там, опять же, дверей нет. А есть лишь легкие белые занавески, в легкомысленную мелкую ромашку. Я не очень люблю замкнутые пространства. И это была моя идея дизайна квартиры, которую поддержала мама.

Конечно, в верхней душевой и нижней ванной двери есть. Но если вы будете хлопать именно ими – вряд ли ваш бойфренд поймет это правильно. В лучшем случае он подумает, что вы пошли по нужде.

Единственная дверь в нашей квартире, которая ведет в комнату, – в спальне родителей. Она тоже расположена на втором этаже, но не над кухней, а в противоположной стороне от гостиной – над прихожей. Над гостиной же – родители мои, челы не без фантазии, потолок, ведущий на чердак, разрушили совсем, поэтому тут он получился высоченным. Эта огромная комната делит квартиру на два крыла: северное и южное. Родителям достался «юг», потому что я взяла себе «север». Вот такая ориентация.

А теперь та самая важная деталь. Родительская комната уже давно заперта на ключ. Но не папой, который трепетно относится к своим японским гравюрам, циновкам из рисовой соломки и коллекции восточных чаев с посудой для чайной церемонии. И не мамой, которая, возможно, действительно расстроилась бы, узнав, что ее дочь проводит время со своим бойфрендом на их широченной низкой кровати из черного дерева. Эта дверь заперта на ключ мною. Потому что я бы не очень хотела, чтобы мои друзья во время наших пати захаживали туда, даже просто сидели на этих циновках, пусть ничего и не трогая. В комнате какой-то особенный дух, и я хочу, чтобы это пространство осталось только нашим – семейным.

Даже моя «нора» – это вроде моё-моё, и я не пускаю туда кого ни попадя. Но Феликса пускаю, а еще деда, ну и парочку друзей иногда. А в ту комнату нет. Никогда. Может быть, я пустила бы переночевать туда дедушку, если бы он оставался у меня. Но дедушка всегда уезжает к себе. Поэтому сейчас – это только мой дом.

Итак, я хотя бы мысленно хлопнула дверью, пытаясь уединиться на кухне, в надежде успокоить свои нервы чередой суетливых движений. На обеденном столе лежала свежая газета со статьей на первой полосе о теракте в Африке. И стояла сахарница. Я хотела расчистить стол и зачем-то убрала сахарницу и газету в холодильник.