Дмитрий Грачёв - Замок Макса… Рассказы

Макс остался без своего оружия, но и зверь был повержен: медленно, как при замедленной съёмке, он сползал с крепостной стены, унося с собой вниз огромный кусок столь нужной крепости защиты, круша окружающие скалы и подминая под себя сотни и сотни ещё ослепших орков, гоблинов, троллей. Зазубренный крокодилий хвост уже мертвого гиганта взметнулся над стеной и, всё-таки зацепив Макса, скрылся далеко внизу. Вокруг всё затихло. Ослеплённые вспышкой драконы попадали на землю, орки не могли прийти в себя, гоблины и тролли жалобно скулили, зализывая раны и растирая внезапно ослепшие глаза. Макс взглянул на свою грудь: от правого плеча через всё тело расплывалось кровавое пятно – последствия удара хвоста свиноаллигатора. Действительно, всё как в фильме. Только после удара хвоста демона Гендальф Серый стал Гендальфом Белым, а Макс пока что чувствовал лишь сильную боль и настоящее отчаяние. Как без посоха защитить замок? Орки скоро придут в себя и путь для них открыт – пролом в стене. Что же делать? Конечно, есть выход. Это – сама башня. С самого создания замка Макс в ней ни разу не был. Откуда-то мальчик знал, что войти в неё может только он и лишь однажды. Обратного пути нет. Какая магия её охраняла, неведомо было даже ему – «ученику Гендальфа»…

Где-то внизу протяжно затрубил рог. Орки пришли в себя и сейчас продолжат наступление. Максу пора. Он в последний раз оглянул свою крепость, защищая которую провёл столько лет и, скрипя зубами от боли, медленно побрёл к железным, исписанным эльфийскими письменами воротам башни. На окраинах его крепости появились первые орки и, потрясая мечами, кинулись на свою добычу. Собрав всю волю в кулак, Макс побежал, отворил тяжёлые ворота и, скинув успевшего вцепиться своими кривыми зубами ему в ногу самого шустрого орчёнка, шагнув внутрь, затворил сверкнувшие магическим светом двери. Всё, теперь вокруг только тишина и мягкое, нежное свечение…

* * * * *

Последние несколько часов бабушка не выпускала из своих рук холодную, напряжённую ладонь внука и, не сводя глаз, всматривалась в его скрытое почти наполовину кислородной маской лицо. Что-то происходило. Кардиомонитор пикал как обычно, рисуя свои замысловатые кривые, но бабушка знала точно – что-то не так. Родные люди это чувствуют. Метафизически, подсознательно, как хотите. Но этого не отнять. Даже находясь на другом конце мира, любящие сердца ощущают друг друга. Чувствуют и сопереживают…

Бабушка пронзительно закричала: на груди её бессознательного внука без какой-либо видимой причины от правого плеча через всё тело проявилось обильное кровавое пятно. Кожа мальчика и мягкие ткани расползлись, словно от удара каким-то острым предметом. Забегали врачи, медсёстры, отодвинув старушку в дальний угол. Не мешай, мол, старая, и без тебя ничего не понятно. Время как будто остановилось. А вот опять, уже на ноге внука, словно укус… Пип, пип, пип – рисовал кривую сердечный аппарат. Пип, пип, пип, пи-и-и-и… Всё… Прямая… Несколько попыток реанимации… Бесполезно. Парень отмучился, ушёл. В углу, где стояла бабушка Макса, раздался глухой удар. Оглянувшиеся врачи увидели лежащую ничком старушку. Кто-то метнулся к ней, прощупал пульс – ничего. Старая милая женщина последовала за своим внуком. Это судьба. Она была с Максом всю жизнь, пыталась быть, и ушла с ним в один день и час… «Господи, Царствие им Небесное, – перекрестился дежурный врач-реаниматолог. – Чёрт бы побрал эту смену. Две смерти – как—то уже слишком». Затем добавил медсестре: «Ну, что встали? Везите обоих в морг».

* * * * *

Макс поднимался по широкой мраморной винтовой лестнице на самый верх башни. Он никогда не был здесь, но откуда-то знал, что во всём этом строении есть всего лишь одна комната, и именно она принесёт ему полное успокоение и неподдельную радость. Что теперь его ждет, Макс не знал. Да это, в принципе, и неважно. Уже сейчас он чувствовал себя так, как ни разу за свою короткую жизнь: никаких болей не было и в помине, в теле непривычные лёгкость, бодрость и сила. «Прошагал уже, наверное, не одну сотню ступеней и хоть бы что. Здорово, вот бы бабушке рассказать. Ни за что бы не поверила. А оно так! Да и вообще я бегом могу!» – думал «маленький колдун» и, засмеявшись, вприпрыжку заскакал через две ступеньки на самый верх и уже вскоре влетел в огромный, округлый с широкими окнами и тонкими полупрозрачными колоннами зал. Ласковый ветерок раздувал дымчатые тончайшие занавеси, обрамлявшие окна, и разносил по всей комнате какой-то изысканный неизвестный аромат. Кроме небольшого золочёного столика в самом центре, в зале ничего не было. А на столе лежала толстенная, в кроваво-красном или краповом переплете, книга. И словно звала его: «Подойди, юный волшебник, я и есть твоя мечта, твоё счастье…».

Обескураженный, удивлённый Макс осторожно подошёл к столу, постоял немного, вздохнул и с опаской отворил тяжеленную краповую обложку. Взору его предстал пожелтевший от времени, но сохранивший всю чёткость письма текст, исполненный красивой, словно танцующей, вязью – на эльфийском языке. «Жаль, – погрустнел Макс, – прочитать ничего не смогу. Неужели так во всей книге? Где же моё счастье? Где мечта?». Он растерянно погладил выпуклый, шершавый лист страницы и хотел было уже его перелистнуть, как, о чудо, эльфийские буквы под его рукой ожили, заплясали и сложились во вполне понятные для прочтением Максом слова:

Мир, созданный или придуманный однажды, имеет место быть. Ибо любое мыслящее существо подобно Богу в своих творениях и творчестве. И это – главный закон магии. Кто как ни Боги и Демоны сильнейшие маги? И чем отличны они друг от друга? Ничем. И те, и другие – великие творцы. Но в мире, созданном или придуманном тобой, ты и есть и Бог, и Демон, и Маг сильнейший. Поняв это, обретёшь и магию мира своего, и силу Божественную. И ничего не будет тебе неподвластного. Но будь осторожен в своих желаниях, ибо между Богом и Демоном грань тоньше волоса….

Текст на первом листе закончился, и Макс с нетерпением перевернул страницу.

Как же происходит, что в созданный тобой лучезарный мир попадают существа «не от мира сего». Всё просто. Ты сам их допускаешь. Не озаботился, чтобы мир твой был тайным, вот иные маги-творцы и творят в твоём мире. Либо сам ты влез в чужой мир, думая, что он твой, а он не твой…

«Так вот оно в чём дело, – ужаснулся Макс, – Средиземье ведь отнюдь не моё творение. Да сам бы я такого и не придумал бы никогда. Залез, получается, со своим замком в „чужой огород“ и давай „местных“ крушить, думая, что они на меня нападают. Нет. Что-то здесь не так. Ведь орки, гоблины, крокодил этот свинорылый – это зло, нечисть. А Гендальф, эльфы – добро. И они тоже часть Средиземья. А я-то ведь на их стороне. Ну, залез в чужой мир. Так ведь не знал. И бабушка ничего не сказала…».