Адита Сигорян - Всё помнят города

– Убирайся, – велела ей Катя. – Тебя только здесь не хватало!

И, схватив кухонное полотенце, она в раз прогнала птицу прочь, после чего закрыла окно.

– Ну, зачем же ты так на птичку? – удивилась Алёна. – Ты знаешь, вот я всегда со всеми животными ласкова! И они меня любят, ты знаешь, вот даже синички, всех боятся, а меня нисколечко! Мне прямо на руку могут сесть! Или на плечо, точно попугайчики!

– Это не синица, и не попугай, – напомнила маме Катя. – С ней шутки плохи, та ещё бестия!

Адоневич поднялся из-за стола, и пришёл к ним в кухню, чтобы поблагодарить хозяек.

– Вам большое спасибо за ночлег, за такой радушный приём, – произнёс он. – Но скажите, когда-таки уже придёт Ваш отец семейства?

– Да скоро должен быть дома, – ответила Катя.

– Ой, Вы знаете, он у нас такой работящий, – сразу принялась нахваливать мужа Алёна, но Иосиф Залманович уже вышел из кухни, и быстро удалился во двор, чтобы покурить.

– Я тоже хотела бы повидаться с твоим Олежеком, – сказала Вера из прихожей.

– А я больше всех! – поддержала маму из-за стола Амина. – Дядя Олег хороший, я помню, как он лечил моего любимого дедушку.

– Как будто, у тебя другие дедушки есть, – рассмеялась Алёна Краева, но тут же поняла, что могла задеть за живое сестру, и повернулась к ней, – ой, прости, моя дорогая…

Вера с укоризной глянула на сестру.

– А мне одного хватало! – спасла ситуацию Аминка и, вскочив из-за стола, подбежала обнять маму. – Мамочка, если другой дедушка был по отцу, то мне такой и не нужен. Ведь папа на тебе не женился!

– Милая, – вздохнула Вера, – твой папа вовсе не был плохим человеком. Но жениться на мне не мог. У него уже была семья, были дети… – Так у меня есть сестрёнки и братики? – изумилась девочка.

Вера больше не могла сдерживать слёзы. Катя, слышавшая этот их разговор, подошла к Амине.

– Теперь я у тебя сестрёнка, – сказала она. – А другие, наверное, ещё старше тебя, и играть с ними всё равно неинтересно. Особенно, если это мальчишки! Давай, лучше, торт есть?

– Я сладкое не ем, – отказалась девочка, и сразу утешать маму. – Не плачь, я больше не буду, честно!

Стоявший на крыльце Адоневич нервно курил вторую подряд сигарету, когда со стороны улицы Базовой, из-за угла, показался Олег. Чтобы не выяснять с ним отношения дома, при его близких, Иосиф Залманович затушил, и сам подбежал к нему.

– Здорово, Олень! – поприветствовал он давнишнего друга.

– Ёж, ты, что ли? – устало ответил тот – Ну, привет.

– Что с тобой? Ты мне-таки не рад? – съязвил Адоневич. – Повесил на меня, значит, кредит свой, а того, кто его за тебя до сих пор выплачивает, даже не рад увидеть?

– Да верну я тебе деньги, отстань! – безучастно отмахнулся от него Краев. – У меня просто семья теперь, а зарплата, сам понимаешь какая.

– Ну, ты Олень! – протянул Иосиф Залманович, поражаясь его наглости – У тебя вообще, что ли, нет никакой совести, даже в зачатках?! Да у меня чуть квартиру не отобрали из-за тебя!

– Ну, не отобрали же?

– Да, слава Гиппократу, я её на сына успел-таки переоформить! Он теперь там с молодой женой живёт, а мне где прикажешь жить? На помойке?

Краев обернулся и показал рукой на противоположную сторону улицы.

– Вон, видишь, тот дом на два хозяина? – спросил он. – Там хозяин один всего, вот и сними у него полдома. И я у тебя буду под боком, и ты под крышей.

– Смеёшься? Я и печь там разжечь не смогу, угорю раньше, и выгонит меня этот хозяин!

– Тогда где-нибудь на Калинке жильё присмотри.

– У меня денег, только на бензин!

Надеясь решить вопрос миром, Краев вынул из бумажника пару тысяч и даже все сотни ему отдал.

– Тут цены другие, – пояснил ему Краев. – Этого хватит не только на съём жилья. А остальное, я тебе потом, со временем, выплачу, честное слово!

– Жильё я сниму, – сквозь сжатые зубы процедил Адоневич. – Но вот тебе, Олень, и твоему слову я теперь ни за что не поверю! И никогда не прощу! Слышишь?

– А ты меня слышишь? Сказал, верну! – повторил Краев. – Я и не жду, что ты мне долг простишь.

Видя, что слов тот не понимает, Адоневич двумя руками ухватил его за грудки, и поднял Краева над землёй, сантиметров на пять. Затем, прижал его спиной к придорожному фонарю, надавив костяшками в грудь со всей силой.

– Знаешь, почему я лишился работы? – с ненавистью произнёс, дыша в лицо должнику. – Потому что коллекторы названивали туда и рассказывали начальству, какой я у них ненадёжный! Тебе известно, сколько лет я этой клинике посвятил! 15 лет! Она ровесница моего стажа, это ты понимаешь? И меня попросили оттуда, из-за тебя! Так что, теперь, Олень, даже если ты выплатишь мне больше, чем должен… Всё равно сколько! Клянусь щелевой лампой, я тебе твоей подлости не прощу!

– Успокойся, Ёж! – тщетно отталкивал от себя его руки Краев, и пинал его в голень, но не мог справиться, так как чересчур сильно устал за минувшие сутки.

Адоневич и сам несколько подустал так его держать, когда уже выпустил пар, но злости в нём было ещё достаточно много. Я не знаю, чем бы всё кончилось, если бы в этот момент к ним не подоспел Иван Крепцов, который как раз добрался до моей окраины через рощу.

– Отпустите его, что Вы делаете! – вступился он за Олега.

– Не лезь, поп, – ответил ему Адоневич. – Я слишком долго этого ждал!

– Сейчас же уберите от него руки! – не отступал Крепцов, и принялся сам оттаскивать его от Краева.

Я связался с Сияном, который уже поднимался по лестнице на пешеходную дорожку над тоннелем через реку Летку. Это было достаточно далеко, две автобусных остановки, но при желании, добежать можно было довольно скоро.

– Ты рано ушёл, братец! – сказал я ему. – Вернись к тому дому, тот, кого ты ищешь, сейчас там, разнимает двоих мужчин.

– Ты же знаешь, я в драки не вмешиваюсь, – отозвался он. – Если Иван идёт по моим следам, лучше, я просто подожду его здесь. Он ведь всё равно не пройдёт мимо этого перехода.

Решив так, он остановился и присел на одной из площадок лестницы. Потом достал из сумки лист виденья, и принялся наблюдать за событиями у дома Краевых, глазами Ивана.

Тому, тем временем, уже удалось помочь Краеву, теперь все трое могли немного перевести дух. Я тоже вздохнул с некоторым облегчением.

– Что на Вас нашло? – спросил Иван их обоих.

– Накипело! – ответил на выдохе Адоневич. – Да этот Олень всю жизнь мне переломал! Я доверял ему, как лучшему другу! Чем он и воспользовался, токсокароз собачий! Скинул на меня свой кредит, сам скрылся, купил тут дом, а я из-за него остался теперь без квартиры! Сколько судов я прошёл! Сколько потратил денег и нервов за эти годы!

– Как Вас зовут? – поинтересовался Иван.

– Иосиф, – представился Адоневич.

– Я Олег, – следом назвался Краев и пояснил: – Это у нас со студенчества клички такие, Ёж и Олень. Мы ещё с аспирантуры дружим.