Алексей Муренов - Нонстоперы #2

А дальше началась демонстрация развалин какого-то авторемонтного цеха, причём построенного не ранее, чем в восьмидесятые прошлого столетия. Кит снимал антураж: бетонные стены, ржавую колючую проволоку над остатками стального забора, цепи, валяющиеся на полу… и при этом не уставал вещать за кадром, как же бесчеловечно относились коммунисты к своим гражданам.

Сначала, не выдержав, начал хихикать Гаевский, но после того, как репортёр Тауэр, указав пальцем на ряд полуразвалившихся стальных гаражей, назвал их «сталинскими камерами пыток» кемпер взорвался от дружного громогласного хохота. Лично я не мог остановиться минуты две, чувствуя, что от смеха начинает болеть пресс и мимические мышцы на лице. Смеялись все, исключая самого Кита, до которого запоздало начинал доходить смысл произошедшего.

– Ты знаешь, что ты идиот, дружище? – изнемогал Гай. Он уже не смеялся, а охал, держась рукой за живот. – Как можно, блин, перепутать развалины автоцеха с зоной? Вот скажи мне!

Кит схватился обеими руками за голову.

– Гад дэм, фак ! – выдал он. – Холли шит !

– Тебя сказочно на**али, придурок! – не унимался Гай.

– И сколько ты заплатил за эту экскурсию, Кит? – спросил я, едва сумев вставить фразу в короткий промежуток между волнами общего смеха.

Мистер Тауэр посмотрел на меня жалобными глазами и дрогнувшим голосом произнёс:

– Пятьдесят евро.

После этого общий приступ смеха возобновился.

– Пятьдесят, сука, евро! – Гай уже просто орал. Его лицо побагровело от хохота. – «Полтос» евро за экскурсию в гаражи! Это писец, граждане! Это вилы!

– Фак , – простонал Кит и хлопнул себя по лбу. – Я идиот!

К счастью дождь прекратился, однако осадков за сегодня выпала десятикратная норма. Это сулило нам на завтра очередной квест, ибо путь, по которому предстояло ехать, был овеян ореолом неизвестности. За маленькими окошками кемпера начинало темнеть. Из-за пасмурной погоды происходило это значительно раньше обычного.

Когда смех поутих, и Кит смог вымученно улыбнуться, я включил электрический чайник на тумбе возле умывальника и обернулся к Гаю. Кажется, он тоже обещал нам какой-то сюрприз.

– Гай, – сказал я. – Ты вроде, хотел нас чем-то порадовать?

Довольный жизнью москвич после тяжёлого и полного испытаний дня чувствовал себя на полном расслабоне. Одной рукой он обнимал Виолетту, другой держал бокал с вином. К моей радости напиваться он сегодня не торопился, а только согревался ароматом виноградного напитка, припадая к нему губами изредка и делая маленькие глотки. Услышав меня, он встрепенулся.

– Ах да! – просиял Гай. – Чуть не забыл!

Он бесцеремонно избавился от компании Виолетты, резво поднялся на ноги и выскочил из кемпера на парковку.

– Что у него там? – спросил я Оксану.

Она неопределённо пожала плечами.

– Боже, какой я идиот, – продолжал самокритиковаться Кит. Теперь ему самому было смешно, но от последствий дьявольского конфуза это не спасало.

– Успокойся, – махнул я рукой. – И на старуху бывает проруха. Но, должен заметить, ты уже не в первый раз встаёшь на подобные грабли.

– Да, – вставила Марина. – Не мешало бы тебе взять хорошую привычку спрашивать наше мнение, прежде чем затевать подобные авантюры.

– Простите, ребята, – простонал Кит. – Мне и, правда, ужасно стыдно.

– Да не бери в голову, – успокоила его Виолетта. – Зато поржали.

Если бы я знал, что на этом веселье не закончится…

Спустя примерно минуту, на пороге появился Гай, держа в руке чёрный пластиковый пакет солидных размеров. Судя по озорному блеску в его глазах, внутри содержалось что-то ценное.

– Ну, вот! – торжественно произнёс Гай. – Сегодняшний вечер нам порядком подзасрала погода. Однако в будущем, возможно, уже на территории Югры, мы сможем восполнить этот недочёт прекрасным вечером в стиле гриль-пати.

– Там, что, мясо? – попробовала угадать Марина.

– В точку, Пантера! – просиял Гай. – Только не просто мясо, а, мать его, настоящая, чтоб я сдох, глухорятина!

– Чего? – в этот момент я напрягся, инстинктивно предчувствуя очередную подставу от местных жителей, и, надо сказать, не ошибся.

С видом победителя по жизни, Гай вынул из-под мойки белый эмалированный таз, брякнул его прямо на стол возле телевизора, а затем вывалил в него содержимое чёрного пакета. С лёгким «чмоком» довольно крупная птичья тушка познакомилась с дном таза. Глаза нонстоперов с интересом обратились на розоватое, явно свежее мясо, лишённое кожи и перьев.

Чувствуя, что начинаю смеяться, я как мог сдержаннее обратился к Гаю:

– Чья это тушка?

Гай посмотрел на меня как на конченного идиота.

– Глухарь, мой юный провинциальный друг. Это такая таёжная птица, если ты не знал. Мне она, между прочим, обошлась недёшево. Но я же не экономлю на своих друзьях. Конечно, вкус у дичи специфический, это надо признать. Но я уже нашёл в интернете необходимые рекомендации по его приготовлению.

Он чуть склонился над тазом и демонстративно втянул ноздрями воздух, показывая всем, что смакует исходящий от мяса аромат.

– Это настоящая дичь, детки! Чувствуете запах? Ещё утром эта птаха летала над вершинами сосен…

– За сколько ты приобрёл этого «глухаря»? – я уже еле сдерживался. Смех прорывался наружу, отдаваясь в мышцах живота короткими рефлекторными спазмами.

Гай с подозрением посмотрел на меня. Другие тоже. В тот момент я понял, что, похоже, один понимаю, что здесь не так.

– Мурин, что ты имеешь в виду? Какая вообще разница, за сколько? Я же говорю, дорого, что…

– Ты идиот! – я начал смеяться. – Ты идиот, потому что тебе впарили обычного индюка!

– Какой… что… ты серьёзно?

От былого пафоса не осталось и следа. Гай вдруг начал принюхиваться к тушке более внимательно, чем вызвал новый взрыв всеобщего смеха. На этот раз Кит получил возможность оторваться, и по-своему отомстить москвичу за недавние колкости в свой адрес.

– Чёрт! – Гай едва не плюнул, очевидно, вовремя вспомнив, что находится в помещении. – А я ещё думаю, почему в интернете мясо глухаря такое тёмное. Вот же сволочи!

Так закончился очередной вечер нонстоперов в Ивделе, городе, который завтра утром нам суждено было покинуть. Возможно навсегда. Тем не менее, я был уверен, что время, проведённое здесь, мы запомним надолго.

В свете угасающего дня я разглядывал свою «двухсотку» на парковке. При виде килограммов грязи на окнах и кузове хотелось сделать две вещи: избить Гаевского… и избить Гаевского ещё раз. Понятно, что в подобных погодных условиях и после проезда по раскисшей лесной дороге ожидать чего-то иного не стоило. Однако сам факт, что это произошло именно с моей любимой машиной, просто убивал.