Алексей Муренов - Нонстоперы #2

Гая вся эта история только радовала. Вокруг нас сгущался тёмный недружелюбный лес, пугая мрачными прогалинами и странными звуками, доносящимися из чащобы. Их мы услышали, когда впервые выбрались на улицу, решив перевести дыхание и ознакомиться с обстановкой. Времени было уже семь часов вечера, а до финиша, как я подозревал, было ещё далеко. Как раз в этом месте и железная дорога, и сопутствующий ей «зимник» длинной дугой забирали на северо-восток. Виолетта догадалась надеть штаны и куртку, прежде чем выбралась из салона, ибо на улице нас тут же атаковали тучи гнуса. Комары и мошки вперемежку нападали на каждое незащищённое одеждой место, слёту вонзаясь в тёплую плоть. Со стороны болота потянуло прохладой и запахом сырости и тины.

Гай посмотрел в темнеющее небо.

– Рановато что-то темнеет сегодня.

– Погода меняется, – сказал я. – Похоже, сейчас зарядит хороший дождь.

К счастью, мои ожидания оправдались не сразу. Мы успели добраться до старого свайного моста через реку Емъюган, прежде чем с небес на лобовое стекло «двухсотки» упали первые капли. Не смотря на торчащие из воды стальные сваи и длинные швеллера в основании моста, выглядел он ненадёжно. Выше по течению, метрах в ста возвышался железнодорожный мост. Одинокий красный фонарик мигал на далёкой металлической опоре. В таком диком месте он выглядел как астронавт посреди бесконечного и непостижимого космоса.

Сразу за мостом виднелась громада чёрного леса. Очертания верхушек елей и сосен были видны издалека, и на фоне тёмно-серого неба выглядели пугающе. По левую руку от моста река бурлила и закручивалась в глухой заводи. Вокруг – ни души. Только старый ворон, взмахнув широченными крыльями, пронёсся над мостом, озадаченно посмотрев на незваного четырёхколёсного гостя.

– Жуть, – тихо проговорила Виолетта. – Я представляю, какой жестью будет остаться здесь совсем одной в этом тёмном лесу.

Гай сухо рассмеялся.

– Очень быстро ты стала бы ужином какому-нибудь милому зверьку, вроде росомахи.

– А что это за зверь? – спросила Виолетта.

– Этой падлюги боится даже медведь, – сказал я.

Виолетта на заднем сидении поёжилась.

Я включил фары дальнего освещения. Вспыхнувший свет заставил зажмуриться нас самих. Широкая и длинная полоса света перерезала всё пространство моста. Длина у него была небольшая, всего метров сорок. Я проглотил страх и осторожно двинул «двухсотку» вперёд. Под двумя с половиной тоннами стали и пластика дощатый настил опасно прогнулся.

– Езжай быстрее! – нервозно выпалил Гай.

Наконец, и его московский сфинктер начал сжиматься. В который уже раз я осознал, что люблю наблюдать за его реакцией. Особенно веселили те моменты, когда Гай начинал испытывать серьёзный страх, и его чувство юмора давало сбои.

Я чуть поддавил газу. Автомобиль поехал быстрее. Дальний свет я переключил на ближний, чтобы не слепить самого себя, поскольку яркий матовый свет, заливая сырые доски, превращал их в белесое полотно.

Когда последние метры моста остались позади и «двухсотка» ухнула в небольшую яму, мы синхронно выдохнули. Дорога впереди оказалась прежнего качества: те же грунтовые заносы и гигантские лужи по краям. Сразу за мостом она вновь выравнивалась и присосеживалась к своему железнодорожному спутнику.

Следующие полчаса мы медленно, но верно продвигались вперёд, не встречая никаких серьёзных препятствий. Дождь разошёлся не на шутку. Под тяжёлыми холодными струями дорога затянулась мглой. Стало ещё темнее. Гай посмотрел на часы и сообщил, что ребята, должно быть, поворачивали с ханты-мансийской трассы на Нягань.

– Можешь им позвонить, – пошутил я, будучи уверен, что связи в этих местах нет.

Однако это оказалось не так. Гай без проблем дозвонился до Кита и узнал, что у остальных нонстоперов не всё гладко.

– Тут большая авария на дороге, – сообщил мистер Тауэр по громкой связи. – Мы в ста трыдцати киломэтрах от Нягани. На дорогу упал «Ман».

– Всё у вас не слава богу, – рассмеялся Гай. – А мы вот летим на полных парах, и никакой нету здесь жести.

Когда он отложил телефон, возникло и новое серьёзное препятствие. На этот раз дорогу перекрывала огромная упавшая ель. С первого взгляда казалось, что уронили его специально. Но затем я увидел сквозь дождь и мглу огромное гротескное корневище, возвышающееся над поверхностью земли никак не меньше трёх метров.

– Приехали, – устало сказал я и заглушил двигатель. – Ну, что, ребятки, зачехляйтесь и надевайте резиновые сапожки, пойдём побеждать дерево.

– Надеюсь, бензопилу ты из багажника не убирал в кемпер? – встревожено поинтересовался Гай.

– К счастью, я человек мнительный и всегда предполагаю самое страшное, – сказал я.

Перспектива застрять здесь ещё на несколько часов ни у кого из нас веселья не вызывала. Оглядев ствол дерева вблизи, я пришёл к выводу, что замучаемся мы с ним нехило. Но таким уж непобедимым оно не выглядело. Ствол был не очень толстым, а цепочка на моём «Зубре» была снабжена победитовыми напайками. Пила завелась с первого же «тычка», огласив лес громким противоестественным рыком. Из тёмной чащи в небо выпорхнула стайка крупных птиц.

Дождь немного успокоился, но вместо него тут же налетели наши старые знакомые кровососы. Моё лицо под капюшоном дождевика тут же облепили комары и мошки. Затягивать процесс крайне не хотелось. Я крикнул Гаю, чтобы он отошёл в сторону, а сам на вытянутых руках поднёс вращающуюся цепь к ели и погрузил его в податливую древесину. Победитовые зубцы яростно вгрызлись в древесную плоть, выбрасывая на землю струйку мелких опилок. Несколько секунд – и вся масса отделившегося от корневища ствола с оглушительным треском легла на землю. Теперь оставалось самое муторное – распилить ствол на небольшие пни, которые можно было вручную стащить с дороги.

Весь процесс занял у нас не более получаса. И, тем не менее, за это время в лесу стемнело. Фары «двухсотки» освещали нашу рабочую зону как пара глаз какого-то сказочного монстра. Виолетта старательно помогала Гаю стаскивать с дороги крупные ветки и небольшие пни. Я пилил, пилил и пилил…

– Фу, – выдохнул я, когда снова оказался в спасительном и уютном салоне своей машины.

– Я проголодался, – сказал Гай. Он вытирал лицо бумажным полотенцем. Думаю, пот смешался с каплями дождя. Голова моего друга взопрела. На висках поблескивали крупные бисеринки влаги.

– Я воняю, как скунс, – жалобно простонала Виолетта. На заднем сидении было полно места для манёвров с собственным телом, чем она, собственно, и воспользовалась, раздевшись едва ли не догола и обтираясь влажными салфетками.

– Давайте проедем ещё пару километров, – предложил я. – И уже где-нибудь там перекусим. Не хочется мне оставаться здесь ни на секунду. Дерьмовое здесь место.