Валерий Киселёв - 137-я стрелковая против танков Гудериана

Кончался первый по-настоящему боевой день. На огромной дуге сражения, во ржи, в полях, в перелесках стояли более 30 подбитых и сгоревших танков, валялись искорёженные обломки десятков автомашин. Потери гитлеровцев в живой силе, которые они понесли на участке дивизии, подсчитать было сложнее, но по самым скромным подсчетам они составляли около пятисот только убитыми.

Гудериан потерял еще полдня из отведенных на операцию «Барбаросса» шести недель и в том, что к середине июля у него останется в строю всего половина танков, вышедших с ним от границы, есть и немалая заслуга бойцов и командиров 137-й стрелковой дивизии.

Вечером некоторые бойцы ходили смотреть на подбитые танки…

Дзешкович И. А., командир минометной батареи 624-го стрелкового полка, подполковник в отставке:

– Мы ещё днем хотели сходить посмотреть, интересно всё-таки. А только стали подходить к ближайшему подбитому танку – с заднего как забарабанит по его броне. Бросились в кювет, только голову поднимешь – стреляют. Пришлось дождаться вечера. Танки оказались дрянь, и, что интересно – сброд со всей Европы: были и французские, и чешские…

Корнилин Л. А., начальник штаба батальона 624-го полка:

– Некоторые смельчаки приносили из подбитых танков трофеи: фотокарточки, письма и русскую рябиновую водку из наших магазинов. У нас был Шехтель, из немцев Поволжья, читал их письма. Содержание в основном аморальное: сколько русских женщин изнасиловали, сколько барахла в магазинах по дороге награбили. Некоторые танкисты писали, что воевать им с русскими не нравится…

Первый бой… Был он для дивизии в целом успешным, но оплачен дорогой ценой. Санитарные машины и повозки, рискуя по дороге нарваться на немецких мотоциклистов, увозили в тыл первых раненых. Для многих из них этот бой был и последним. В Горький, Арзамас и Муром полетели первые похоронки. Тяжело было переживать гибель товарищей, с которыми долгое время дружил, вместе делил все тяготы службы…

Иванов Е. В.:

– В этот день скончался от тяжелой раны мой друг лейтенант Вася Соса. Подбил три бронетранспортера и сам был тяжело ранен в шею. Умирал Вася в сознании, у нас на руках. Помощь наша была бесполезной. Все, кто был рядом, поцеловали его, отдавая последнюю солдатскую нежность. Было ему всего двадцать два года…

Корнилин Л. А.:

– Ранен был командир нашего батальона капитан Лебедев, и командование пришлось принять мне. Многие командиры рот и взводов были убиты или ранены. Когда я писал донесение после боя о боевом и численном составе батальона, это была плачевная картина: потери доходили до шестидесяти процентов личного состава…

Шапошников А. В.:

– Не приходилось никого подгонять. И воевали бойцы умело. Кадровый состав у нас был подготовлен очень хорошо. После первого боя я понял: с таким народом воевать можно. Был, правда, один неприятный случай. Лейтенант Лавренюк, недавно прибывший в полк из училища, когда немецкие танки загудели в тылу, сказал своим бойцам: «Всё, ребята, можно разбегаться». Бойцы поставили его к сосне, и – пулю в лоб…

Александров А. А.:

– Когда вечером мы с агитатором полка старшим политруком Коваленко стали писать политдонесение, то, насколько я помню, оно было такого содержания: «Особо отличившихся определить или выделить невозможно. Бойцы и командиры как один, по-богатырски, сражались с проклятым врагом. Все до единого, кто участвовал в бою, заслуживают не только поощрения, но и правительственных наград». Это было первое боевое политдонесение полка. Комиссар полка Михеев подписал его ночью при свете электрического фонарика…

Немного сохранилось документов о первом бое, скупы описания подвигов, да и составляли документы спустя несколько месяцев, в период затишья. Из скупых архивных данных того периода войны удалось взять всего несколько фактов: «Комиссар 771-го полка Васильчиков непрерывно находился в боевых порядках подразделений, личным примером увлекая бойцов в атаку. Парторг полка Наумов с первого же дня прослыл в полку как человек отчаянной храбрости. До двенадцати раз поднимал он в атаку подразделения полка… Комсорг 624-го полка Александров неоднократно увлекал бойцов своей роты в контратаку, всегда поднимаясь первым. В этом своем первом бою он лично уничтожил из винтовки семь гитлеровцев. Лейтенант Новиков, командир минометного взвода, когда все его расчеты вышли из строя, один вел огонь, перебегая от одного миномета к другому. Заставил залечь перешедший в атаку немецкий батальон, а потом обратил его в бегство.

Артиллеристы 624-го полка, которыми командовал лейтенант Мозговой, показали блестящую выучку и смелость. Сам Мозговой погиб в этот день. В 771-м полку особенно отличились наводчики Марычев и Печёнкин. Взвод лейтенанта Агарышева из батареи Похлебаева за день подбил шесть вражеских танков. В батарее лейтенанта Терещенко особенно отличились расчеты командиров оружий сержантов Ленского и Лопатко вместе с наводчиками красноармейцами Вороновым и Даниловым».

Документы:

Из дневника 771-го стрелкового полка:

«…Командир пулемётной роты лейтенант Павлов и командир миномётной роты младший лейтенант Барский непрерывно поливали ураганным уничтожающим огнём фашистских извергов. Немцы решили было парализовать пулемётные точки своим миномётами, но умелое маневрирование лейтенанта Павлова не принесло врагам должных результатов. Лейтенант Барский быстро засёк вражеские миномётные батареи и без промедления заставил умолкнуть навеки. Мужественно сражался в этом бою политрук 1-й стрелковой роты политрук Карев. Вот немецкие танки ворвались в расположении нашей обороны, тогда политрук Карев с двумя гранатами в руках первым бросился навстречу танку. Его сразил пулемёт из вражеского танка. Но бойцы и командиры завершили начатое дело товарищем Каревым. Они подбили несколько вражеских машин, а остальные обратили в бегство.

Красноармеец комендантского взвода товарищ Чайко, маленький и щупленький на вид, показал себя в бою как настоящий русский богатырь. Он метко уничтожал из своей винтовки немецких извергов. Увлекшись истреблением фашистов, боец не заметил, что немецкие танки вошли в деревню Червоный Осовец. Машины были уже в нескольких метрах от него. Тогда Чайко взял связки гранат и пополз к одному танку. Бросок – и гусеницы танка летят вдребезги. Враг стремился зайти в тыл нашей пехоте, но попытка не удалась. Завязалась перестрелка с экипажем. Чайко их меткими выстрелами уничтожил до единого. Здесь же он сам погиб смертью храбрых.