Андрей Аксёнов - В этот раз я родился… или Путешествие Души. Часть первая

На ней сначала медленно, а потом всё ускоряясь и ускоряясь до мелькания, проносятся волнующие кадры моей жизни. Я вижу себя: сидящим на горшке в детском саду; прыгающим через забор, для того чтобы разбить бровь и не выйти из-за этого на сцену для чтения стихов; на ветке дерева в пионерском лагере на Оке; на выпускном вечере; в институтской аудитории. Вижу свою свадьбу, рождение детей, похороны Брежнева и последующую перестройку, свою бесконечную работу в науке и в должностях.

Я сижу заворожённый и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой от восторга и изумления.

Мне показалось, что этот фильм про жизнь шёл всего несколько минут. Однако, когда мелькнули кадры про переезд во Владивосток, я обратил внимание, что за окном уже темно, а в кабинете горит искусственный свет. Это не удивляет, я уже перестал вообще всему удивляться.

В тот момент, когда жизненный поток притормозил, учитель говорит:

– Итак, чуть более года назад ты и твоя жена приехали в этот город с важной миссией, но обсуждать сейчас это мы не будем. Сейчас наша цель в другом. Записываем!

На доске появляется синяя цифра «1» с точкой, а следом медленно всплывает фраза: «Полное погружение в работу, до самоотдачи. Работа с утра до позднего вечера. Без выходных и отпуска. И ни на что другое времени нет, включая твою семью!»

Сразу, как только в конце последнего предложения медленно, словно в замедленном кино, появляется восклицательный знак, звучит вопрос учителя:

– Ты согласен с тем, что тут написано?

Спорить бессмысленно, и я киваю. За этим сразу появляется вторая синяя фраза: «За истекший год пять раз ты попадал в больницу, один из которых – в реанимацию».

Подумалось: «Неужели пять раз?»

Но считать некогда, я записываю, а на доске уже вырастает третья фраза: «Сеульское обследование выявило… да, в общем-то, ничего не выявило».

Только записал это, как на доске сразу появляется следующий текст: «Несмотря на обследование и лечение симптомов, тебя продолжает преследовать плохое самочувствие, высокое давление и головокружение».

И сразу дальше: «Появились страхи и даже фобии. Реально, ты боишься оставаться один, ходить на работу и даже гулять. Ты устал от негативных мыслей. Ты надломлен и уже несколько раз думал о смерти как возможном и лёгком избавлении от того, что с тобой происходит».

Во время очередной медленно образующейся точки я успеваю подумать о том, что тексты, в общем-то, страшные, но абсолютно правильные, соответствующие действительности и, самое интересное, что в последнее время я встречаю что-то такое периодически среди вороха своих мыслей.

Учитель подтверждает:

– Вижу, что тебе не нужно доказывать очевидность этих исходных данных. Тогда сформулируем цель нашего цикла: осознать и прожить те уроки, которые тебе «подбросила» болезнь. Зачем, для чего тебе дано это всё? Тема урока…

Пока на доске выписываются все слова, а в моей голове крутятся описанные выше мысли, я периферийным зрением наблюдаю, что несколько раз в кабинете сменяется освещение от естественного до искусственного, а за окном ночь периодически высвечивается ярким и солнечным днём. Меня это чуть удивляет, но точно не волнует, мне уже очень важно всё, что тут происходит.

В тишине звучат слова:

– Так, Андрей, не отвлекайся, записывай тему первого урока.

На доске уже повисают зелёные готические буквы, складывающиеся в слово «Гордыня».

Прочитываю и тут же выпаливаю с места:

– Я так и думал, что!..

Это вступление обрывает строгий голос:

– Андрей, в чём дело? Ты что, забыл, как надо вести себя на уроках? – А потом более смягчённый: – Ну, ладно, объясни, как положено!

Я подчиняюсь, медленно вытаскиваю себя из-за парты и отвечаю подрывающимся голосом:

– Гордыня является темой первого урока, потому что… потому что… Мысли путаются. – Нет, тут коротко не скажешь!

– Мы не торопимся, говори, – кивает учитель.

Я громко сглатываю, чтобы чуть смочить горло, и отвечаю как по выученному:

– Слово «гордыня» периодически приходит ко мне. Чаще всего я слышу его от самого близкого мне человека – жены. Раньше, как только оно звучало, я сразу начинал прополку собственного «огорода» от зарослей этой самой гордыни. Чем больше полол, тем реже звучало это слово. А сейчас…

– А сейчас, последнее время, ты постоянно только отмахиваешься от слов жены про гордыню. Разве не так? Чего стоит недавний случай с твоим секретарём, которая почему-то в воскресенье должна была тебе напомнить про твои же личные дела? Что-то ты давно не полол свой «огород»! Конечно, может быть, ты думаешь, что в части гордыни к другим людям можно предъявить больше претензий, чем к тебе. Может быть, но сегодня – твой урок, с тебя и больше спрос.

– Да, – выдавливаю я из себя.

– Ну вот и приступим к разработке темы нашего урока. Для этого напишем классное сочинение. Тема объявлена, время пошло, и не забудь отразить в сочинении такие важные для тебя аспекты, как значимость и ответственность.

Я снова втискиваю себя в парту, привычным движением вырываю из тетрадки двойной листок, надписываю его в правом верхнем углу и начинаю писать, но почему-то левой рукой.

Предложения рождаются очень нелегко. На листе постепенно появляются корявые слова, смысл которых я понимал и раньше, но наиболее очевидными в своём сочетании они становятся только сейчас – на бумаге.

Одновременно вся моя писанина проявляется и на интерактивной доске: «Значимость. Именно значимость того, что я делаю, чем занимаюсь, всё время возрастала, а значимость нынешней моей работы подскочила до небес. Но вот удивительно, весь парадокс в том, что её величина является таковой только для меня. Для других людей то, что я делаю, может ведь и не иметь такого значения или даже быть полным нулём, пшиком».

Пока всё это писалось, вдруг стал очевиден вывод, и его тут же вывела рука: «Из-за значимости, которую я придаю своей работе, отчётливо выглядывают “ослиные уши” гордыни».

На весь кабинет торжествующе звучит:

– Да-да. Правильно. Жги дальше!

Левая рука отваливается, но я всё равно пишу дальше: «Моя жена считает, что последнее время для меня возросла ещё значимость собственной болезни. Пожалуй, эта вторая даже затмила собой значимость работы. Я ловлю себя на мысли, что постоянно говорю и думаю об этом. Меня уже самого это порядком утомляет, а каково это всё терпеть любимому человеку?»

Тут останавливаюсь на мгновение: «Ну, вроде всё с этим?!»

Но учительский голос не даёт расслабиться:

– Как всё? А собственная значимость, она-то уж точно разрослась до невероятных размеров. Разве не так? Помнишь название сталинской работы «Головокружение от успехов»? Тебе это ни о чём не говорит?