Арсений Соломонов - Путь по линии

Их провожали медленно уходящее солнце и красный оттенок, потерявшихся в поле солнечных лучей. Тогда Андрей почему-то остановился и, немного погодя, пока Ганс ушёл вперёд, вдруг спросил молчаливого Виктора.

– Слушай… – Тихо произнёс Андрей, пока Ганс был впереди дороги.

– Чего?.. – Удивлённо посмотрел Виктор.

– Как думаешь, стоит идти? – Вдруг почему-то поинтересовался он. – Предчувствие у меня плохое.

– Ты боишься, что Ганс опять расскажет взрослым, что ты творишь?

– Нет, не боюсь. Я знаю, что ему есть, что терять. Поэтому, пусть терпится направо и налево! Мне-то что…

– А чего тогда?

– Ну, ты просто всегда молчишь. Может, посоветуешь что.

– Я тоже пойду на тарзанку, если вдруг что-то почую, дам знать…– И тот дружелюбно подмигнул и улыбнулся, как только позволяла мимика лица.

– Ну чего вы там застряли? – Крикнул Ганс, уйдя далеко вперёд от стоящих на поле друзей. – Скоро солнце сядет! Нам нужно к ужину вернуться! – Сказал Ганс и начал держать шаг медленнее, чтобы уловить отстающие тени.

С опускающимся солнцем, они добрались по дороге и вновь попали в привычный детдомовский быт. Воспитатели уже вернулись из города и были так сильно заняты, что, по обыкновению своему, не заметили грустных лиц, передвигающихся по часовой стрелке. Дети зашли в дом и уселись в проходной, чтобы перевести дух. На выступе деревянной крохотной лестницы, на которой они часто сидели, как странники из далёких далей, были выцарапаны чёрточки маленьким железным гвоздём, который регулярно вырывался по собственной воле из щели дома.

Дверь между кухней и проходной была открыта и Андрей с ребятами могли прекрасно видеть и слышать взрослые разговоры воспитателей детского дома. Стены были красиво разукрашены детской принуждённой рукой, а лестничные перила у входа обрисованы разноцветной гуашью, которая томится в шкафу и всё ещё ждёт своих художников.

– Представляешь – Пронесся мужской голос сквозь раскрашенные фантазией и мечтами стены.

Александр Филиппович, на вид которому было лет пятьдесят, представлял собой сварливого старика, отдавшего жизнь науке. Он не очень любил детей и потому совмещал работу воспитателя детского дома с работой на кафедре. На его работе, судя по разговорам, было много студентов не очень умных. Но зато было много хорошо учащихся. Они часто приходили в гости к Александру Филипповичу, и он часто пил с ними чай. Судя по всему, так они выказывали своё уважение или истинное мнение в принесённом даре. Таковыми были шоколад или печенье, которое Александр Филиппович всё равно ел один. Не смотря на это, на вид он был очень несчастный, по его виду можно было предположить, что в мире не существовало ровным счётом ничего, кроме точных измерений и научных трудов, собранных одним человеком. Будто бы существовало только несколько учёных, которым стоило доверять, а все остальные лишь вели науку по неправильному и нелогичному пути. Эту точку зрения поддерживали и студенты, что учились лучше остальных.

– Сегодня один безумец выступал в высшем институте физики – Интонационно выделяя эту важную деталь, он тем самым говорил, как всегда гордился местом своей работы, даже не смотря на бестолковых учеников, – и озвучил на всю аудиторию теорию о квантовом бессмертии, сказав, что с ней его жизнь видна как на ладони.

– Неужели? И в чём заключалась эта теория? – спросила Ника. Она работала в биологическом отделении, и, в отличие от Александра Филипповича, была молода. За большую плату устроилась работать в детский дом и также совмещала дело всей жизни с работой, за которую платят. В своих кругах она была очень влиятельна и, не смотря на видимую мягкость, суровость взгляда всё равно прорывалась, как и жесты указательного пальца, то и дело напоминали человека напыщенного, но системного, которому бы стоило подчиниться.

– Молодой парень вышел сегодня. Встал за кафедру с очень важным видом и в своём докладе заявил: – Он достал из своего портфеля папку с бумагами и вытащил самую первую из них.

Александр Филиппович недовольно, с видом барского упущения, зачитал вслух следующее:

Опыт с котом Шрёдингера показывает, что суперпозиция важна не только в микромире, но она объясняет и многие явления из макромира. Квант как таковой невозможно измерить при попытках зафиксировать позицию или действие, квант перестаёт везти себя естественно и из-за постороннего «взгляда» меняет свою траекторию. На этом основании стоит полагать, что всё, что мы видим не только результат уже искажённой реальности, но и лишь доступная нашему глазу вселенная, в которой мы живём. С каждым опытом кота Шрёдингера вселенная делиться ровно на ту, в которой кот умер и ту, в которой кот жив. А, соответственно, в данный момент я вовсе не читаю доклад. Это лишь ваша иллюзия и если вы думаете, что всё, что вы видите, это реальность, то я со своим ненастоящим докладом готов доказать вам, что вы и я это лишь одна из версий. Не верите? Ну, вы же сейчас смотрите не на меня, а на кучу квантов, которые ведут себя так лишь потому, что вы смотрите. Если бы версия меня была бы по-настоящему одна, то почему я не умер при самой первой случайности. В своей жизни я как-то вывалился из окна. Так вот в одной из вселенных я упал и умер, а в другой читаю этот самый доклад. К тому же как вы объясните линии на ладони? Смотрите! Их великое множество. Сколько линий, столько возможных версий меня. – Тут он показал ладонь и гордо произнёс "это всё версии меня".

Воспитатели рассмеялись, приняв это за невообразимую глупость.

– Это почти ненаучно и абсолютно глупо. Что этот студент о себе возомнил? Он думает, что я этого не знаю? Многие учёные не готовы мириться с этим фактом, и я их полностью поддерживаю. – Добавил в конце своего повествования Александр Филиппович.

– Я этому студенту ещё устрою, вот придёт сессию сдавать, посмотрим кто из нас больше в теории струн понимает.

– На моём факультете прямо пропорциональная история…. Не поверите… – Вдруг сказала Ника – И почему дети имеют такое самомнение и всегда хотят высказывать больше, чем положено? Мы в их возрасте себе такого не позволяли! Правда, Александр Филиппович?

– Именно! –Подтвердил он и продолжал складывать бумаги обратно.

Андрей увидел, как глаза Ганса загорелись в такт с его. Обычно это редко происходит, так как Ганса всегда устраивало положение «младшего в доме» и, в отличие от Андрея, он никогда не позволял себе при взрослых поведение, выходящее за рамки. Он знал, что уже добился хорошего отношения к своей персоне, поэтому боялся перечить.

– А, по-моему, звучит привлекательно. – Как бы невзначай тихо произнёс Ганс.

– Да что ты говоришь такое? Это просто набор псевдонаучных фраз.