Ян Мир - Кай

– Спокойной ночи, Кай, – тихо произносит Аерин.

Его голос неожиданно успокаивает, позволяя расслабиться. Я закрываю глаза, ощущая прикосновение влажных ресниц к нижнему веку, и проваливаюсь в беспокойный сон.

Остров занесло снегом. Теперь, чтобы пройти по нерасчищенным дорожкам, приходилось утопать по щиколотку в сугробах.

Я стою рядом с пабом отца Хеина. Плечо оттягивает чехол с гитарой. За прошедшее время Йенсу удалось создать мелодию и слова, которые полностью его устраивали. Нас же устраивало то, что вокалист перестал постоянно переписывать песню. До Нового года остаются считаные часы. Я дышу на свои заледеневшие пальцы, стараясь их согреть и унять внутреннее беспокойство. Сегодня у нового состава «Северный фьорд» первый концерт. Мы сильно нервничаем. Хотя и стараемся не показывать этого, напряженно смеясь последнюю неделю над совсем несмешными шутками.

К назначенному времени я пришел последним. Стою перед дверью, никак не могу совладать с собой, чтобы распахнуть ее и войти внутрь, впуская холодный воздух с улицы. Облизываю потрескавшиеся губы, дышу ртом. Наконец хватаюсь за ручку и, задержав дыхание, резко тяну на себя. Шум и тепло паба вырываются из помещения. Колокольчик, прикрепленный к двери, разливается мелодией, сообщая о новом посетителе. На меня никто не смотрит. Никто, кроме Аерина. Даже отсюда, с порога, я могу рассмотреть появляющуюся улыбку на его губах. Он вскакивает с небольшой импровизированной сцены в самом конце паба и машет мне.

Я так и не смог поблагодарить его семью за то, что приютили меня в ту ночь. Не смог произнести простые слова, за что до сих пор корю себя.

Торопливо двигаюсь к Аерину, глядя в его большие зеленые глаза. Они что-то вроде моего личного маяка в этом шумном прокуренном и жарком пабе. Не дают сорваться и выбежать обратно. Свен тихо разговаривает с Йенсом. Хеин сидит за барабанами. Он еще вчера их установил и теперь только ждет команды, чтобы начать концерт. Рядом со сценой небольшой стул. На нем деревянный ящик. Туда люди, которым понравится наше выступление, опустят деньги. Йенс говорит, что благодаря празднику посетители должны расщедриться, и поэтому, даже когда мы разделим полученную сумму, у каждого останется приличное количество денег. Я не знаю, что покупать на них, поэтому просто отложу. Аерин собирается часть суммы отдать бабушке, а часть копить.

Эбер и Руэри тоже здесь. Сидят за ближайшим столом к сцене и неспешно потягивают пиво. Они несовершеннолетние и наливать алкоголь им не должны, но сегодня – из-за надвигающегося праздника – это правило временно не действует.

Останавливаясь рядом с Аерином, снимаю чехол с плеча и аккуратно вытаскиваю гитару. Любовно поглаживаю гриф. Пальцы немного дрожат. Это от волнения.

– Опоздал, – говорит Йенс, обращаясь ко мне.

Я пожимаю плечами. Очень трудно, прожив долгое время незаметным, выставить себя на всеобщее обозрение перед толпой незнакомых людей.

– Твоя тетя сегодня будет здесь? – продолжает расспрашивать Йенс.

Я не отвечаю. Мне не очень хочется говорить о ней и о ее здоровье. Аерин никому не рассказывал о той ночи, когда я оказался на пороге его дома. И я благодарен ему за это.

– Нет. Она уехала, – отвечает за меня Аерин.

Я киваю в подтверждение его слов. На самом деле тетя здесь, на этом острове. Но из-за возобновившегося лечения ее постоянно тянет в сон. Так что эту ночь она скорее всего проспит. И мне, честно говоря, от этого спокойно.

– Ладно, пора, – произносит Йенс.

Его глаза в возбуждении блестят. Он тот, кто всецело отдан музыке. Ему не терпится начать концерт. Я залезаю на импровизированную сцену. Пробегаюсь взглядом по гирлянде из разноцветных лампочек. Усаживаюсь на стул и опускаю гитару на колени. Зажимаю пальцами правой руки гриф. Левая опускается на струны. Дышу через раз. Боюсь, что смогу забыть ноты или же не успею сыграть нужный аккорд. Меня накрывает паническая атака. Усилием воли заставляю себя сидеть на месте. Капля пота течет по шее. Воротник черного колючего свитера сжимает горло. Я разглядываю других участников группы.

Хеин открыл глаза. Взял в пальцы барабанные палочки, выпрямился. Свен, улыбаясь, встал недалеко от Йенса. Я видел, как дрожала нижняя губа бас-гитариста. Видел его бледное лицо.

К горлу подкатывает тошнота. Паб расплывается, превращаясь во что-то яркое, быстрое, мельтешащее. Мое собственное имя, произнесенное Аерином, возвращает меня в прежнее, пусть и не до конца нормальное, но все же относительно спокойное состояние. Я концентрирую взгляд на лице рыжего мальчишки. На его веснушках. На взлохмаченных прядях волос. Смотрю неотрывно в его глаза.

Вдох. Йенс о чем-то говорит в микрофон. Смеется, размахивает руками, кланяется толпе людей.

Выдох. Сглатываю ком в горле. Аерин ободряюще улыбается. Его пальцы сжимают салфетку. Он сидит вместе с братьями, неотрывно глядя на меня.

Еще один вдох. Сердце сжимается.

Выдох. Пульс стучит в голове.

Сколько прошло с того момента, как Йенс представил нас посетителям? Я взмок. Нужно было снять свитер. Остаться в футболке. Какую песню мы играем первую? «Холодный ветер приходит с севера» или «Плотный туман за моей спиной»? А может «Неспокойное море на закате»? Почему именно сейчас я все забыл?

Тело каменеет. Я смогу играть? Смогу перебирать пальцами струны?

Вокалист поднимает руку. Краем глаза смотрю, как он медленно сжимает пальцы в кулак. Это знак. Не сбиться, не сбиться, не сбиться.

Вдох. Кулак поднят высоко вверх.

Пора.

Выдох. Я ударяю по струнам.

Паб наполняют мелодичные звуки. Музыка окутывает спокойствием. Я закрываю глаза, отдаваясь мелодии, точно так же, как ей отдается Йенс. Звучат барабаны Хеина. Спустя проигрыш к нам присоединяется Свен, внося своей игрой на бас-гитаре необходимую грубость. Голос вокалиста поет о судьбе парня, что ушел с рассветом в море и потерялся в его водах, не сумев вернуться на закате к любимой.

Открываю глаза, продолжая перебирать струны. Мой взгляд устремлен на Аерина. Я не слышу ничего, кроме мелодии и голоса Йенса. Я един с музыкой, един с группой «Северный фьорд». Я часть потока. Слегка закидываю голову вверх. Вокалист разводит руки в стороны, затем прижимает к груди. Хеин ударяет по барабанам. Вспыхивает яркий свет и тут же гаснет. Сцену освещает только гирлянда из маленьких огоньков.

Теряюсь в потоке времени. Песня сменяется другой. Потом начинается новая. Все без передышки, без пауз. Свен прижимается своей спиной к спине Йенса, подпевает слова.

Не понимаю, когда паб взрывается овациями и когда заканчивается концерт. Я словно в трансе. Отстраненно наблюдаю за тем, как часы бьют двенадцать и со всех сторон слышатся поздравления. Смотрю на людей и поднятые вверх кружки. Меня затягивает в круговорот, из которого невозможно выбраться. Йенс что-то говорит мне в лицо, протягивает бутылку. Я механически беру ее в руку, делаю глоток. Горький напиток разливается внутри. На языке жженый терпкий привкус ячменя.