Александр Михайлов - Исповедь проповедника

Как научиться жить в изобилии, которого нет? Даже Будда от изобилия ушел, поскольку не смог научиться в нем жить. Если изобилие дано по рождению или как-то приобретено, то научиться в принципе можно, перестроив собственную систему ценностей, поставив наверх что-то, с изобилием не связанное. А вот если его нет?

Или где и при каких обстоятельствах этому научился Павел? Христос в изобилии сам никогда не жил, и не учил жить в изобилии. То есть Павел, научившись жить в изобилии, Христу не подражал!!!

Он начал миссионерскую деятельность и благополучно осел в Коринфе. Палатки шил. А к нему уже потекли пожертвования сочувствующих. Не там ли он и научился жить в изобилии? Не напоминает ли это Ленина, который перед революцией сидел себе в Швейцарии, занимался неспешным сочинительством, пока другие, вроде Троцкого, Сталина и тем более Дзержинского, гнили по тюрьмам, ссылкам и каторгам в России. Павел даже обоснование вывел:

Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? Что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.

В общем все равны, но некоторые равнее. И коммунисты ничего нового не придумали, просто взяли на вооружение библейский принцип. Двенадцать колен Израилевых, из них колено Левия назначено служителями, а остальные одиннадцать должны давать десятину, десятую часть доходов, на его содержание. У каждого колена остается девять десятых, но у колена Левия одиннадцать десятых. А соответственно превосходство в доходах для священства заложено в Библии.

То есть Павел откровенно и бессовестно лицемерит, рассуждая о богатстве и бедности, предпочитая сам комфорт и достаток, ни за что при этом не отвечая. Делаю то, что хочу, а вы отдавайте мне за это то, что должны. И тоже самое Петр, призывает терпеть страдания, а сам ждет, когда его покормят, да еще этого требует.

И очень часто служители повторяют путь Павла. Только не весь путь, а исключительно то, что выгодно. Они ничего не делают, а суетятся, создавая видимость. А пожертвования бесконтрольно забирают себе. По крайней мере, забрать пытаются. Да еще с протянутой рукой стоят на папертях всякого рода иностранных миссий. Евангельская истина искажается. Избавь нас, Господи, от этой плесени, пошли нам истинных служителей, подражающих Христу, а не его толкователям и как бы подражателям.

Аминь!

Да, к такому подходу господа баптисты не привыкли. И хотя я и не называл никого конкретно, к проповеди больше не допустили. Официальная версия – решение общего собрания. Сорок процентов за – шестьдесят соответственно против. Налицо раскол. После этого посещать их собрания я перестал.

@

В конце лета в мою жизнь пришла Ирина. Яркая модель чего-то там. И мозги на месте, а не только ноги от ушей. У меня до нее не было никакого опыта общения с моделями, да еще с умными, да еще на бухгалтерских курсах.

Поэтому, когда после курса мы вместе шли к метро, и она пыталась намекнуть, что время есть и можно не спешить разбегаться, я заявил, что срочно еду в рыболовный магазин покупать туристические коврики. И мне сейчас не до нее. А вообще-то я просто хотел зарплату довезти до дома.

Я уже и забыл о ней, когда она вдруг неожиданно пришла на консультацию. Оказывается, что за это время она успела распрощаться с рекламной стезей и сейчас бухгалтерствует себе в небольшой строительной фирме. Соответственно, я стал ей как бы нужен. В общем, стали встречаться беса тешить.

К Ирине обычно приходили поздно вечером, поскольку и у меня были вечерние занятия, и она училась в вечернем институте рядом, а утром разбегались. Пока Ирина готовила ужин, я стирал свои трусы и носки в раковине. Это чтобы назавтра на утренних занятиях хоть что-то было совсем чистым. Для повышения уверенности в себе.

– Ты как енот-полоскун.

Стыдно признаться, но я почему-то ничего не знал тогда про подобных енотов, для меня енот был вообще не более, чем будущая шапка или воротник. Поэтому воспринимал как издевку:

– На себя посмотри, спринтер с препятствиями.

Во время секса она требовала от меня двигаться как можно быстрее. Сама была высокая, стройная и молодая, а я, как уже не раз упоминалось, был не первой свежести и достаточно тяжел. И вообще я не люблю быстро ни есть, ни работать, ни чего другое. Результат вроде есть, а процесса как будто не было. Это как вместо полива каждого кустика отдельно вылить сразу все ведро на клумбу, чтобы с глаз долой – из сердца вон.

И вообще, нет того, чтобы самой постирать, еще иронизирует, лахудра. Это на первый взгляд красивая модель, а женственности кот наплакал, какая-то почти никакая, так сказать, комнатной температуры. Целоваться не любит, сперму в рот не любит, в попу отказывается, сиськи почти не чувствительные. Вся радость у нее между ног, разве что сами ноги от ушей. Модель, что тут говорить.

Если бы еще лежа на ней, да еще сдвинув под собой ее модельные ножки, а то ведь стоя ей нравится больше. Да еще встанет не к кровати, а к подоконнику, а ростом почти с меня, чтобы войти до конца приходится почти что на цыпочки вставать.

Особенно остро это почувствовалось на рыбалке. Конечно, было весьма лестно спускаться с ней к воде купаться. Окрестный народ во все глаза таращился на неизвестно откуда взявшуюся модель с обложки глянцевого журнала или даже ковровой дорожки.

Но если бы они знали, как неохота ее сейчас, когда после шашлыка и коньяка полежать бы у костра, о вечном подумать, так нет же, работай, выполняй свои мужские обязанности с повышенной скоростью. А что делать, если она уже уперлась руками в дерево, и выгнулась ко мне дугой.

– На.

– Давай.

Я обреченно задвигался в ней и думал только об одном – скорее бы все кончилось. Но вот, наконец, она повернула ко мне голову:

– Я все. Ты будешь?

– Нет, можно я завтра?

– Можно.

Я облегченно вышел из нее и перевел дыхание. Потом мы оделись и расположились у костра. Она свернулась калачиком на коврике под моей зимней курткой и сладко засопела. Некоторое время я смотрел на звезды, огонь и бутылку с коньяком, а затем тоже видимо заснул. Очнулся от резкого зашкаливающего звона колокольчика.

– Вау, это у нас!!!

Резкий прыжок в темноту, кубарем скатываюсь с обрыва, на ходу доставая из кармана фонарь. Какая же из них? Так, эта на месте, следующая вроде тоже, но на ней нет колокольчика. Эта она.

Взгляд застыл на кончике донки. И резкий рывок. Донка завихлялась катушкой к воде. Но поздно, я вцепился в нее мертвой хваткой и сделал длинную протяжную подсечку. Есть! Что-то явно живое, тяжелое и большое. Думаю, что мотать ее вдоль берега в глухой темени не резон и просто тащу на себя. Тяжело, но поддается.