Александр Михайлов - Исповедь проповедника

Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Он сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим. Иисус сказал ей: женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя.

То есть с одной стороны грех имеется и закон тоже есть, надо закон исполнять, с другой стороны исполняйте закон, если совесть позволит, а с третьей стороны я вообще не вижу никакого греха. А что совесть при этом бывает и доброй и порочной, так об этом как-то и не вспомнили. В Библии сказано о совести следующее:

Мы уверены, что имеем добрую совесть…

…Очистив сердца от порочной совести…

Через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей…

Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую.

Плюс к этому еще тот факт, что женщины служили Иисусу имением своим, в том числе и собой, поэтому он ее и не осуждает, потому что она с ним в соучастии, так и об этом также ни слова.

Он проходил по городам и селениям, и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, и Иоанна, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим.

Говоря современным языком, присутствует элемент коррупции. Ведь Иисус был Богом наделен властью, даже сам говорил, что:

… дана мне власть на небе и на земле.

Говорят, что Иисус дал новые заповеди: Возлюби Господа Бога твоего и возлюби ближнего твоего, как самого себя.

Считается, что Христос настаивает на соблюдении заповедей по сути, а не по форме. Что закон не свод формальных правил, а духовное отношение.

А раньше разве не так? Как начиналась иудейская молитва в синагоге? Текстом из книги Второзаконие:

Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими.

Чем эта заповедь отличается от первой и наибольшей заповеди Христа? НИЧЕМ!!!

И может быть, в пору всеобщей духовности, нет конкретных предписаний? Пожалуйста, пример:

А вступившим в брак повелевает Господь: жене не разводиться с мужем…

Очень конкретное предписание. То есть закон как был, так и остался, как же без закона. Павел говорит, что Христос конец закона, и сам же дает обязательные правила, то есть закон. Если ему следовать, то получается так, что Христос ничего не изменил. Родился, умер, воскрес – да, как вещь в себе. Мелькнул подобно комете – и все. А результатом стало что? А ничего нового, из него сделали очередной культ.

Но ведь грех познается только законом. Нет закона – нет и греха. Как же мы узнаем, грешим мы или нет, если нет закона. И что, раз конец закона так можно красть и убивать?

А если все таки закон есть, и надо его соблюдать, то что именно соблюдать? Вот, например, правила дорожного движения. Закон, обязательный к исполнению. Там все или почти все понятно. А так ли в Библии? Нет, там с пониманием напряженка. Вот примеры законотворчества апостола Павла:

Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее…

А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем.

Когда безапелляционно говорят ветхозаветные пророки: «так говорит Господь», это одно, а когда апостол Павел начинает гадать на кофейной гуще, тут помню, тут не помню, то я говорю, то Господь, то это совсем другое. То, значит, Святым Духом он движим, а следующую строку лепит сам по себе.

Наказание за грех – смерть. Причем ничего не говорится о тяжести греха, за любой грех, за сам факт.

Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем.

Как говорил Христос в знаменитой Нагорной проповеди, если посмотрит с вожделением, то уже прелюбодействует. Вот так весной проводил глазами, ведь вожделение это всего лишь сильное желание, хозяйство привелось в рабочее состояние, и за это тут же соплей подавился и помер.

А бывает что страдают, не нарушая никаких законов. Например, семья Иова, погибшая под рухнувшей крышей ради эксперимента над Иовом, или восемнадцать человек в развалинах башни Силоамской, погибшие просто так, для наглядного примера.

То есть как были правила в Ветхом Завете, так в Новом Завете и остались. И как были противоречия в тексте законов, так и остаются. И духовность закона или отсутствие таковой, как были, так и есть, Христос не дал в этом вопросе ничего нового. А поэтому можно выразить отношение к библейскому закону в целом – сам текст полезен для изучения и назидания, но пользоваться ими нельзя. Слишком много в них противоречий, чтобы быть руководством к действию.

Так как же к библейскому закону правильно относиться:

Да точно также как и к законам государства. Есть прямой запрет и точная достаточно серьезная санкция – лучше поостеречься. Нет такого, просто декларация – примерить на себя и поступать, как хочешь. И при этом помнить, что как по закону может пострадать невиновный, так и нарушитель уйти от ответственности. И все по закону. Соответственно позиция верующего – на все воля Божья. Поэтому следует поступать так, как считаешь нужным.

Но при этом:

Не становись рабом привычки или навязчивой идеи или тем более суетности, которые встают между тобой и Богом – это первая заповедь.

И как хотите, чтобы поступали с вами люди, так поступайте и вы с ними – вторая заповедь.

Вот и все – вся премудрость жизни верующего и во Христе и в обществе.

Аминь!

А затем начинаю ждать. День, два, неделю, декаду, месяц. Когда, наконец, прямо спросил – что не так, то получил такой ответ:

– Я еще не до конца прочитал.

– Две страницы за месяц не прочитать? И такое фуфло еще редактором называется?

После этого я плюнул на все попытки вписаться в информационную среду христианства. Как и во всякой замкнутой структуре, там нужны не умные, а верные. Верным же я могу быть только идее, а не структуре, и тем более личности.

@

Что же тогда делать? Ведь с моим интеллектом на занятиях я откровенно скучал, не слыша ни одного слова из того, чего бы еще не знал. Я видел, что могу успешно преподавать любой из их курсов. Тогда я просто опять стал вести занятия в университете, правда теперь только по вечерам. Тем более что он в самом центре и на одной с колледжем ветке метро.

Во время занятий периодически скатывался с бухгалтерского учета в богословие. Однажды даже несколько перестарался. Когда мне одна ученица сделала справедливое замечание, что вообще-то они на бухгалтерский курс пришли, а не богословский, я, глядя на нее в упор, голосом, как мне показалось, пророка, сказал: