Евгений Фёдоров - Спасибо Вам! Рассказы о реальных людях

…В углу зала стоит пахучая елка с мигающей вьющейся по веткам гирляндой, разноцветными шарами и ватой на зелёных иголках, а в окне человек в скафандре приветливо машет рукой и поздравляет с Новым годом. И неважно, что окна на пятом этаже и никому с улицы мои художественные замыслы не видны.

Дела брадобрейные.

Как обычно, утром бреюсь, (ну как бреюсь – бреют) двухдневную щетину уничтожаю. Намазывая на кожу пахучий крем, вгляделся в мелкий шрифт на тюбике: «Ба! Знакомый производитель». А ведь я к названию приложил свою руку или вернее свой мозг.

Давным-давно участвовал в конкурсе: нужно было придумать название Российской парфюмерной компании, и приз был обещан внушительный, 500000 руб. Недолго думая, на одном дыхании написал около сотни вариантов, отправил письмо и благополучно уехал в санаторий. Возвращаюсь через 6 недель, конкурс, естественно, из головы вылетел. И вдруг приходит извещение о денежном переводе. Моментально вспоминаю о названии и призе. Ураааа! Радости моей не было предела, в голове затанцевала красивая цифра 5 с пятью нулями. Однако прочитанное сопроводительное письмо меня приземлило: предложивших вариант «Калина» была сотня, на них и разделили приз. Немного взгрустнулось о пролетевшей мимо половине миллиона, будто своих лишился. Ну, что ж, и 5000 были неплохими деньгами для того времени.

Сейчас обилие всяких кремов на любой вкус. И как это раньше мылом обходились? Мой дедушка к вопросу бритья подходил основательно, как к важному ритуалу, не терпящему суеты. Поочередно выставлял на серванте круглое зеркальце на подставке, миску с горячей водой, кусок мыла, полысевший помазок и опасную бритву. Степенно усаживался на табурет. И начиналось действо под мычание неизвестной мне мелодии. Уложенный помазком слой пены скрывал щетину. Лезвие острой бритвы, подчиняясь уверенным движениям руки, спокойно, несуетливо ходило по подбородку. Как завороженный, смотрел я на его движения. И улыбался: дедушка не будет колючим. Любил он обнимать и щетиной покалывать.

А папа брился электрической, «Харьков» называлась. Если он доставал из шкафа небольшой футляр коричневого цвета, я в нетерпении знал: походу в кино и мороженому «Пломбир» в вафельном стаканчике быть. Пару минут жужжания, и бритва со спиралевидным проводом аккуратно укладывались обратно в футляр. Последний, фирменный штрих – папа плескал на руки одеколон «Шипр» и, фыркая, растирал его по гладкой коже. Да-да, мой воскресный день пах «Шипром».

Гитарист.

Помню, с наступлением пубертатного возраста вдруг с удивлением обнаружил в одноклассницах сто-о-о-о-лько интересного. Будто другими глазами взглянул на них. Красиво изогнутые брови, стреляющие огненными стрелами глаза и завитки волос могли заставить забыть все их вредности. А при взгляде на выпуклости девчонок сердце начинало биться учащенно и лицо наливалось кровью.

Старшие ребята говорили: «Чтобы понравиться девчонкам нужно играть на гитаре. А ещё лучше – петь под неё. Это проверенный способ». Наматываю на ус бесценный опыт и придумываю план.

В нашей семье уже были два музыканта. Папа на гармошке играл. А брат в столь юном возрасте довольно неплохо умел играть на многих инструментах, в том числе и на акустической шестиструнке. Мне было неудобно просить, к тому же был уверен, аккорды выучить труда не составит. И вот, выждав момент, когда дома никого не было, втайне от всех взял в руки инструмент – погладил лакированную поверхность верхней деки, пробежался подушечками пальцев по ладам грифа, покрутил колки. Сваренные братом накануне струны выглядели новенькими. С усердием дергал и ударял по ним, извлекая, на мой взгляд, гениальные звуки. Я уже видел себя в грезах обласканным вниманием девчонок, толпами с истеричным визгом бегающих за мной. Но недолго преследовали меня фанатки. Всё, в том числе и муки домочадцев и соседей от моих адских какофоний, закончилось на раз-два. Взинььь – прозвенела, изогнувшись дугой, порванная струна. А с ней – последняя кода несостоявшегося гитариста.

Смотрю на покалеченный инструмент и понимаю: музыкантом мне не быть и песен дворовых не петь. Не моё. Решил продолжить заниматься танцами: они тоже нравятся девчонкам. Тем более, неплохо у меня получалось.

Теперь брат узнал: тогда струна порвалась не сама по себе. Надо поискать в шкафах, не завалялись ли там запасные.

Зарница.

Я метнулся за ножом, и через пару секунд мы с моей спасительницей хрустели сочным приветом лета…

Трепетные бело-желтые языки пламени поначалу будто стеснялись, робко облизывали колодцем сложенные поленья и неизбежно набирали силу, превращаясь в жаркий костер, с треском отстреливая искрами в морозную сонную тишину соснового леса.

Где-то далеко внизу, за косогором, спрятался в утренней дымке шумный город. А нам вдвоём с Вовкой Сальциным, тем самым конкурентом из рассказа о мушкетерском костюме, спокойно, хорошо и тепло. Назначенные классным руководителем главными костровыми, мы затемно привезли на санках охапку дров, всё необходимое для кухни и, довольные проделанной работой, сейчас сидим у огня, греемся, протягивая руки к теплу и, как опытные специалисты по кострам ведем беседы.

– Вовка, смотри, цвет дыма разный. На фоне деревьев он синеватый. А на фоне неба – желтоватый.

Кивком головы показываю на змейкой уходящий ввысь дым и замолкаем, глядя на это волшебство.

– А почему, знаешь?

Он посмотрел на меня узкими, будто в вечном прищуре, хитрыми глазками. Вот, гад, знает ответ и издевается надо мной.

– Не знаю. Может, потому что наверху холоднее? – пожимаю плечами, делая предположение.

– И дыму там холодно? Эх ты, балда, – смеётся надо мной товарищ.

– Зато я знаю, что можно было костёр по-другому разжечь. – пытаюсь реабилитироваться и продолжаю. – Это когда шалашиком дрова складываются, в центре кладется растопка и поджигается. На таком костре и еду можно приготовить, и одежду высушить, и ночёвку осветить. Он самый простой, его использует большинство людей. Только он дров много съедает и быстро выгорает. И называется он шалаш. А наш называется колодец.

Но мои, казалось бы, железобетонные познания, не убедили неугомонного оппонента. Он выкатил грудь колесом, громко засмеялся и, вышагивая перед костром, выдал:

– Подумаешь! Удивил! А я знаю целых 7 способов. Загибай пальцы: звездный, нодья, таёжный, закрытый (он ещё по-другому называется дакота или полинезийский), крот и два, которые ты назвал!

Вовка посмотрел на меня взглядом победителя и закончил:

– Мне папа книгу подарил, в ней про то, как ставить палатки и разжигать костры.

За дискуссией время пролетело незаметно, и подошедшая на игру «Зарница» колонна ровных квадратов-классов нашей школы поставила точку в споре. У нас уже всё было подготовлено: костер горел и ведро родниковой воды на треноге подвешено. О чём и доложили классной.