Моисей Бельферман - Характер-судьба и жизнь лафа. Том 1

Как ему не надоедает изощряться? Пространная игра со словесным материалом. Всякие декларации. Политика и лозунги. Свихнулся он на почве словоблудия. Слабости такой за ним не наблюдали в студенческие годы. Меняет человека сама жизнь. Ударился в одну точку: все! Ведет к фанатизму – чрезмерная увлеченность. От него открыта дорога к психическому заболеванию: так считают авторитетные врачи-психиатры. Прежними политическими кумирами являлись философы, а сейчас их миссию выполняют врачи-психиатры. Эти – главная опора системы органов государственной безопасности. Опираются они в своих выводах на теоретические исследования. На постоянно случающиеся «бытовые случаи»: действуют избирательно. В соответствии с партийными рекомендациями. Ванин в общих чертах знаком с концепцией психиатров. Пока не выработал собственного мнения.

– «Мы действуем по-правильному, по-научному… – так Вагин продолжает высказываться, – научно обоснованно. Иначе просто нельзя: с наукой нужно дружить. Строго по ее рекомендациям действовать. Понимать: история – материальная конструкция огромной созидательной силы. Она направляет объективные законы. Мы – не слабаки. Подправляем. Делаем себе послушной, от нас зависимой. Такова тенденция жизни: борьба, успехи, изменения, движение по намеченному плану. И – план! Иначе нельзя существовать, соответствовать человечеству. Без направляющей и руководящей силы. Без твердого партийного руководства, постоянного контроля. Народ – хлябистое, податливое тело. Его прежде необходимо объединить. Закалить волю. Научить беспрекословно и быстро выполнять приказы. Изготовить из народа нечто другое – производное. Более приспособленное к нашим выкладкам. Другой нужен народ! Он незаменим в труде и обороне. Помогает намсовершать чудеса доблести и геройства.

Строить бесклассовое общество. Не будет знать внутренних болезней, космополитических идеологий. Избавим от кухонных войн, уличных потасовок, семейных скандалов, бытовых проблем и воспитания детей. Наивной справедливости, отдельных гражданских прав не останется. Религию заменят коммунистические убеждения. Проживем без совести! Станет вовсе ненужной. Править балом будет половой член и женская безотказность!»

Да он ведь заговаривается! Кажется, все «такое» называют бредом. Неуважительно высказывается о народе. О нашем великом и могучем советском народе! Смотрит поверх головы. Уперся взглядом в светильник. Слова сами вырываются изо рта. Сквозь разжатые узкие губы видна золотая фикса. Могли выбить зуб. Времена не те. Устроенный Серега… Сергей Владимирович не ввяжется в драку. За себя постоит! Еще в студенческие годы накачал бицепсы. Только предпочтет действовать. через милицию. Дружки-собутыльники – в качестве телохранителей. Но почему не разъезжает на черной «Волге»? Не стрельнул тачку? Что-то не вполне ясно. Стал трепачом или – на пути в номенклатуру? Он сильно изменился. Стал многим солиднее. Не столько возрастом – осанкой. Не всегда – часто сущность человека взаимосвязана с внешностью. Глаза, лицо – раскрытые страницы Души. Жаль: мало, кто умеет «читать».

– «У нас все будет другое: огромное, мощное, великое. – Продолжает фантазировать Вагин. Его пристрастие к словоизлияниям болезненного свойства. – Представители мы передового человечества. Элита. Другого-лучшего не надо. Мы – богатыри, руководители! Вышли из народа. В этом с ним – родственники. Дружим. Поддерживаем неразрывную связь. Но мы – не простаки. Не держимся за прогнившую пуповину. Из народа производим себе строителей и строительный материал. Цементируем этот самый «материал» идеологической закваской. Пусть-ка все попляшут под нашу дудку! А как же иначе? Народу нельзя доверять. Не управится сам – с самостоятельностью. Бесконтрольно начнет закатывать запои анархичности. Бесчинствовать. Вовсе сопьется. Несмотря на отдельные антиалкогольные мероприятия. Ведь народ – глупый, несамостоятельный, трусливый, слабый. От хмеля – «веселенький». Он, словно малое бездумное непослушное дитя. Без контроля, руководства народ просто… обезумеет. В лучшем случае: смешается. Потеряет лицо. Выродится. Наше передовое общество превратит в анархическое сообщество чудовищ. Народ сам – может стать намклассово чуждым элементом. Он если выйдет из подчинения. Уже сейчас проявляет переборчивость-требовательность. В условиях труда, в потреблении, жилищных проблемах, поисках удобств, пищи, развлечений. Ведь все зависит от экономики. От уровня производства и производительности труда. Известны проблемы: неритмичность, перебои со снабжением. Слабая структура обслуживания. Халтура повсеместная! Чем и славимся – во всем мире! Повсюду уже это знают типичное русское слово: халтура! Не могут уловить все тонкости, разнообразия, смыслы.»

Безбрежным потоком фонтанируют слова. Есть дельные высказывания. Перемешены они с бредовыми идеями. Просто мания величия! Сам не ощущает болезненность? Это бахвальство, рисовка? Остается мальчишкой! Накачивает вес авторитета. Своим преуспеванием колет неудачника. Намеренно вызывает зависть-ненависть. Добьется своего – торжествует.

– «Впрочем, народ наш не стоит ругать. Он надежный! В труде-быту. Ненадежный – во всем прочем. Что можно ожидать-требовать от пропойцы-баламута? От пристрастного к хмельному – алкоголика? От пакостника-злослова? От анекдотиста-развратника? От неразумного малого дитяти-юродивого? – Не кончил пока Ванин упражняться. Точнее, испражняться – словами. – Народ нельзя ни на минуту оставлять безнадзорно. Пуще того – без руководства! Сопьется! Отравы нажрется! Но лучше: пусть он сопьется… подыхает. Мы выдержим любую естественную убыль! Намдля величия хватит ста миллионов! Ни за какие заслуги не позволим народу лезть в политику. Пусть даже не пытается он насподменить! Поставить под сомнение нашуполитику. Намнечего страшиться народа! Не давать лишней свободы. Иначе придется поминутно опасаться за свое руководящее положение.

– О, да! – Ванин вовсе не восхищен. Не завидует преуспевающему другу. Надоело его политиканство-демагогия. Сочувственно спросил с нескрываемой иронией в голосе: – Видно, ты стал деятелем?

– «Избрали в партбюро! – Достаточно горделиво прозвучало его признание. Ванин никогда чувством юмора не отличался. Однообразен, прямой, он даже ограниченный. Вовсе не зря таких относили к «кирзовым сапогам». И сейчас не чувствует подначку: издевательства не воспринимает. Серьезен.

– «Да. – Несколько смешался беспартийный Юрий Ванин. Ему предлагали однажды вступить в партию. Советовали: открывается столбовая дорога. К карьере и жизни. Только так! Не послушал. Не захотел! В партию тупоперла интеллигенция! Стремятся сделать карьеру. Для блезира партию держат пролетарской. Установили процентную норму: на двух рабочих от станка – только одного службиста принимают. Выстроилась очередь! Появилась возможность для махинаций: со стороны аппаратчиков. И начальнички нашли выход: приводят работяг – за ручку. Одновременно ихподшефные становятся партийцами. Разрослась партия – размеров достигает непомерных. Большинство единогласно голосует.