Людмила Моховикова - Восхождение к новой жизни (сборник)

– Зачем он тебе? – ревниво поинтересовалась Мария Ивановна.

– Да неясная ситуация с авансами, – задумчиво проговорила Катерина. – Обещал вообще-то подписать.

– А вот мне не подписывает, – резко сказала Валентина.

– Иван Иванович ушел на ответственное совещание, – важно сообщила Мария Ивановна. – Придет часа через два, а то и три…

– Все понятно, – вздохнула Катерина и включила компьютер, который всегда выключала на время обеда.

На столе Ивана Ивановича зазвонил телефон. Мария Ивановна взяла трубку.

– Алло! – солидно произнесла она. – Да, это я. Что? – расстроенно вскрикнула она. – Подлец? Тебя выгнал? Подает на развод? Ну, это его дело! А ты что меня-то ругаешь? Я никогда не мешала вам жить. Я вообще ни в чем вам не мешала. Он сам взял меня в заместители, я не напрашивалась. Не кричи! Сама виновата!

Мария Ивановна бросила трубку и медленно, тяжело подошла к своему столу, села, обхватив склоненную голову руками. Видно было, что она вся дрожит.

Катерина сразу к ней быстро подошла, обняла.

– Что случилось? – спросила успокаивающим тоном.

– Иван Иванович разводится, – плаксиво сказала Мария Ивановна, приподняв голову. – А я при чем? Я же все терпела…

– Ну что вы плачете-то? Вы давно этого ждали.

– Ждала, – закивала головой Мария Ивановна. – Жалела его, но это так неожиданно. Он решился, он выгнал вчера ее из квартиры к тетке, где она прописана. Она так его мучила, так мучила… Так мучила его родителей, они из-за нее умерли… О, неужели это возмездие?

– За все приходится платить, – вздохнув, сказала Катерина. – Успокойтесь! Не подавайте виду, что она звонила, что вы что-то знаете. И вообще все молчите, – Катерина обвела всех взглядом строгих голубых глаз. – Ему будет неприятно, что мы в курсе его семейных дел. Ему и так тяжело.

– Да-да, не волнуйся, – поспешно сказала Валентина. – Никто и виду не подаст. Он сегодня надел красный галстук, значит, у него хорошее настроение, и до инсульта в этот раз не дойдет.

– Не дай Бог опять инсульт, – плаксиво произнесла Мария Ивановна, замотав головой.

Иван Иванович после совещания зашел в цех, встретил Василия Викторовича.

– Придешь ко мне сегодня? – осторожно спросил Иван Иванович.

– Приду, не переживай, – быстро ответил Василий Викторович. – Поставим новый замок. Как дела-то?

– Да вчера выехала, объявил о разводе, – тихо сообщил Иван Иванович.

– Ключи взял?

– Взял, но что-то тревожно весь день. У нее, кажется, есть запасные.

– Неспроста тревога, – Василий Викторович тронул его за плечо. – Ну, ты все равно успокойся… а там увидишь…

– Ладно, видно будет, – сказал Иван Иванович, приободряясь. – Дела прежде всего. На совещании надавали заданий.

– Ну, дерзай! – улыбнулся Василий Викторович. – Пока.

Иван Иванович не спеша открыл дверь своей квартиры и сразу увидел… разгром… Его одежда беспорядочно валялась на полу. Костюмы, джинсы были обсыпаны чем-то белым. Рубашки были разрезаны, галстуки тоже валялись в обрезках. Но это не беда, новые можно купить. Главное – эта стерва разбила мамин любимый сервиз с рисунками ангелов. Такой красивый, такой дорогой. Мама его очень берегла. И вот теперь сервиз валялся вместе с разрезанными рубахами весь в осколках, больших и малых.

У Ивана Иванович сразу заболело сердце, он лег на диван и не мог пошевелиться. Раздался звонок, пришел Василий Викторович. Иван Иванович еле встал, открыл дверь и услышал его возмущенный голос:

– Вот чертяка, все-таки нагадила.

– Да уж… постаралась.

– Ну, ты все равно успокойся! Что ты такой бледный?

– Сердце что-то. Ты делай. Я лягу.

Иван Иванович пошел, лег на диван, но Василий Викторович захлопотал около него:

– Лекарства от сердца есть?

– Там, на кухне. Вроде корвалол, – вяло сказал Иван Иванович.

Василий Викторович ушел на кухню, но что-то там долго копался, потом принес лекарство в чашке, подал, сел рядом на стул.

– Полегчало? – спросил участливо.

– Да, лучше.

– А может, скорую вызвать?

– Нет, не надо. Отойдет… бывает так…

– Тогда ты вот что, расслабься, а я буду замок новый вставлять.

Василий Викторович ушел, и слышно было, как он шумел в прихожей. Но Иван Иванович расслабиться никак не мог, страшно было при этих болях в сердце поднимать ноги, руки… Лежал напряженно, поглаживая рукою грудь, надеясь, что это успокоит.

Как он завтра пойдет на работу? Рубашек нет, а та, что на нем, уже не блещет чистотой, галстук один, красный. Нет, он не пойдет завтра на работу, возьмет выходной, напишет заявление и попросит Василия Викторовича отнести. Только категорически прикажет ему никому не рассказывать, что произошло. По большому счету вызвать бы полицию. Но это такая канитель. Лучше он не будет этого делать. А новый замок предохранит его от дальнейших покушений. Стерва и есть стерва. Обещала кое-что устроить – и устроила.

– А что это белое по всем комнатам разбросано? – вдруг спросил Василий Викторович.

– Мука, – слабо произнес Иван Иванович. – В муку меня хочет стереть.

– Она что, колдунья? – презрительно сказал Василий Викторович.

– Да вроде нет. А вот подруга у нее новая объявилась, какая-то колдунья, – задумчиво ответил Иван Иванович.

– Значит, белую смерть тебе пророчат. Ну и сволочи. Но ты не тушуйся, не бойся, слышишь. Главное – не бояться и еще «Отче наш…» читать. Моли Господа помочь.

Иван Иванович не ответил, но сам подумал, молиться надо… Грехи замаливать, просить благословения на дальнейшую жизнь. Новую жизнь. Да, у него должна начаться новая жизнь.

Василий Викторович, как и обещал Ивану Ивановичу, с утра сразу пошел в БОТиЗ.

– Девоньки, – громогласно сказал он, – вот заявление от вашего шефа принес, оприходуйте.

– Что за заявление? – взволнованно спросила Мария Ивановка, почти выхватывая листок. – Без содержания? Что случилось? Василий Викторович, вы что, у него дома были?

– Да, был. И больше ничего не скажу. Кроме того, что он сегодня занят.

– Такого быть не может, – воскликнула Мария Ивановна, – чтобы он пренебрег работой и приличиями. Что-то случилось? Признавайтесь!

– Щучка ты моя дорогая, придет время, все узнаешь, – улыбнулся Василий Викторович.

– Я – Щучка, что вы себе позволяете? – возмутилась Мария Ивановна.

– Я пошутил, простите, ну, я побежал, – ретировался Василий Викторович. – Дела, дела. Валентина, я к тебе потом.

Он выскочил из БОТиЗа, почесывая голову. Вот бабы какие, быстро шум подняли. Нет для них секретов. Но он же выдержал натиск, выдержал. Только зачем Марию Ивановну Щучкой-то назвал? Прокол!

Мария Ивановна не могла успокоиться. Она пойдет на преступление. Но заявление оформлять не будет. Сегодня нет никаких совещаний, и никто ничего не заметит. В случае чего как-нибудь отговорится. Или нет… она что, с ума сошла – нарушать инструкцию? Она встала кряхтя, правое колено болело, и пошла к начальнику БОТиЗа. Он, конечно, подписал заявление. Всякое в жизни бывает. Ивана Ивановича он очень уважал.