Александр Стрекалов - Страсти по Гоголю, или «Мёртвые души – 2»

Я утвердительно кивнул головой, и напарник продолжил далее:

– В общем, зам-директор НИИ по кадрам всё понял правильно и пошёл навстречу заслуженному сотруднику – написал письмо в МИРЭА с просьбой направить к ним на работу такого-то и такого-то выпускника, меня то есть. Да ещё не куда-нибудь, а в самый престижный отдел, теоретический, где по сути весь цвет нашего института работал, так называемые “головастики”.

–…А про гироскопы ты что-нибудь слышал? – вдруг обратился ко мне Валерка, мутные глаза на меня скосив. – Что это за хрень такая?

– Да нет, конечно же, – опять виновато ответил я, чувствуя свою патологическую ущербность и необразованность, стыдясь её.

– Да ладно тебе, Вить, не переживай, не дёргайся и не смущайся как девочка перед первым сексом. Сейчас расскажу и это. Я сегодня выпивши. И здорово. А когда я пьяный, я ужасно болтливым становлюсь – как баба. Мне родители из-за этого всегда советуют много не пить в компаниях, чтобы не наговорить лишнего, гадостей кому-нибудь по дурости не наболтать, от которых потом не отмоешься… Но это так – к слову, в качестве моего к тебе предупреждения. На всякий пожарный, как говорится, чтобы не обижался потом… А гироскопы , или трёхосные гиростабилизаторы , или – «платформы» , как мы, инженера, их между собой называем, – это главная часть любого летательного аппарата – ракеты ли, космического корабля, межпланетной станции – неподвижная её часть, что существенно, инерциальная , относительно которой космический аппарат стабилизируется и совершает в полёте пространственные манёвры. Это – если в двух-трёх словах… А для того, чтобы ты лучше всё это понял, приведу классический пример, какой обычно студентам технических вузов рассказывают профессора на первых курсах, который и мне когда-то мои педагоги рассказывали на лекциях по автоматизированным системам управления , сокращённо – АСУ. Итак, представь, что едешь ты на автомобиле, допустим; ты – шофёр. И ты крутишь баранку вправо и влево в зависимости от дороги, которую ты видишь и авто поэтому управляешь зряче. Не будешь крутить – разобьёшься, и машину свою разобьёшь. Хлопот потом не оберёшься. Так ведь?!…А теперь подумай и ответь: в космосе-то ракете или межпланетному космическому кораблю относительно чего разворачиваться по крену и тангажу ; вверх и вниз, то есть, вправо и влево? Там, высоко-высоко над землёй, в околоземном пространстве, дорог и разметок нету, ограждений, бордюров и указателей, верстовых столбов. Как и гаишников, которые правильный путь, на худой конец, подсказать могут своим “волшебным” жезлом… А до цели долететь надо. Как быть? Относительно чего ориентироваться, выбирать траекторию и оптимальный маршрут?…

– Вот для этого-то учёные и придумали гироплатформу , неподвижную часть любой ракеты, космического корабля или станции, повторюсь, на которой расположены три мощные взаимно-перпендикулярные гироблока и которую выставляют в определённое положение ещё на земле. Выставят, и потом на пред’старте раскручивают гироблоки , придают им вращательное движение, мощный вращательный момент – как у детской игрушки юлы, вспомни: точно такой же принцип. И они, непрерывно крутящиеся под воздействием электромагнитных полей, по законам физики, механики – в данном случае, позволяют выдерживать неизменное пространственное положение платформы в течение всего полёта, подвешенной, соответственно, на трёх свободно-вращающихся рамках, вложенных одна в другую, оси которых направлены по вращению, тангажу и крену, то есть взаимно-перпендикулярны друг другу. Что, в свою очередь, позволяет платформе быть полностью независимой от пространственного расположения объекта, на котором она стоит. Важнейший принцип изобретения – автономность и независимость от самого носителя – важнейший!!!… А космический аппарат вращается, ориентируется и стабилизируется уже относительно неё – находящейся внутри неподвижной инерциальной гиро-платформы, – по заложенной в его бортовой компьютер программе выбирает нужное направление и маршрут и успешно долетает до цели. Просто всё – не правда ли?! Как и всё гениальное.

– Так вот разработкой и изготовлением таких инерциальных систем и занимался после войны королёвский соратник и друг Виктор Иванович Кузнецов. На всех советских летательных объектах – на всех, без исключения! – стояли и стоят до сих пор изделия его института, знаменитые кузнецовские гироскопы-платформы , без которых не один корабль не взлетит, не одна ракета – потому что будут слепыми и неуправляемыми, без ориентира, который как компас указывает им путь, к цели с гарантией выводит…

– Я когда в его институт-то попал, – отдышавшись, принялся дальше мой учёный напарник меня, неучёного, наставлять, вводить в курс, так сказать, организации и устройства нашей бывшей советской ракетно-космической отрасли, в которой я, владимирский работяга с молодых лет, ни черта не петрил, естественно, не понимал, и рассказы про которую из первых уст были мне до ужаса интересны и поучительны, – так вот, я таким счастливым и гордым первые дни по Москве ходил – не передать. С гордостью всем рассказывал, в каком крутом месте я, простолюдин, сам того не ведая, очутился; какие немыслимые получки приношу домой; какими секретными темами занимаюсь, летательными приборами. И длился тот мой щенячий восторг с полгода, наверное. Может – чуть больше, не помню уже. До той поры, по крайней мере, пока я, освоившись и оглядевшись на новом месте, к ужасу своему ни стал сознавать, что мы, молодые сотрудники-специалисты, в своём институте хвалёном никому не нужны, совершенно; что старички-старожилы на нас как на дурачков малахольных смотрят. И это – в лучшем случае… А в худшем – как на конкурентов потенциальных, соперников-толкачей, охотников за “жирными пирогами”, что постоянно крутятся рядом и назойливо “толкают в бока и спины” – мешают им спокойно жить и дышать, сидеть на “тёпленьком месте”, “обильно рубить бабло” и при этом ни черта не делать.

– Как это “ни черта не делать”? – удивился я. – Не понял! А кто же тогда советские ракеты и космические корабли каждый год запускал, спутники?

– Рабочие запускали и запускают, Витёк, дорогой, которые те ракеты делают на заводах; военные, которые годами на полигонах торчат и следят за порядком на космодромах, за дисциплиной; ну и за самими полётами, главное, их качеством, оптимальным рабочим режимом и траекториями. А сотрудники институтов наших, учёные-разработчики так называемые, в это время сидят в столице и от скуки в носах ковыряются, книжки читают, чаи с бутербродами пьют да жирные пенки снимают с тех успешных пусков в виде огромных премий и надбавок. Однако же к самим пускам они давным-давно уже имеют самое отдалённое касательство, самое второстепенное.