Array Кэтрин Коин - Свободное падение

– Лиза, это Регина. Не в курсе, кому я так сильно нужна была?

– Регина! Как хорошо, что ты перезвонила. Весь день тебя ищу. Тут такое дело… – девушка замолкает, будто что-то обдумывает, но все же продолжает: – С утра звонила одна девушка, искала тебя и просила твой номер телефона. Ты же знаешь, я не вправе разглашать личную информацию, но она представилась твоей сестрой. Не знала, что у тебя есть сестра. Повиси на линии, найду имя…

– Злата? – округляю глаза в удивлении. Вот это новость под конец хренового дня!

– Точно! Злата. Очень хотела с тобой поговорить. Я попросила ее оставить номер. Скинуть на почту?

– Да, спасибо. Она что-то еще спрашивала, говорила?

– Нет, просила только, чтоб ты ей перезвонила.

– Хорошо, – все, что удается сказать, а мысленно начинаю перебирать варианты, для чего меня искала сестра. Что ей нужно? Что-то с матерью? Голова сейчас взорвется от предположений.

– Ладно, отправляю номер.

– Спасибо. Хорошего вечера.

– Пока, Регина. И тебе.

Отключаюсь и проверяю электронную почту. Заношу номер в память телефона и думаю, как поступить.

Не день, а сплошные напоминания о прошлом!

Так и сидела несколько минут сверлила взглядом телефон в руке.

Прошло слишком много лет с тех пор, как я слышала что-то о своих родственниках. Мать я возненавидела, еще когда из-за ее предательства от нас ушел отец. Время, которое мне пришлось прожить с этой… женщиной под одной крышей, я по-прежнему отказываюсь вспоминать. Потому что в этой моей «коробке памяти» нет ничего отдаленно похожего на счастливые картинки – одни мрачные, черно-белые.

Всем своим существом презираю женщину, давшую мне жизнь, но отобравшую беззаботное время, какое обязано быть у любого ребенка. Она отняла у меня нормальное детство, разрушила семью, лишила материнской ласки и заботы. Отца.

Когда родилась сестра, все стало намного хуже. Постоянные нервные срывы матери сказывались в первую очередь на мне. Эта истеричка кричала не своим голосом, чтоб я убиралась к черту вслед за отцом, который не смог простить ей измену и ушел. Он вскоре и вовсе принял предложение давнего друга и уехал из страны. Мать была в ярости, а я, в качестве напоминания о первом муже, ее раздражала одним своим присутствием рядом. Такие моменты помню настолько четко, будто это происходило совсем недавно. В памяти отложилось каждое грубое слово в мой адрес, каждый злобный взгляд, каждая моя ночь в слезах… Всю ненависть на моего родного отца, своего любовника и, скорее всего, на себя саму вымещала на мне. А я же была всего лишь ребенком! И бедная малышка, появившаяся на свет, которой, как и мне, не хватало любящей мамы, страдала не меньше. По сути, ни у нее, ни у меня не было ни матери, ни отца. Никто не мог нам помочь.

Прожив в обстановке, где воздух насквозь пропитался презрением, злостью на весь мир, ненавистью матери к своим собственным детям, я убежала из дома при первой же возможности. Спасибо отцу. Он подключил свои связи, и меня благополучно втолкнули в один из самых престижных вузов страны на факультет международных отношений.

Семья отца – несколько поколений дипломатов и политиков. Единственную дочь направил по стопам предков. И это не подлежало обсуждению. Плюс все же был: мне разрешили жить отдельно, но оплачивать свои расходы я должна была сама. Не знаю, то ли удача вовремя перешла на мою сторону, то ли судьба решила наградить за годы существования в постоянном стрессе, но все сложилось для меня более чем хорошо. Знакомство и тесная дружба с однокурсницей помогли найти себя и обеспечить мне безбедное существование.

Кстати, об однокурснице и подруге…

Беру телефон и набираю номер Лары. Надеюсь, она уже в Москве. Возможно, поможет. К кому еще обратиться за советом, я не представляю.

– Привет, крошка, – слышу бодрый голос Ларисы. – Ты знаешь, я все понимаю: шикарный брюнет под боком, руки заняты исследованием красивого тела, ни о чем больше не думается… Но раньше позвонить могла бы? Или у тебя от шока память отбило, что забыла обо мне?

– Привет, Лар. Извини, замоталась что-то. А этот… брюнет ничем не отличается от остальных. Детальки те же: ручки, ножки, голова и… фонарик.

– Фонарик? – прыскает от смеха подруга. – Типа: есть и периодически включается, ослепляя тебя?

– Нет. Типа: есть и постоянно им передо мной светит.

Секундная пауза, а потом дикий смех.

– Боже, мое воображение…

– Лар, а теперь забудем про световой прибор Давида. Я хотела посоветоваться.

– Что-то серьезное? Проблемы с парнем? – сразу включает режим «заботливая подруга».

Еще какие! Но тебе об этом знать необязательно.

– Нет. Меня Злата искала через наше агентство… Лиза ее отфутболила, попросила номер оставить. Я не знаю, как поступить. Сижу сейчас и думаю, что такого могло произойти, если спустя столько лет молчания сестра решила меня найти. А вдруг что-то с матерью? Хотя не удивлюсь.

– И что ты ждешь от меня услышать? В чем проблема? Узнай, что ей надо. Или ты не хочешь совсем с ней разговаривать? Вроде бы ни в чем перед тобой не виновата… Знаешь, Рин, пора вытащить голову из задницы и забыть старые обиды. Сестра же…

– Ладно. Позвоню. Может, и правда стоит узнать, что стряслось.

– Вот и правильно. Все, крошка, не могу больше говорить. Целую. В выходные вернусь в Москву. Держись там и будь умницей!

– Пока, Лар. Держусь…

Несколько секунд обдумываю слова подруги. Она права: пришло время выбросить из головы прошлые обиды и наладить отношения с сестрой. Ищу в списке контактов имя и, сделав глубокий вдох, нажимаю на кнопку вызова. Слушаю гудки и уже хочу отключиться, как мне отвечают.

– Алло, Злата? Это Регина…

Сижу барабаню ногтями по полупустому бокалу с вином, периодически поглядывая на девушку, сидящую передо мной. Салат, который я заказала, был изучен до мельчайших оттенков овощей в нем и так и остался стоять в стороне. Злата тоже не торопится приступать к еде. Аппетит отбит напрочь и вряд ли скоро появится. Неудивительно. Мы в ресторане уже больше часа, и за это время я успела пожалеть, что не употребляю крепкий алкоголь и не переношу даже табачный дым. Мне бы сейчас очень помогло подобное сочетание. На ясную голову всю информацию, что вывалила сестра, воспринять очень сложно.

Я перебрала в уме множество вариантов, для чего понадобилась Злате, но ни один и близко не стоит с изложенной ей ситуацией.

До самого вечера я не находила себе места, извела себя предположениями до такой степени, что наблюдавший за моими метаниями Давид не рискнул заговорить. Видимо, ему хватило моих вчерашних объяснений. После общения с сестрой по телефону я столкнулась с парнем в коридоре. Написанные на моем лице эмоции оказалось сложно скрыть. Когда на свой вопрос «что случилось?» получил простое «Злата», прекратил дальнейшие расспросы. Он знал мое отношение к сестре, матери и отцу как никто другой. Именно Давид – тот единственный человек, которому я открылась до конца, какому показала изнанку своей души. Не Лариса, а мужчина, сумевший занять все пространство внутри этой самой души. Так странно, но он не воспользовался моментом, чтобы вывести меня на эмоции, а всего лишь спросил, нужна ли его помощь.