Татьяна Олива Моралес - Москва, 80-е. Книга 2. Воспоминания

Иллюстратор Татьяна Олива Моралес

Дизайнер обложки Татьяна Олива Моралес

© Татьяна Олива Моралес, 2019

© Татьяна Олива Моралес, иллюстрации, 2019

© Татьяна Олива Моралес, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-7865-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-7441-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кафе «Лира», 80-е годы

Я не ограничивала себя в тусовках. Помимо оных в общежитиях МГПИ и Университета Дружбы народов им. Патриса Лумумбы, мне были также симпатичны и некоторые неформальные течения, такие как тусовки художников и поэтов, хиппи, панков и рокеров на Старом Арбате и в Горбушке (д/к им. Горбунова), а также весёлые случайные встречи выпускников 23-й спец школы в кафе «Лира», которое находилось на Пушкинской площади, на том самом месте, где ныне располагается здание первого московского кафе «Макдональдс». По правде сказать, характер у меня был необыкновенно любознательный и общительный от природы.

И как-то раз приятным осенним вечером, когда уж немного смеркалось, слегка повздорив с папой на тему того, что у разных поколений и взгляды на жизнь и на бренное существование порой не совпадают, я отправилась на поиски новых приключений и знакомств в место случайной встречи выпускников 23-й специализированной английской школы, кафе «Лира».

Именно про это место в своё время написал крылатые строки лидер группы «Машина времени» Андрей Макаревич:

Машина времени – «Кафе Лира»

Кстати сказать, Андрей Макаревич не учился в нашей школе, с нами училась его сестра, Наташа, которая очень любила петь его песни, мы, естественно, тоже. Пели мы их сначала под аккомпанемент домашнего пианино, а потом все перешли на гитары. Вместе с тем, были очень популярны в нашем кругу песни Владимира Выскоцкого и Булата Окуджавы.

А из известных личностей с нами, но в более старшем классе, учился Лоб, как его все называли за спиной в школе, Владимир Басов, который сыграл одну из ведущих ролей в популярном в своё время фильме «Москва – Кассиопия».

Однако, я отошла от основной темы своего рассказа – от кафе «Лира». Придя в кафе, я села за свободный столик, заказала чашку кофе без сахара и стала размышлять, как жить дальше. Дискутировать с папой по поводу разности взглядов на жизнь мне не особо хотелось.

А мама в тот момент лежала в больнице, выписывать её собирались, но не ранее чем через пару недель. Хотелось перекантоваться ( временно пожить ) это время в какой-нибудь приятной и спокойной, близкой душе и сердцу, обстановке.

– Можно было бы, к примеру, направить стопы в одну из моих общаг. – подумала я, но тут же отказалась от столь простой идеи. Хотелось чего-то нового и необычного. Тогда я подошла к знакомому бармену и задала вопрос:

– Привет, старик, слушай нет ли у тебя на примете хаты ( квартиры или комнаты ), в которой можно было бы пару дней перекантоваться? А то, понимаешь, заколебали ( достали, надоели ) обсуждения предками моего неправильного образа жизни, и занудные лекции на эту же тему.

– От чего же, как раз-таки очень даже и есть, – молвил всегда очаровательно любезный Карен и обратился к парню за столиком слева:

– Послушай, Мороз, тут вот у знакомой герлы ( девочки, девушки ) по имени Таня проблемы недопонимания предков ( родителей ) возникли. Может, пристроишь девчонку на пару дней к кому-нибудь на нормальному на хату?

– — Дак, не вопрос, старик, отчего же не помочь хорошему, я надеюсь, человеку. – отреагировал Мороз и, обращаясь ко мне, спросил. – Спальный район станции метро Бабушкинская территориально устроит?

– Да, подойдет всё, что угодно, спасибо Мороз. – ответила я.

– Ну, зачем уж так официозно! Вам, сударыня, можно называть меня просто Серж.

– О’key, просто Серж, огромное тебе человеческое спасибо. – ответила я довольно, после чего мы двинулись в путь, к моему новому месту жительства.

Улица Старый Арбат

В то время спальный район у метро Бабушкинская почти целиком состоял из новостроек. Квартира, которую имел ввиду Серж находилась на четвёртом этаже белого кооперативного двенадцатиэтажного дома. Обстановка там царила неформальная, тусовочная и прикольная.

Из трёх комнат, одну занимал лучший друг Сержа по имени Гера. Он был классным, юморным и чем-то похожим на Маугли из одноимённой сказки – ростом под два метра, худой, смуглый и очень красивый парень с волосами до плеч, черными как ночь.

У него была классная комната, бежево-болотного цвета не стандартная стенка ( мебельный гарнитур ) располагалась вдоль одной стены, напротив был длинный диван, а главным украшением сего жилья, была огромная красная лампа посередине прямоугольного журнального стола.

Эта лампа, как выяснилось потом, была трофейной, Гера и Серж угнали её ( взяли и унесли, незаконно присвоив себе ) с одной из рядом стоящих высоток. Лампа задавала характер всей комнате. Когда её включали, комната погружалась в пурпурный мягкий полумрак, это было прикольно и очень уютно.

Герина мама, красивая и стройная женщина, больше напоминала молоденькую девушку, нежели женщину, годившуюся в матери шестнадцатилетнему парню ( тогда нам было по шестнадцать лет ). Она рисовала картины, делала hand made, сочиняла красивые философские стихи и пела песни Окуджавы под семиструнную гитару вечерами, когда мы все собирались на кухне.

Герина семья была семьёй диссидентов, но диссидентство это, естественно, было сугубо кухонным, далее оно по вполне понятным причинам не выходило. Я же всегда была нрава свободного и несколько бунтарского духа, и потому политические взгляды данной семьи были мне вполне симпатичны и милы.

В Геру я втюрилась ( влюбилась ) в первый же день знакомства, конечно, до поры до времени, никак не проявляя свои чувства. Но надо сказать, что по прошествии некоторого времени, выяснилось, что наши чувства взаимны. Поэтому данная квартира вскоре стала для меня на некоторое время родным домом и постоянным местом жительства.

Помимо нас в квартире проживал замечательный пёс по имени Мишка, он был маленький, черно-белого окраса, и почему-то с искривлёнными в разные стороны передними зубками, но такой милый и забавный, что все мы были от него без ума.