Мила Дрим - Нежный хищник

Дверь плавно отворилась, и раздался тихий голос Гузель Касымовны:

– Айсылу, кызым, пойдем чай попьем. Пирог готов.

Айсылу не хотела ни чай, ни, тем более, что-то кушать. Но, не желая огорчать бабушку, девушка не стала отказывать той. Сколько им еще быть вместе? День? Час? Не стоит раскидываться этим драгоценным временем. Она поднялась на ноги и, быстро запихнув белье в рюкзак, направилась к двери. Гузель Касымовна не сводила с внучки заплаканных глаз. В сердце старой женщины поселилась отзывающаяся болью тревога. Страшно было за внучку, горько от того, что все так случилось. А еще, в глубине своей души, Гузель Касымовна ощутила чувство вины. Оно было еще не столь явственное, но подавало свои удушающие звуки – старая женщина понимала, что не научила свою внучку жизни без нее и Рашида Хайдаровича. Одна картинка страшнее другой вертелась в голове Гузель Касымовны, и сейчас старая женщина была намерена хоть что-то сказать в напутствие своей Айсылу.

Они прошли на кухню – деда там уже не было. Девушка вопрошающе посмотрела на Гузель Касымовну, и та коротко пояснила:

– Ему нужно побыть наедине со своими мыслями.

Бабушка, ловко повязав цветастый передник, стала раскладывать на обеденном столе угощения к чаю: пиалу с янтарным, густым медом, распаренную, и оттого невероятно мягкую курагу, золотистый изюм и, наконец, ароматный, с начинкой из первых яблок, пирог. Чайник, засвистев на газовой плите, привлек к себе внимание. Гузель Касымовна, томимая различными словами и попытками подобрать нужные слова для внучки, медленно заварила чай – пару ложек крупнолистового чая, щепотку мяты – для вкуса и спокойствия.

Айсылу наблюдала за руками бабушки – казалось, они творили какое-то волшебство – потому все, что делала эта старая, сильная духом женщина, будь чай, пирог, даже самый простой суп – все получалось у нее вкусным. Вот и сейчас, когда девушка отломила маленький краешек еще горячего пирога и положила его в рот, то тут же ощутила, какой он аппетитный, ароматный. Сразу захотелось есть.

Гузель Касымовна разлила по широким, похожими на пиалы, только с ручкой, чашки, темный чай. Медленно опустившись на стул, она устремила свой взгляд на внучку. Ах, внучка-внученька! Такая хрупкая, такая нежная! Сидит, смотрит на нее своими большими глазами. Как ей все сказать? Как подобрать нужные слова? Понимая, что с каждый секундой уходит драгоценное время, Гузель Касымовна начала:

– Внученька, Айсылу, – голос бабушки дрогнул, и девушка, протянув руки, накрыла ладони старой женщины.

– Да, эбикай (бабушка), – Айсылу мягко улыбнулась. Улыбалась, а в груди скребли кошки. Теперь-то девушка поняла значение этой фразы. Наитоскливейше – противнейшее ощущение.

– Будь осторожна, береги себя и свою честь, – Гузель Касымовна чуть нахмурилась, – даже если они тебя будут охранять, не забывай – они мужчины, а мужчины бывают очень похотливыми. Раньше я немного переживала, что ты не выглядишь, как женщина, а сейчас рада, что ты больше похожа на подростка, это и к лучшему, меньше внимания будешь привлекать, кызым. В конце концов, теперь я вижу благо в том, что в нашем роду женщины расцветают позже.

Айсылу сдержала разочарованный вздох – признаться, ей совсем не хотелось выглядеть, как подросток, но против природы не попрешь – девушке была дана такая внешность: изящная, тонкая. Что же, нужно было учиться принимать себя такой, какой есть, к тому же, поразмыслив, Айсылу согласилась с бабушкой – девушка действительно не хотела привлекать к себе внимание. Господи, а ведь она поедет не с простыми мужчинами, а с самыми, что ни на есть бандитами! Когда ее жизнь успела так круто измениться? Создавалось впечатление, что ее, Айсылу, выбросило из детской карусели-паровозика и вот-вот закинет на гоночную машину. Девушка подавила в себе страх. Она не хотела, чтобы бабушка заметила его.

– Она меня не обидят, я уверена, – максимально ровным голосом отозвалась Айсылу.

– Дай Аллах, чтобы все было так, как ты говоришь. В любом случае – генерал не просто так обратился к ним за помощью, – бабушка тепло улыбнулась девушке, пытаясь приободрить ее.

Айсылу улыбнулась в ответ, но тут же, ощутила ком в горле – горький, угрожающий вылиться в рыдание. Девушка спешно схватила чашку и сделала жадный глоток ароматного, но такого горячего чая. Она тут же закашлялась, выплескивая содержимое рта наружу. Обычно Айсылу не была столь неаккуратна, но нервное состояние сделало свое дело – и вот уже на белоснежной домашней кофте появились некрасивые пятна. Гузель Касымовна, раньше, может быть и сделала замечание, но сейчас – просто подала внучке полотенце, чтобы она промокнула им мокрые участки на кофте.

Остаток чая Айсылу пила уже молча и медленно. Девушке даже удалось съесть кусочек пирога, а затем, она, поблагодарив бабушку, ринулась в ванную комнату – поскорее под душ, выплакаться, прореветься и выйти уже не такой ранимой, не такой напуганной. Ах, если бы всегда это было действенным!…

Выйдя из ванной комнаты, Айсылу прямиком направилась в свою спальню – чтобы забыться сном. Но даже он был тревожным, изнуряющим и мучительным. Воистину, не найти покоя, если твоя душа его не обрела…

Лишь ближе к рассвету Айсылу удалось заснуть более-менее спокойным сном, но и он был нарушен появлением долгожданных гостей. Гузель Касымовна, увидев строгий взгляд мужа, зашедшего в дом, все поняла. Она, так и не сумевшая уснуть этой ночью, шепча молитву, поспешила к Айсылу. Прежде чем разбудить внучку, женщина бросила взгляд на нее – в мягкой полутьме, рассеваемой светом, льющимся через приоткрытую дверь, девушка была похожа на спящую красавицу. Сердце бабушки замерло. Все-таки, какая красивая у нее внученька. Пусть и не по канонам современной моды. Что такое мода? Субъективное мнение, часто извращенного вкуса. А вот Айсылу – то, что всегда – в любые века будет изысканно-красивым. Правда, ее красота лишь только начинала раскрываться, подобно лепесткам дивного цветка. Девочка и была им – «лунным цветком», под стать своему имени. Такая вся светлая, источающая нежное сияние. Ровный овал лица со слегка широковатыми скулами (вот она, татарская кровь) и чуть выпирающим вперед мягким подбородком (что свидетельствовало о возможном упрямстве), прямой, правильной формы нос, пушистые, темные ресницы, словно веером, лежащие на светлой коже и губы – конкурирующие по своей яркости и красоте с глазами Айсылу.

Эх, любовалась бы, да любовалась внучкой, но у Гузель Касымовны больше не было времени на это. Ушло оно, и неизвестно, появится ли снова. Протянув руку, женщина мягко сдвинула с девушки одеяло, говоря достаточно громко, чтобы та наверняка проснулась: