Владимир Митрофанов - Врачу: исцелись сам!

Что делать самому? Гамов хорошо понимал, что как только он сам уедет, как тут же его фирму захватят и хода ему назад уже не будет. Он много лет, более чем на общенациональные праздники или максимум на неделю летом из страны и из Питера не выезжал. Это было просто невозможно. Оставить за себя никого было нельзя. Только разве если самого ближайшего родственника, кому доверяешь абсолютно. Если бы только Игорь был здравомыслящий (Гамов-старший все еще наивно надеялся, что годам к двадцати трем – двадцати четырем что-то уж должно в голове появиться, какой-то здравый смысл). Он ощущал себя как в джунглях: того и гляди кинутся на спину и вгрызутся зубами в шею. Деваться было некуда, надо было звонить знакомым да готовить деньги. Много денег. Главное теперь было вывезти сына и жену из страны или хотя бы подальше из Питера. Желательно, уже сегодня.

А ведь, по сути, было просто несчастное стечение обстоятельств. Мало ли кто кого сбивал и сбивает. Все можно было решить. Людей много – они же как мухи. Заплатил энную сумму, и дело решено. Неприятно, конечно. Такой на памяти случай был: у одного знакомого сын, такой же обалдуй, вколол героин своей несовершеннолетней подруге, а та возьми да и помри. И всего-то ей было семнадцать лет. Хотел просто трахнуть под кайфом. Ну и что: в конечном итоге девчонку на суде подали как отъявленную наркоманку, сказали, что ввела она себе героин сама, тому даже нашлись и свидетели. Короче, дело закрыли, девчонку похоронили, а бедолагу-сынулю родители, конечно, побранили-побранили да и спрятали за границей. Там до сих пор и сидит. Он тогда так напугался за сутки в КПЗ, что даже будто бы исправился. Впрочем, может ли негодяй исправиться? По виду он, как запомнилось Гамову, был чистый подонок! Деньги в таких ситуациях, конечно, очень многое решают. Но в этой, с Игорем, так не получится. Тут будет кровь за кровь, зуб за зуб. Мало не покажется, даже если девчонка, дай-то Бог, оклемается и останется жива. Никаких денег тут не хватит откупиться. Два разных космоса, две разнозаряженных системы волею обстоятельств соприкоснулись, и тут закончится может только взрывом. Реально можно было решить проблему только если убить самого Джаму, что казалось уж совершенно нереальным, потребовало бы колоссальных расходов и потащило бы, к тому же, за собой уже другие не менее серьезные проблемы. Хорошо, что Гамов всегда не доверял России, деньги частично переводил за границу, держал там некоторый запас и даже купил на Кипре небольшой бизнес. К тому же была и квартира на Кипре и еще на Канарских островах – скорее для отдыха, но как временное убежище сейчас вполне могла сгодиться. Деньги же основные лежали тоже на Кипре. Всегда ведь казалось, что вдруг снова будет революция. И теперь это себя вполне оправдывало.

Позвонил однокласснику Витьке Муравейко – посоветоваться. О Муравейке знал только, что он армеец, после школы поступил в военное училище, потом служил неизвестно где, дослужился до полковника. Ребята рассказывали, что воевал в Афгане, в Чечне, а где сейчас подвизался после выхода в отставку – было неизвестно. Близкой дружбы в школе между ними не водилось, но и конфликтов не было. Нормальные товарищеские отношения. Муравейко, сколько его помнил Гамов, занимался спортом, ездил на соревнования, был этим занят и друзья у него все были спортсмены. А тут года два назад появился на вечере встречи и вроде уже по гражданке. Самого что ни на есть гражданского вида. Правда, проскакивало: "Так точно. Есть". Оставил свой номер телефона. Если бы он сам позвонил, может быть и встретились бы. Наверняка он был бы с какой-нибудь просьбой. Гамов, конечно, выпил бы с ним по сто грамм хорошего коньяку и что-нибудь пообещал бы, типа: "Постараюсь сделать", и на этом бы они расстались еще на много лет. Таких знакомых из юности и даже из детства попадало не так уж и мало: кому ребенка устроить на работу или самому пристроиться. И надо сказать, если была возможность, Гамов всегда помогал. Хотя иногда требовали и нереальные вещи: просили очень много денег или достать кого-нибудь из тюрьмы. Денег Гамов никогда не давал. Хотя нет. Был такой случай. Пришел как-то один школьный приятель. Видно было, что прожженный конченый наркоман. Он него даже воняло чем-то кислым. Руки у него были мокрые и холодные. Что-то такое стал плести про бизнес. Действительно лет пять назад ездил он на хорошем "Мерседесе", что-то такое там делал. Даже встретились с ним как-то в Италии на море и неплохо провели время. И тут запросил в долг денег на неделю. Гамов дал ему половину требуемой – впрочем, и не слишком большой суммы. Это для Гамова означало откупиться. Он знал, что тот никогда не отдаст. Он уже слышал, что бывший одноклассник просто ходит по любым знакомым и берет деньги у всех, кто дает, и никогда не возвращает. Но Гамов ему дал, и зато больше уже никогда он его не видел.

Но вот в чем была проблема: Витя Муравейко у Гамова никогда ничего не просил. И ему нельзя было сказать: я тебе тут однажды помог, а теперь и ты мне помоги. И Гамов сам позвонил Муравейко, чтобы просить его. После незначащих общих фраз спросил:

– Ты где сейчас работаешь?

– Служба безопасности Севзаптрансгаза.

– Мне нужно с тобой посоветоваться по одному важному делу. Очень срочно. По поводу сына. Не по телефону. Может быть, встретимся. С меня хорошая еда в хорошем ресторане.

Витя Муравейко хорошо знал, с кем договаривается, и прекрасно знал, что любой дорогой ресторан Гамову будет не в напряг. Значит, что-то очень нужно. Сразу ответил, что согласен. Он вообще-то был любитель хорошо посидеть и вкусно поесть.

Договорились встретиться в тот же день вечером в восемь в одном хорошем ресторанчике. И эта была та встреча, которую Гамов ждал с нетерпением и с волнением. Приехал заранее, выбрал столик подальше, чтобы никто не мешал поговорить. Муравейко прибыл ровно в семь, причем, минута в минуту. Крепко пожали друг другу руки, сели, сделали заказ. Место было тихое, с живой ненавязчивой музыкой: фортепиано, струнные. Можно было спокойно говорить, не орать. Гамов часто приводил сюда деловых партнеров, счета, естественно, проводил как представительские расходы. Тут и директор был знакомый и официанты. Интерьер был сделан как типичная немецкая пивная. Очень дорого, но и очень вкусно и приличное обслуживание. Гамов сразу сказал Муравейке:

– Можешь заказывать, что хочешь, это за счет фирмы.

Этими словами тут же убиралась зависимость, что человек кормит за свой счет и ты ему должен. Пока ждали заказ, выпили по кружке хорошего пива.

Сначала начали говорить ни о чем, типа о погоде, хотя Гамов чувствовал, что время просто вытекает, буквально хлещет. Зудело посмотреть на часы.