Валерий Маслов - Высота 1045. Пик А. П. Чехова. Третья книга

– Тимоха, сколько лет прошло, зимовье не один год пустует, почти сгнило. Хорошая зима и весной здесь будет груда трухлявых брёвен. Зелённая зона стала не с пятидесятых годов, намного позже. Сначала охотились, потом запретили.

Ребята не знали, что в ста метрах ниже по течению, на левом берегу стоит жилая изба. Так же не знали, что по этой тропе на хребте огромные деляны черемши. Единственное место на Сусунайском хребте с большим количеством черемшиных делян. Интересно, какие бы они выдвигали версии, если бы пошли неделю спустя. На тропе было бы масса следов от болотных сапог.

Полезли дальше, брод на броде, стали попадаться пласты прессованного снега. Пришли в раннюю весну, зелёнка местами только-только начала лезть. Внизу, в пойме лопух вытянулся почти до колен. Дошли до развилки. Сразу бросилась в глаза красная стрелка на большой пихте. Стрелка показывает на ручей бегущий с юга, указатель нарисован густой краской и совсем не давно.

– Гоша, это шли инструктора с Горного воздуха, тропу подчищали и метки ставили.

– Хорошо метки ставили, а главное часто, первый указатель!

– На Вознесеновской тропе вообще прикол. В том году метили, именно такой же краской. Где тропа отличная, метка почти на каждом дереве. Перед перевалом тропы не видно, бамбук и меток не видно.

– Посмотрим, пройдем ведь через Вознесеновку.

– Не посмотришь, метки ставили, когда шли на восток, с восточной стороны подъём на водораздел чистый, бамбук отсутствует. Замучаешься головой крутить, метки высматривать. В километре от моря, почти каждое дерево помечено и тропа что дорога. Меня удивляет другое, прошла толпа и всего срубили три ветки. Нечего себе чистка тропы!

– Прошла не толпа, а всего два человека. Ну, возьми Тимоха топор и руби, – предложил Гоша.

– Нашёл дурака, – Тимоха оказался не прав, а Гоша как в воду глядел.

Парнише придется годами поддерживать в порядке вот эту самую тропу. Через тринадцать лет река Чусовая станет для него родным домом, в прямом смысле слова, на много лет. С перевала, спустит тонны черемши, сотни килограмм чаги, немало красной икры. Уже на следующий год пойдёт по Чусовой за черемшой.

***

Полезли по южному ручью. Теперь Гоша стал заметно отставать, как обычно. По прямой, вниз он впереди, а в гору чахнет на глазах. Сашок держится на коротком поводке, дышит в спину. Местами русло ручья под снегом. На большом снежном пятаке сфотографировались. Кругом снег, парниша по пояс раздетый.

Сашок не стал раздеваться. Молодец, своя голова есть. Был бы Шурик, глядя, на Тимоху разделся бы сразу. Шура в турпоход не пошел по причине не удовлетворительного самочувствия. После двухстороннего воспаления лёгких, через месяц спустя, не рекомендуется спать в майском лесу. В это время года заморозки часто бывают.

Добрались до большой упавшей берёзы. Место хорошие для перекура. Главный ручей так и бежит с юга, он почти весь под снегом. Сразу от берёзы, с востока мелкий распадок, с большим градусом подъёма. Проигнорировали это распадок. А зря, по данному сухому руслу, идёт шелковый путь, тропа именно здесь повернула на перевал.

На камнях следы не остаются. На спрессованном, слежавшемся снеге, следы исчезают через пять, десять часов. Так что, дождались Гошу, перекурили, полезли дальше по ручью. Поднялись до упора. Кругом бамбук за два метра, пятаки стланика. Туристы поняли, что где-то слетели с тропы. Рыча, матерясь, метров сорок, прорывались сквозь заросли бамбука, кустарника и стланика, как специально три напасти, собрались в одну кучу.

Залезли на перевал. Расположились на перекур возле берёзки. Тимоха с Саней закурили. Гоша взял позорную трубу, залез на березу.

– Ну и чего там Гоша видать?

– Мы Тимоха пролетели, немного северней глубокая седловина, а мы залезли на самую высокую точку.

– Это и так ясно, что пролетели. Наверное, надо было после последнего перекура, по снежному маленькому распадку, наверх лезть, где сухое русло.

– Да теперь-то уже что говорить, уже залезли.

– Мы сейчас в Найбу упадем, да? – спросил Санёк.

Гоша чуть с березы не слетел. Тимоха в бамбук упал. Посмеялись от души.

– Нет Санёк, в Поронай сейчас упадём. С чего ты Найбу упомянул? Ведь про Найбу и словом не обмолвились.

– Найба Саша далеко отсюда, – поучительно сказал Гоша.

– Почему далеко, вот она, под боком. Мы находимся на водоразделе Найбенского бассейна.

– Тимоха, Сани простительно, а ты точно гонишь.

– Сам ты гонишь, умник хренов, – Тимоха психанул. – Чусовая впадет в Большуху, а Большуха в Найбу.

– А не в Красносельскую ли Чусовая впадает.

– В Краснохерельскую. Ты сам хорошо знаешь, куда Чусовая впадает. У тебя дома атлас Сахалина, и Чусовая в нем отмечена.

– Тимоха, а Большой Такой кажется в озеро Лебяжье впадает.

– Перекрестись, смотри не упади. Озере Лебяжье, за Найбой, озеро с севера, а не с юга. Карту надо внимательней смотреть. Да кому я говорю. Ты по секретной карте у своего корешка выучил все верхние притоки Найбы. А что творится под носом, в твоём атласе, ты и не знаешь.

Гоша спустился с берёзы, молча, отдал Тимохи позорную трубу.

– Так ты не ответил, что там впереди?

– По атласу, речка Сима впереди, – обижено буркнул старший товарищ. Но сразу, же опомнился, он понял, что сейчас может произойти психологический взрыв в мозгах Тимохи. На умную голову Гоши выльется большой ушат помоев. – Сопки впереди, не каких озёр не видно. Через метров сорок чистый склон до самого ручья, – совсем другим тоном сказал старший товарищ.

– Значит, здесь нет озёр, очередной прогон.

– Тимоха, озёра могут быть ниже. Не только ты один слышал про этих три озера в верховьях Симау.

– Так мы что, озёра ищем? – спросил Саня.

– Сашок, мы и пошли по Чусовой в надежде наткнутся на озёра, но считай, не наткнулись. Так что курс вниз на море. Уж на море мы точно наткнёмся!

***

Прорвались сквозь заросли бамбука вперемешку с кленовым кустарником, вышли на чистый склон. Зелёнка только начала лезть. Основная травка черемша, много черемши. У стены бамбука черемша вытянулась за десять сантиметров. Щипнули немножко травки на вечер, на покушать. Вниз пошли по молодому зеленому ковру, поперёк крутого склона. Кругом черемша, попали на самую большою деляну черемши, находящеюся на Сусунайском хребте.

Внизу грохочет, ревёт крупный ручей, воды фактически не видно, кругом по всему руслу белая пена. Водопад на водопаде. Тяжелый путь, груженному здесь труба. Ведь надо подниматься, держась ручья, иначе не пройдёшь. Через десять лет Тимоха по этим водопадам будет лезть наверх с рюкзаком за тридцать килограмм, залезет, и не будет не какой трубы!

Прошли до стены бамбука, пришлось падать на ручей. Впереди ужас, оказалась, что склон, который был выше, так себе. Теперь точно начался крутой спуск. Держась правой стороны распадка, слетели вниз. Вскоре выбрались на развилку, остановились на перекур. Слева впадает крупный ручей, падали по основному, по речки Симау.