Александр Шкурманов - Папа подарил мне оленя

– Подождите, ребята, так вы меня ещё больше запутываете. Я вполне взрослый человек и смогу сдержать свои чувства… Да и есть ли чувства? Минутная симпатия.

– Ну, конечно, симпатия! – воскликнул Жозеф. – Ты пялился на неё каждый день и теперь вот ноешь. Это не симпатия, чувак, это уже что-то большее. И ты должен вступить в схватку с Карло, будь мужиком! У кого чувства сильнее, тот и выйдет победителем. Не бойся соревнований, ведь другого пути выявить победителя просто нет!

– Ты рассуждаешь о девушках, как о машинах на гонке «Формулы-1», – воскликнул Том, – поэтому ты единственный идиот в компании, который уже в разводе.

Брак Жозефа был притчей во языцех города, уж такая громкая история вышла. Было это в то время, когда помирали эмо – один за другим резались чёлки и чёрно-розовые клетки отправлялись на помойку. Жозеф тоже был эмо и носил шикарную, длинную, крашенную в чёрный чёлку. Сочетание этой чёлки с чёрными скини и кедами создавали личность Жозефа – по крайней мере, он так утверждал. Внешний вид – отображение его души, говорил он, и понимайте это как знаете. И хоть эта культура уходила в небытие, Жозеф не только не стремился меняться вслед за модой, но и проклинал всех тех, кто посмел изменить себе и вычеркнуть себя из списка эмокидов. Возможно, он так бы и остался последним динозавром эмо-эпохи, если бы судьба не занесла его в овощную лавку. Но это была не просто овощная лавка, как могло бы показаться, а самая что ни есть веганская лавка, ломящаяся от органических биопродуктов, одна из первых на районе, которая привлекала к себе внимание всех тех, кто ещё недавно щеголял с шаховницей на ногах и мёртвым Микки-Маусом на сумке, но, распрощавшись с ними, стремился обрести нового себя, хотя бы окрестившись веганом. Жозеф же в то время презирал веганов. Собственно, презирать было вечным состоянием его души, которое он взрастил в себе с младых ногтей. Но так уж сложилось, что его брат Карло поступил в университет, и им суждено было вместе разделять квартиру, и так как Карло страдал в ту пору какой-то непереносимостью к каким-то продуктам, Жозефу предстояло отправиться на поиски специальной еды перед приездом своего младшего брата.

Так, одним дождливым сентябрьским днём Жозеф завалился в веганскую лавку и чуть только переступил порог, не смог сделать ни шага. За прилавком стояла Она, и Она, словно молния, поразила Жозефа, который уже не помнил, ни где он, ни с какой целью пришёл, возможно, даже имени своего он не помнил в ту минуту. Каким-то чудом он пришёл в чувство и стал собирать в корзинку всякие полезные продукты, которые были безопасны для здоровья Карло, однако глаза его были прикованы к прилавку. Его взгляд жадно поглощал каждое Её движение: взмах руки, открытие кассы, выкладывание купюр и выдача монет, пожелание удачного дня и лёгкая улыбка на прощание посетителю – всё это Жозеф видел будто в замедленной съёмке. Он занял свою очередь к кассе и сильно оробел, когда настал его черед платить. Его неловкие движение и проникающий взгляд немного смутили Её, но ненадолго. Быстро собравшись и закончив с продажей, Она обратилась к Жозефу:

– Ты такой… такой странный. Так смотришь… Неужели я так понравилась?

– Да, – обомлев от своей собственной, непонятно откуда взявшейся храбрости, ответил Жозеф.

– Ну что ж, за твою смелость я награждаю тебя номером своего телефона.

На этом она взяла ручку и написала на ладони Жозефа ряд цифр. Это было верхом блаженства. Жозеф вышел из магазина и смотрел на свою ладонь. 1… 4… 9… 5… 0… Марин. Марин. Марин! Это имя громом звучало в его голове, он шёл домой, совершенно не смотря под ноги, и постоянно твердил про себя цифры и имя, заветное имя – Марин. И лишь начавшийся снова дождь отрезвил его – капли падали прямо на цифры и могли их растворить, оставив Жозефу лишь сиюминутное воспоминание о таинственной продавщице. Он поспешил спрятать руку в карман, но про себя твердил и твердил её номер и её имя, будто бы это был пароль и код к какой-то неземной жизни. Безусловно, как и всякий, огорошенный внезапной стрелой Амура, Жозеф и подумать не мог, чтобы достать свой старенький телефон «Нокиа» и занести туда номер Марин. Что ж, на то и влюблённость.

Однако, дойдя наконец домой, его стали терзать сомнения. А не было ли это жуткой насмешкой? Розыгрышем? Зачем Марин давать свои контакты первому встречному? И вообще, Марин ли она? Почему он должен был ей верить? До самого вечера он так и не решился ей позвонить и вообще собирался вымыть руку и забыть тот магазин, как туманный сон. К счастью, Карло увидел исписанную руку брата и задал по этому поводу вопрос.

– Ну, и кто эта Марин и почему она пишет у тебя на руках? А ну, признавайся.

Делать было нечего, и Жозеф всё поведал своему младшему брату.

– Так чего же ты ждёшь? Звони ей скорей, может, она уже с кем-то ушла гулять!

– Ты понимаешь… – начал было Жозеф, который помимо истории загадочного знакомства хотел поделиться с Карло и своими сомнениями.

– Ничего не хочу понимать, звони! – прервал его Карло и дал Жозефу телефон.

– Может, лучше СМС?

– Звони!

Так, по настоянию Карло Жозеф дозвонился до Марин.

– Алло, – услышал он в ответ.

– Привет, это Жозеф… Мы познакомились в магазине, когда я покупал продукты, и ты дала мне свой телефон.

– Ах, это ты, забавный эмо, привет! Я думала, ты так и не позвонишь мне.

И тут началось. За одним звонком последовал другой, потом – первые совместные прогулки, кино, первые поцелуи, смех, забавные истории, встреча заката на крыше, а за ним – рассвета. Марин совершила, казалось бы, невозможное – она начала менять Жозефа. Он стал чаще улыбаться, отказался от чёлки, то есть да, он перестал быть эмо. Он стал веганом, как и Марин, и даже стал подрабатывать в этой же лавке продавцом, сменщиком Марин. Всё развивалось стремительно и было скорее кинематографично, чем реально. Их история любви вызывала умиление и блаженную улыбку всех друзей и знакомых. Ах, какая счастливая пара! Проказник Купидон знает своё дело!

Ближе к лету Жозеф решился перейти Рубикон. Он взял все свои сбережения и отправился в ювелирный магазин, чтобы приготовиться задать своей возлюбленной главный вопрос жизни. Всё происходило на крыше. Ох уж это майское солнце на закате! Сколько поцелуев оно осветило своим тёплым красно-золотым сиянием! Жозеф встал на колени, протянул Марин букет цветов и затем произнёс четыре слова, которые так тщательно репетировал перед зеркалом, стараясь найти нужную интонацию и оттенок. Конечно, волнение есть волнение, и всё получилось не так, как на репетиции в ванной. Но всё же ответ был – «да», и за ним хлынули слёзы. Слёзы радости, которые блестели на щеках, переливаясь всеми оттенками заката.