Павел Новиков - Полное собрание сочинений. Том 1

После работы Василий обычно шёл домой, но иногда, пару-тройку раз в месяц, он где-нибудь сидел с Саньком и Михалычем, коих обычно потом тащил до дома. По прибытию домой Василий ужинал, а затем смотрел телевизор или читал, причём последнее было гораздо чаще. Читал он, кстати, не что-нибудь, а философские, а иногда и религиозные книги, которые ему очень нравились с самых ранних лет. Не сказать, что Василий был уж очень набожен, в церковь он ходил раз в год по обещанию, однако ж веровал, да и его настольной книгой была библия.

В общем, трудился он на благо обществу и на благо вечному, размышляя о бытии, Боге и прочих увлекательных вещах. Кстати сказать, деньги и прочие общепринятые ценности жизни его мало привлекали, в отличие от всех остальных знакомых ему людей. Тяготел он только к духовной пище, и не раз его небольшие статейки печатались в местных газетах.

Вот так Василий Иванович Иванов и жил со своей матерью Марией Юрьевной в привычной хрущёвке, на третьем этаже жилого дома, окна которого выглядывали в окологородскую лесную зону.

Весна. На деревьях уже были молодые зелёные листочки, где-то весело щебетали птички, и солнце грело уже совсем как летом. Вокруг прогуливались редкие люди. На лавочках и за столиками тоже сидели и отдыхали.

Василий, Санёк и Михалыч нашли первый попавшийся свободный столик и достали из пакета провизию.

Санёк грустно посмотрел на бутылку водки.

– Ой, Вась, лень было лишнюю остановку проехать.

– Ты мне уже все уши прожужжал.

– Там водка почти на три рубля дешевле!

– Да ладно тебе, Санёк.

– Ну что значит «ладно»? Много денег у тебя, что ли?

– Ты, я вижу, из-за этих трёх рублей сейчас удавишься, охота тебе было потом переться обратно?

– Не развалились бы.

– Только время терять.

– Вась, ну ты какой-то совсем неэкономный. Вот так раз три рубля переплатил, ещё раз, и вот уже зарплаты и нету…

Михалыч опять подкурил папиросу.

– Ладно, мужики, хватит, – прохрипел он. – Наливай по первой.

Санёк стал открывать бутылку.

– А ты, Вась, зря с Саньком споришь, он прав.

Налили, выпили, закусили, чем Бог послал.

Невдалеке виднелся лес, за которым были только поля и ни одного города на сто километров вокруг.

– Вот представляешь, – прервал тишину Василий, – Когда-то жили мы в лесах и дела нам никакого не было до денег; единение с природой.

– Это было давно.

– Но ведь жили же.

– Времена меняются.

– Да, сейчас деньги – всё. Есть деньги – есть власть, а это главное к чему стремится человек…

– Ну, я не назвал бы это властью…

– …так что, как не крутись, а без копейки не обойтись.

– Эх, Сань, все вот сейчас так думают, поэтому и творится у нас всеобщее отупение; нормальных книг никто не читает, в театры почти не ходят, все хотят стать бизнесменами или политиками, никто не хочет быть врачом, учителем или даже учёным. Деньги, деньги, деньги, ничего святого, всё позабыто и растоптано.

– Ну, начинается…

– А зачем всё это? – вставил Михалыч. – Размышлениями едиными сыт не будешь. Надо жить, а не в облаках летать.

– Когда человек не имеет никаких духовных идеалов, а просто жрёт, пьёт и спит, то это не жизнь, а существование. Не человек это уже, а обычное млекопитающее, которым правят те же инстинкты, что и свиньёй.

– А что же тогда такое человек, как не животное?

– Человек? – задумался Василий. – Человек – это существо мыслящее, которое должно стремиться прежде всего к духовному насыщению, а уж потом к физическому.

Михалыч усмехнулся.

– Слишком предвзято мы к себе относимся. Мы, прежде всего, животные. Кто хоть вообще сказал, что мы высшие создания и поэтому должны жить, как высшие?

– Во-во, это ты так говоришь, потому что ты сыт, одет и тебе есть где жить, а когда в желудке пусто, то тут особо не пофило… поф… по-фи-ло-соф-ствуешь.

– Возможно, ты отчасти и прав, но чтобы прожить мне, например, вполне хватает и моей скромной зарплаты, а больше мне и не надо, да и никому не надо, вот только хотят все больше и больше.

– Денег много не бывает.

– Зато я могу спокойно думать и, так сказать, духовно обогащаться. Это большинству надо жрать, пока не лопнешь, спать до одурения, а зачем? Просто так, потому что такие у всех идеалы, о себе никто не думает.

– Ну, живёшь ты так, а смысл? – удивился Михалыч.

Санёк не дал ответить Василию.

– Как это просто так? Если есть деньги и власть, то тебя будут все уважать, к тебе хорошо будут относиться твои дети, потому что они не должны будут побираться. Так что, то, что все хотят больше денег – это правильно, так и надо.

– Да кто тебя будет уважать? Если у человека есть власть, деньги, или вообще всё вместе и очень много, то его не уважают, а завидуют, следовательно, ненавидят, а это далеко не любовь и не уважение. И дети его в глубине души будут думать: «Да когда ж ты, отец наш родной, сдохнешь?» Вот так-то.

– Ну, это смотря как воспитать…

Василий прервал Михалыча.

– А вот если ты не денег хапнул, не для желудка жил, но для просвещения своего и рода людского, вот тогда тебя будут действительно уважать и не забудут никогда, вот так жить надо.

– Ты прям говоришь, как проповедник.

– Да куда уж мне.

– Н-да, – задумался Михалыч.

– Что-то мы заговорились совсем, давай Вась, наливай.

…

– У-ух, – поморщился Михалыч и, достав папиросу, подкурил её и довольно затянулся. – Вась, это ты, конечно, красиво говоришь, но нереально это всё. Жили, живём и будем жить исключительно для своего достопочтенного желудка.

– Здесь ты прав, – развёл руками Василий. – Причём будем, судя по всему, всё больше и больше.

– А почему всё больше?

– А ты посмотри, что в последнее время творится.

– А что в последнее время? – не понял Санёк.

– Деградация всего человечества.

– Ну, это ты загнул, аж самому страшно стало.

– А что? Разве я что-то не так сказал?

– Как-то слишком уж…

– Ещё в прошлом, вернее уже в позапрошлом веке за честь незнакомой дамы могли жизнь отдать, слово стоило жизни. А сейчас всё обесценилось, позабылось, померкло. Сейчас я могу говорить что угодно, и мне за это, в принципе, ничего не будет.

– Будет, – уверенно заявил Санёк, – посадят.

– Это всё не то.

– Вот ты, Васёк, говоришь – в прошлом веке, в прошлом веке, – а разве тогда не было борделей, разве тогда не убивали за деньги?

– Не без этого конечно, но…

– Одна скорлупа, а суть та же– деньги и власть. Конечно, духовное может быть и важно, но если у людей спросить, чтобы они выбрали, книжку написать или получить миллион, девяносто девять процентов выбрали бы второе. Это реальность, это жизнь, и никто меня не убедит, что какие-то там знания важнее еды.

– С таким вот всечеловеческим менталитетом мы скоро все позабудем и литературу, и историю, да и вообще самих себя. А зачем всё это? Да?