Светлана Богдан - Потрёпанный дневник педиатра

Июль, 2007

Завтра мой первый рабочий день. От волнения я ничего не могу делать. Не могу есть, погладить мой халат. Хожу по квартире, как зомби. Спасибо маме, что она морально поддерживает, а то я даже не знаю. Наверное, я бы купила билет и умотала отсюда, никому ничего не сказав.

Какая радоть, что первый рабочий день завершен! Весь дрожали коленки, и лил пот от волнения. Моя медсестра долго возмущалась, что два старых педиатра нагло всучили мне части своих участков, которых не должно быть согласно нагрузке. Не знаю, правда это или нет, но знаю, все старые врачи верят, что они уже своё отработали, и пусть молодые теперь напрягают свои горбы. Народ еще не знает, что появился новый врач, а потому очередей нет. Вызова после обеда, как обычно пустяшные жалобы вроде «не так кашлянул, не так перднул». Надо вводить платную медицину, чтобы товарищи, вызывающие по пустякам, успокоились, зная, что это будет стоить им денег. Был один патронаж к новорожденной девочке. Мама совсем молоденькая, 14 лет. Ей бы самой еще в куклы играть, а у неё уже живая «кукла» появилась. Читаю выписку из роддома и стало грустно… Выслушав от матери юной роженницы всевозможные неприятные комплименты в адрес отца новорожденной, я покинула их дом. Да, в маленьких деревнях распущенность молодежи становиться такой же как и в больших городах. Учиться не хочу – женилка чешется. Вот, что ждет эту молодую мамашу в будущем? Кому будет нужен её ребенок? Ведь, наверняка, ей захочется еще замужем побывать, а чужие дети никому не нужны. Несчастная душа, только пришла в мир, а уже наполовину, считай, сирота. На ужин мама нажарила блинов. Я с таким удовльствие поела. Потом мы потушили свет и долго разговаривали в темноте о жизни. Она говорила о том, как её жизнь быстро прошла. Как быстро я выросла. Но главное, что у меня есть профессия, которая нужна во все времена. Теперь она за меня спокойна, что я в жизни не пропаду. Хотя ее старший брат – алкоголик, всё время повторял, что все врачи спиваются воруя бесплатный спирт. Мда, вредный он дядька. Всегда и везде видит только отрицательное.

Каждый день иду на работу и понимаю, что я совершенно ничего не знаю. Воообще ничего. Нет во мне этого желания и рвения всем помочь. Скорее, это возможность заглянуть в чужие дома, увидеть разных людей и их жизнь.

Сегодня на прием пришла женщина с мальчиком О. четырнадцати лет. Жалоба на его периодичекую рвоту, несвязанную с приемом пищи и так продолжается более двух лет. Они уже обращались к педиатрам с этой жолобой, но те ничего не нашли, а его всё рвёт. Женщина приехала из близлежащего села, видно, что она измотана жизнью и даже как-то стесняется жаловаться, а мальчишка неохотно отвечает на вопросы. Видимо, не любит врачей. Распрашиваю подробно анамнез, благо времени много, ведь народу пока нет. Сельская жизнь откладывает свой отпечаток на образ жизни. Домашнее хозяйство, рыбалки, грызуны. Паразитарным заболеваниям здесь есть где разгуляться. Предварительного диагноза в голове нет. В таких случаях прилепим какое нибудь функциональне расстройство или дискенезию желчевывдящих путей под вопросом. Направлю на лабораторные обследования, может там, что прояснится. Только бы узист местный был грамотным и что-нибудь понимающим. Надо освежить память про паразитов… Интуитивно мне кажется, что тут паразитом пахнет. Я понимаю, что совершенно ничего не знаю! Какой ужас! Пахнет жареной картошкй и свежими огурцами. Мамочка что-то готовит покушать будущему министру здравоохранения. Шучу!

Сегодня меня вызывала к себе зам. по лечебной части. Познакомиться так сказать. Тетка, которую в больнице побаиваются абсолютно все за ее скверненький и придирчивый характер. Про неё мне медсестра сказала так «если кого невзлюбит, тому лучше сразу уволиться». Поражаюсь я такой «разборчивости», если тут и так работать некому. Во всей больнице я самый молодой работник! Молодежь не особо стремиться работать в глухоманях. Все хотят сразу в теплое гнездо запрыгнуть, а не в деревские госпиталя. Впрочем, встреча была дружественнй и немного фамильярдной. Я человек очень спокойный, прав качать не буду, если сильно надоест, то просто уйду. Не люблю нервотрепки и словесные перепалки. После обеда принесли анализы мальчика О., ничего криминального там нет. Надо посмотреть еще узи. Снова пустяшные вызовы. Каждый день одно и то же, как под копирку, кашель, сопли, чихнул не вовремя, температура почти 37. Ни одного интересного случая. Безделица и пустая трата времени. Народ какой-то глупый, там где можно легко обойтись без врача, они трезвонят, как будто там менингит! Бестолковство одно. Неужели, надо было учиться семь лет, чтобы затем разъезжать по домам для того чтобы подтереть чей-то нос? Работа участкового педиатра – псиная беготня.

Утро началось с того, что в кабинет ворваличь две причитающие женщины. Одна старая, другая помоложе и, ничего не объясняя, начали голосить, что у них ребенок до года с протеем и клебсиелой в кишечнике, а я молодая и, должно быть, ничего не знаю, как я собираюсь их лечить? Ведь первый ребенок у них уже умер от этих бактерий, которые лечили два опытных, старых педиатра. «А ты что нам налечишь? Мы не пойдем к тебе на участок! Мы будем писать!» – грозились они. Я не могла вымолвить и слова. Я просто потеряла дар речи. Высказав всё, что они думает о больнице, обо мне, о президенте, дамы покинули кабинет. Мне было обидно до слёз. В обеденный перерыв я закрылась в кабинете одна, задавая себе вопрос нужно ли мне всё это. Не лучше ли уехать назад с мамой? И пусть они тут сидят со своей клебсиелой и протеем дальше, ходят орут по кабинетам, но уже без меня. Осадок пренеприятный от таких товарищей! Разве захочется таким помогать лечить? Мне точно – нет! На удивление вызовов сегодня не было. После обеда пришла мать с узи мальчика О., где черным по-белому было написано о «пузырчатой кисте неясной этиологии в правой доле печени». Хоть какая-то зацепка. Диагноз почти ясен на 99%. Это скорее всего эхинококк! Даю направление в областную больницу для уточнения диагноза и несколько рекомендаций по диете. Как приятно видеть этот лучик надежды в глазах пациента, который верит, что ему хотят помочь и помогут.

Как мне надоели вопросы «А, вы, здесь на практике? Надолго?». Так и хочется сказать «А ваше какое собачье дело?», но не положено. В рабочее время ты – врач, а не человек. Прав нет, только обязанности. Скоро наступит осень. От этого как по-особенному грустно. Скоро мама уедет. От этого совсем тошно, но надо как-то настроиться на это неизбежное событие. Постепенно втягиваюсь в работу. Старые педиатры меня сторонятся. Какая-то ревность или зависть? Или я много о себе воображаю, но эти поликлинические старушки явно не желают поделиться с молодым специалистом мелкой премудростью профессии. Нет приемствености поколений. Каждый сам по себе плавает. Пациентов стало больше. Некоторые приходят из простого любопытства посмотреть на «нового» врача, другие приходят с надеждой «авось и правда что-нибудь знает, может поможет». Моя работа, по сути, заключается в большои количестве писанины и в перерывах между этим осмотр больных. Скучные, однообразные вызовы на сопли и кашли. Отупеть можно. Надоело, а ведь это только начало. С нетерпением жду выходных и первой зарплаты! Очень интересно узнать, сколько стоит работать деревенским дохтуром.