Михаил Долманов - Посетитель

Покачав головой, как бы отгоняя наваждение и внутренние голоса, он медленно двинулся дальше, слушая слабый звук собственных шагов по мокрому асфальту. Не успел он пройти и несколько метров, как в его голове уже снова роились мысли о выкупе, гулянье, подарках и гостях. Всё это было столь же естественным и единственно нужным для молодого человека, что он не сразу понял, что осенняя погода взялась за старое, и что дождь повторно начал отбивать свой ритм по асфальтовой дорожке, плавно увеличивая свою интенсивность. Взглянув на серое полотно облаков, понимая, что настоящий дождь должен начаться с минуты на минуту, парень еще раз оглянулся на лавку, и вновь испытал чувство, что ему нужно зайти туда, причем немедленно. Мокнуть под дождем ему сейчас хотелось меньше всего, а поиск укромного места, для того что бы скрыться от дождя, уже не представлялся возможным.

– Гадская погода! – выругался вслух молодой человек, качая головой, то ли отгоняя непонятные мысли, то ли сетуя на осенний дождь, который испортил его планы.

Если бы можно было найти такую же скамеечку, как и в парке, на которой он укрывался от первой волны дождя! Добротную, с большим навесом и легкой стеночкой, прикрывающей спину от ветра и холодных капель дождя. Но тут лавочек нет, а те, что стоят на главных улицах, просто лавочки, без навесов и каких-либо спинок. Искать какой-нибудь большой магазин, в котором можно было гулять на протяжении всего ливня, так же не хотелось – общество непонятных людей (а в таких магазинах в такую погоду людей хоть отбавляй), отталкивало даже больше возможности промокнуть под дождем.

Еще раз оглядевшись по сторонам, молодой человек неуверенно вздохнул, и быстрым шагом направился к двери магазина эзотерики. Дверь притягивала к себе; прикасаясь к ручке, такой блестящей и желанной, в голове появился синоним ситуации «в омут с головой». Этот омут затягивал, этот омут был по ту сторону двери, путник это чувствовал. Чувствовал, и даже знал он и то, что отвернись он от двери, сделай всего несколько шагов в сторону, куда-либо прочь, и омут навсегда отпустит и забудется, но было уже поздно, рука легла на ручку двери, от чего та с легкостью опустилась, и дверь начала открываться. Ее скрип сильно смахивал на смех и шепот, словно подтверждающие то, что еще один зевака попался в ее плен. Хотя, скорее всего, это было воображение и последствие волнительных будней. Закрыв глаза на несколько секунд, как он всегда делал, когда ему нужно было собраться с мыслями или при выборе правильного решения, молодой человек шагнул внутрь. В этот момент за его спиной дождь обрушился на улицы города со всей своей силой, прогоняя даже самых упрямых гуляк с центральных улиц, скрывая последние напоминания теплых дней, смывая следы о том, что в небольшой переулок заходил какой-то запутавшийся в своих мыслях человек.

Дверь за спиной закрылась беззвучно и незаметно (все-таки скрип был плодом воображения). О том, что дверь вообще открывалась, свидетельствовал лишь тихий перезвон музыкального ветра, висевшего над дверью, и который при ее открывании издавал сочетание приятных звуков, с целью оповестить продавца, наверняка сидевшим где-нибудь в укромном месте с телефоном или ноутбуком, о том, что к ним пришел посетитель.

Молодой человек осмотрел помещение. От легкого перезвона ветра, который так и не прекращался, на душе делалось спокойнее, отчего комната становилось симпатичнее с каждым мгновеньем. Комната была небольшой, но светлой и чистой, сразу же ломая стереотипное представление о магических лавках, которые большинства людей представляют полумрачными, грязными, завешенными всевозможной «волшебной» ахинеей, вроде лягушек, трав и тому подобного. Здесь же царил порядок и аккуратность, что делало эту лавку схожей с аптекой (что-то подсказывало гостю, что когда-то давно тут была именно аптека). Вся комната была хорошо освещена лампами, не давая для тени ни единого угла, а жалюзи, которыми были плотно закрыты большие окна, делали помещение недосягаемым для дневного света, вне зависимости был ли он на улице, или давно сменил себя на вечернюю, или серую и осеннюю как сейчас, мглу.

Несмотря на небольшой размер, комната была разделена на две части, так, что при желании ее можно было принять за две. В той части, где оказывался посетитель, переступив порог заведения, стоял прилавок и большие стеллажи, образуя своим расположением букву «Г». За стеклянными дверями стеллажей лежали, привлекая внимания и ожидая своего покупателя, всевозможные «занимательные» штучки, тем же содержимым был заполнен и стеклянный прилавок, что делало магазин еще больше похожим на аптеку.

Чтобы попасть в другую половину комнаты, что, скорее всего, уже не позволялось обычным посетителям, нужно было подняться по небольшой лестнице, с красивыми перилами, выполненными в старинном стиле, хотя возможно эти перила относились к тому времени, к которому принадлежал этот стиль. Поднявшись примерно на полтора метра вверх по лестнице, можно было смело сказать, что вы покинули магазин и оказались в другом месте. За такими же изящными перилами, которые проходили вдоль лестницы и шли далее до стены, делая край этажа эстетически законченным, виднелись огромный диван, накрытый бархатным красным покрывалом, и край резного журнального столика, выполненного в таком же резном стиле, как и перила, но современного исполнения, что сразу же бросалось в глаза. Остальную, даже сказать большую, часть этой комнаты-этажа, перегораживала высокая раздвижная ширма, с гобеленами, украшавшими стенки ширмы, тоже довольно таки посредственными, но на порядок лучше, чем журнальный столик.

Перед прилавком стояли две женщины и непринужденно о чем-то беседовали, не обращая внимания ни на звон ветра, ни на позднего гостя. По тому, как спокойно и естественно им давалась беседа, было видно, что обе работали здесь и являлись хорошими подругами.

Сделав шаг вперед, молодой человек деликатно кашлянул, дабы привлечь внимание особ женского пола к себе, до конца не понимая для чего и зачем. Уже покашляв, он всерьез задумался над тем, что ему тут нужно и что он им скажет. Глаза инстинктивно пробежались по витринам, желая найти какой-нибудь чудо-предмет, о котором он очень долго мечтал. Или вновь услышать внутренний голос, тот самый, что звал его сюда, который скажет: «Приятель, а возьми-ка себе вон тот огромный хрустальный шар, он поможет тебе разгадать тайну смысла жизни! Или нет, Постой! Вон тот крем, наверняка это крем для улучшения потенции, и как жениху перед первой брачной ночью тебе будет полагаться скидка!». Но никаких внутренних голосов не было, как не было волны наития. По всей видимости, все магическое и волшебное в этом месте ограничивалось содержимым этих «аквариумов».