Олег Бондаренко - Все, кого я люблю

А он как ближайший родственник попугаев знал толк во всяких безобразиях. Ну так вот, Кукичка перелазит с одного плеча на другое. Тимка сидит внизу и огромными глазами смотрит на него. Попугайка осторожно дёргает меня за дужку очков, и я спрашиваю его в чём дело. Он поднимает хохолок и сообщив мне что он касёпа, перелазит на второе плечо и опять всё повторяется. Я уже понял что есть нечто новое, что он хочет сообщить мне и предлагаю ему не тянуть и не стесняться. Переместившись поближе к очкам и яростно подёргав за них, он заглядывает мне в правый глаз и расставив крылышки сообщает Кукичка – какаша!!!

Всё!!!

Полный восторг!!!

Попугай летает по комнате и орёт кур-кур, а я радостно смеюсь. Утром я с гордостью сообщаю Анжеле о новом слове и знаете, как она отреагировала. Правильно. Стала обзывать мою ангельскую желтую бабочку нехорошим словом – какшка. Тогда пришлось предупредить её, что если она не прекратит свои враждебные происки, то я, когда она будет спать повыщипую ей все брови, а Кукичка прицельным покакиванием быстро наведёт порядок. Короче говоря, призвал к порядку и теперь Кукичке, чтобы сказать ему что-то хорошее говорят два слова касяпа- какаша.

А я добавляю ты Кукинька – папин красивый какаша и он, гордо подняв хохолок и посматривая со шкафа на Тимку кричит победное кур-кур. Так чтобы вы мне все знали – какаша это красивое и ласковое слово, а не то все брови повыщипую.

Я не знаю почему я так называл её. Просто Муся, Мусичка и всё. Маленькая собачка длиной с пол руки и высотой сантиметров двадцать. Висящие рыжие усы ставшие серыми от пыли. Я выносил ей остатки от завтрака, обеда, ужина и звал её Мусичка- Мусичка! Она выскакивала из неизвестно откуда и начинала бегать вокруг меня. Она просто не могла стоять на месте. Как будто маленький энерджайзер. Муся поднимала маленькую головку и смотрела на меня повизгивая, но всё равно не могла остановиться.

Я клал на землю вкусности сэкономленные на еде или заранее приобретённые и она схватив их мчалась со всех ног неизвестно куда. Я знал, что она кормит кого-то, но никак не мог выяснить кого. Хитрая собачка делала кругов десять вокруг домов и уследить за ней было совершенно невозможно. Остальные соседи тоже её подкармливали. Подкармливали совершенно секретно друг от друга. Было страшно интересно наблюдать как они прячась по углам от посторонних глаз вытаскивали кусочки мяса и кормили Мусю абсолютно точно знавшую когда и куда появиться. Но один раз мне всё же удалось пройти за ней. Обычно я выходил минут за десять до прибытия автобуса на работу, а в этот день как будто что-то подтолкнуло меня и я вышел почти за пол часа. Мусичка мгновенно отозвалась на мой зов и схватив кусок курицы бросилась со всех ног к ближайшему дому.

Забыв о работе я побежал за ней. Почему то она не обратила на меня внимание и всё бежала и бежала, а я уже запыхавшись собирался плюнуть на это гиблое дело и вернуться на остановку, но. Но тут она свернула в брошенный и давно разрушенный домик сторожа, который уже пару лет собирались снести. Я осторожно, чтобы не спугнуть её подкрался и заглянул внутрь.

Четыре огромные серые кота уплетали курицу, а Мусичка прыгала вокруг них и подталкивала носом отлетевшие кусочки. Она повизгивала, мурлыкала и тихонько рычала, а коты доев курицу повалили её на землю и уткнувшись своими огромными головищами в мягкий собачкин живот стали сосать её. Собачка так и не съела ни кусочка. Всё доставалось её кошачьим великовозрастным детям.

Я тихонько чтобы не напугать семейство отошел от домика и присел на камень. Пол часа я сидел и думал. О чём я думал? Не могу сказать, потому что это были не мысли, а ощущение безнадёжности, боли и нежности. На работу я-таки опоздал. Но теперь всегда приносил еду к разрушенной будке откуда выскакивала Мусичка и схватив мои мясы, колбаски и котлетки убегала кормить своих кошачьих деток. Вот такая история о секретной Мусичке и её котятах.

Осень мела по улицам свои желтые листья, поливая их мелким холодным дождём. А ветер.

А ветер выл в подворотне голодным волком.

На углу сидели два кота. Один серый. Серый, как это серое осеннее небо.

Другой черный. Черный, как наши черные черствые души.

Я стоял и смотрел на них.

И холодные струи смывали с моего лица солёные капли.

А люди шли прикрывшись зонтами от падающих с неба струй.

Они шли завернувшись в плащи и отвернувшись от голодных взглядов.

Подайте Бога ради!

Подайте ради Бога тем глазам!!

Тем глазам на углу.

Подайте от щедрот ваших!!!

Остановитесь на минутку.

Но люди спешили прикрывшись зонтами и завернувшись в теплые плащи.

Они шли, а коты провожали их взглядами.

А ветер завывал голодным волком.

И дождь хлестал улицы наполняя меня болью.

На самом берегу океана, там, где легкий дневной бриз пах дальними путешествиями стояла маленькая вилла. В доме жили пенсионеры. Старый полковник, кажется слепленный из кусков которые удалось собрать после его многочисленных командировок в горячие точки и его жена, всю жизнь ездившая за ним и работавшая мед сестрой в том же особом подразделении. Когда пришло время им выходить на пенсию то полковник снял все свои накопления, всё что удалось собрать за долгую службу и они купили маленький домик на самом берегу океана. Так они и жили. Жили за счёт оставшейся пенсии его жены, потому что у полковника больше ничего не было. И было у них две дочки.

Старшая жила в Нью-Йорке и была преподавателем в одном из колледжей, а вторая работала адвокатом в Вашингтоне в одном из государственных учреждений. И у каждой были дочки. Но вот только приезжать к старикам было некому. Все были привыкшие к шумной и беспокойной городской жизни и внучки редко навещали своих бабушку и дедушку. Полковник так и шутил – «никто нам с тобой не пишет старуха» и хлопал своей огромной ручищей её по спине, а она закашлявшись улыбалась за двоих, поскольку шрам прошедший через всё лицо старого вояки навсегда лишил его этой возможности.

Но вот одна внучка всё же любила бывать у них. Маленький их ангел Элизабет. Так они и звали её – Эли. Она приезжала на всё лето и в маленьком домике на берегу большого океана становилось весело и уютно. Жил у них старый кот по кличке Бандит. Впрочем, его внешность и поведение полностью соответствовали его имени. Огромный кот самой жуткой наружности гонял соседских котов и собак, а на замечания полковник говорил – «Он старый солдат, как и я и нервишки уже у него не те. А вот раньше он бы вам всем показал!» И смеялся таким смехом, что соседи больше не решались жаловаться на кошачьего безобразника.