Александр Муромцев - Бремя версий

– Придумали в выходной день! Делать вам больше нечего, как по чужим квартирам шляться! Прав таких нет! Нашли уголовников! Эта девка сама виновата, наболтала, чего не было, а вы и рады!

– Вы, гражданка, не шумите, мы действуем по закону. Мужа позовите сюда и двоих соседей как понятых, – увещевал её Игорь.

Но всё было напрасно, женщина разошлась вовсю и, продолжая орать, загородила собой прихожую. На заднем плане появился и виновник торжества, он тоже был разозлён и испуган.

Все эти препирательства имели и светлую сторону. На шум стали открываться соседские двери, и Игорь пригласил пожилую супружескую чету стать понятыми. Накал страстей начал остывать, и участникам обыска удалось пройти в комнату и расположить понятых на диване.

Игорь зачитал постановление и попросил в нем расписаться, но разъярённые хозяева отказались. На предложение выдать одежду, бывшую на обвиняемом в день происшествия, последовал такой поток ругани, что Витя пригрозил вызвать наряд.

Приступили к обыску. На счастье, детей в квартире не было. Всегда неприятно копаться в чужих вещах, а если это приходится делать на глазах ни в чем не повинных ребятишек, тем более. Пусть их мамаши и папаши хоть триста раз виноваты, маленьким это не объяснишь, для них всё равно трагедия, когда чужие дядьки шарят в их игрушках.

Больше часа Игорь и оперативник перерывали квартиру. Игорь даже залез в стиральную машину и духовой шкаф в газовой плите, но никаких следов рваной рубашки не отыскивалось. Потом осторожно покопался в мусорном ведре, но и там ничего не нашёл. Надо было сворачиваться. Опер Витя нервничал, поглядывая на часы. Хозяева понемногу успокоились и стали отпускать злорадные комментарии. Игорь начал составлять протокол. Неожиданно ему в голову пришла одна мысль, он обернулся к инженеру:

– Где стоит ваша машина?

– Это здесь причём? Я в тот вечер вообще пешком шёл, за руль не садился, – возмутился инженер.

– Нечего придумать, так к машине теперь прицепились! – высказалась и супруга.

Опер Витя, которому вся эта свистопляска надоела, взял со столика в прихожей автомобильные ключи с брелоком сигнализации и, подойдя к открытому окну, нажал кнопку. Белый внедорожник внизу два раза услужливо пискнул, поморгав фарами.

– Вот она, голуба, – подытожил оперативник. Игорь пригласил участников обыска на улицу к машине. Сам пошёл впереди, за ним инженер, потом полицейский, а следом понятые. Сердитая супруга осталась дома и презрительно рассматривала процессию с третьего этажа.

Сначала открыли передние дверцы, проверили бардачок, приподняли коврики, но там ничего подозрительного не имелось. Потом откинули подушки заднего сидения и осмотрели место хранения домкрата и ключей. Никаких тряпок и там не нашлось. Пришло время багажника. Ни в нём, ни под резиновым покрытием ничего не было. Витя начал было закрывать багажник, но Игорь краем глаза заметил, что инженер при этом как-то облегченно выдохнул.

– Ну-ка постой, – Игорь рукой придержал готовую захлопнуться дверцу и повнимательнее осмотрел изнутри панели багажника.

На внутренней стороне дверцы имелась пластмассовая крышка, закрытая на четыре поворотных задвижки. Когда её сняли, то внутри полости обнаружилась смятая в комок белая мужская рубашка. Игорь, аккуратно держа её кончиками пальцев, расстелил в багажнике вверх пуговицами. Все увидели, что несколько пуговиц вырваны «с мясом», а в области груди тонкая белая ткань вымазана дамской губной помадой, вся в пятнах и каких-то чёрных разводах, похожих на следы от туши для ресниц.

Игорь указал понятым на эти особенности и прямо на капоте машины дописал протокол, не пожелав вновь подниматься в негостеприимную квартиру. Вручив копию протокола, сразу поникшему инженеру, Игорь поблагодарил понятых.

Оперативник Витя, которого покинули муки ожидания, весело сказал инженеру:

– Что дядя, жаба тебя задушила, решил рубашку на протирку приберечь?

Тот, не отвечая, пошёл к подъезду.

Игорь попросил подкинуть его в больницу и там оставить. Витя легко эту просьбу выполнил и рванул, наконец, по своим делам.

По случаю субботнего дня режим в больнице был помягче, и Игорь беспрепятственно проник в знакомую палату. Там находились всего двое: Иванов полулежал на своей койке, второй больной что-то разбирал в своей тумбочке, но увидев Игоря, всё понял, и сразу вышел в коридор.

Поздоровавшись, Игорь поинтересовался, где остальные? Оказалось, что в субботу – день посещений и обитатели палаты гуляют в больничном саду.

Иванов, подтянув подушку повыше, стесняясь, заговорил:

– Я, почему вас просил зайти ещё раз. Всё думаю, что эти гадам от меня было нужно, ведь не брал я ничего. Да и вы, как я понял, ничего особенного в машине не нашли. Кто же тогда эту штуковину забрал?

– Ну, наверное, не леший, – пошутил Игорь.

Иванов шутки не принял:

– Вот, что я припомнил. В то утро, когда я к полянке подходил, я вроде стрёкот мотоциклетного двигателя услышал и удивился ещё, сквозь туман две фары светили, а не как у мотоцикла – одна. Вот и думаю, может меня кто-то утром и опередил на мотоцикле, завернув с автотрассы. Мог этот человек наткнуться на покойника и что-то забрать? Запросто мог. А меня ни за что отметелили.

– Да, интересно. Надо проверять. Спасибо, выздоравливайте! Сколько ещё держать вас тут планируют?

– Врач говорит дней пять.

– Ну, всего доброго, если что-то ещё в памяти всплывёт, скажите врачу, мне передадут. До свидания!

Считая, что для субботы он ударно потрудился, Игорь возвратился в отдел. Там приготовил для экспертизы изъятую рубашку, и отдельно, найденные у дороги окурки и гильзы. Набрал по внутренней связи Сорокина и попросил разрешения в понедельник появиться на службе после обеда, поскольку с утра надо было в Москве сдать вещдоки на экспертизу. Сорокин разрешил, но велел подняться к Горячкину, который составлял вечернюю докладную, и дать данные о сделанном за день. Выполнив это, Игорь набрал домашний номер и предупредил взявшую трубку мать, что приедет поздно вечером, пусть не беспокоятся.

Надо было спешить на электричку.

Расположившись в полупустом вагоне, Игорь для верности разместил рюкзачок с материалами дела у себя под боком, прижав к стене.

Он с детства любил такие железнодорожные путешествия, когда всей семьёй ездили на дачу или просто гулять в лес или на реку. Вот и сейчас можно не думать ни о чём, просто глазеть на пробегающие за стеклом перелески и шестисоточные посёлки.

Путь был долог, ехать предстояло около двух часов. Для Игоря вообще любая поездка на электричке представлялась длительным приключением. Это даже сыграло с ним злую шутку, когда он ещё учился в институте. Тогда отцу дали долгожданную трехкомнатную квартиру на окраине Москвы, и после переезда выяснилось, что до центра удобнее всего добираться на электричке. Железнодорожная платформа была в пятнадцати минутах ходьбы. Игорь пробегал этот отрезок пути утром даже быстрее, потому что дорога шла под горку. Но потом, втиснувшись в переполненный вагон, предстояло терпеть две остановки до Киевского вокзала. Хотя это и продолжалось не больше десяти минут, но для Игоря, по ассоциации с детскими поездками, с навязчивыми путейскими запахами мазута, креозота и раскалённого металла, это составляло целое железнодорожное путешествие, и по ощущениям он будто проделывал дальний путь и от этого сразу уставал.