Екатерина Риз - Настроение: со льдом!

– Тома? У Томы всё очень хорошо, – обычно говорила мама, когда кто-то из знакомых начинал задавать вопросы о старшей дочери. – Она делает карьеру, объездила уже, наверное, полмира. Её очень ценят на работе. Конечно, она звонит и приезжает по возможности. Они с Лялей в отличных отношениях.

Я много раз говорила себе, что мне не стоит идти у родителей на поводу и приезжать к ним в дом лишь для того, чтобы создавать видимость идеальных семейных отношений для окружающих. Каждый визит давался мне неимоверным трудом. И дело было не в том, что я всё ещё ждала, надеялась и верила в какие-то изменения. В чём именно эти изменения могли выражаться? После десяти прошедших лет глупо было думать, что Виталик поймёт, какую боль мне причинил. Он не думал о моей боли, давно не думал о своём поступке, у них с Лялей любовь и двое детей, для него это перевешивало любую чашу весов, даже если на одной из них лежали моя гордость и растоптанное самолюбие. Скорее всего, Виталик вообще не вспоминал обо мне в моё отсутствие, они с Лялей жили в непонятной для меня эйфории. Упускали возможности, шансы, лишь ради того, чтобы проводить такие выходные, как эти. На даче, с детьми и родителями, не задумываясь о чем-то меркантильном и прагматичном. Я порой наблюдала за Виталиком со стороны, слушала его речи и рассуждения, и понимала, что не узнаю в нём того перспективного, энергичного молодого человека с большим будущим, которое ему обещали все вокруг, и за шанс на которое он готов был ухватиться. Куда всё это пропало? Когда и почему?

Я всё ещё чувствовала некоторый трепет в его присутствии. Когда мы оказывались наедине, и он улыбался, как когда-то, или невольно понижал голос, и он становился низким и рокочущим, на меня накатывала волна воспоминаний, от которой становилось жарко и неудобно. И я почему-то всегда думала о том, что передо мной муж моей сестры. И я начинала чувствовать себя виноватой.

Я. Чувствовала. Себя. Виноватой.

Мне было жаль его упущенных возможностей, было жаль не свершившегося будущего. Иногда хотелось подойти к Виталику и встряхнуть того. Напомнить, как он не хотел блеклого, мещанского бытия, в котором неожиданно погряз, женившись. Но при этом выглядел довольным и счастливым. Значит, врал? Мне или самому себе? Или любовь всё расставила по своим местам?

Незадолго до своей смерти, бабушка, наблюдая за моими очередными душевными муками, сказала интересную вещь, которую я запомнила. Одним любовь даёт крылья, чтобы взлететь повыше, а другим камень на шею, чтобы спустить на землю. Виталик оказался из вторых.

– А тебе крылья нужны, – сказала мне бабушка. – Ты по-другому жить не умеешь. Поэтому у вас ничего и не вышло. Ты другая.

Я тогда печально улыбнулась.

– Я думала, что ангел у нас Ляля.

– Она не ангел, – вздохнула бабушка. – Она выпестованный ребёнок. Она не умеет жить одна. Она тот самый камень у Виталика на шее, но он этому камню рад. У каждого свой крест. Слава богу, он не твой. – Она тогда ткнула в меня ослабевшим артритным пальцем. – Твой крест – обида. Пока не отпустишь обиду, будешь одна. Будешь мучиться. Запомни, Тома, запомни и сделай что-нибудь с этим.

Вскоре бабушки не стало, а я вот уже четыре года вспоминаю её слова. Вспоминаю её голос, то, как она гладила меня по волосам, когда я плакала, и целовала в лоб на прощание, будто благословляла, особенно, когда я уезжала далеко. Мне этого безумно не хватает. И я живу с теми её словами, с желанием что-нибудь со своей обидой сделать, но пока никак не получается. Успокаиваюсь только наедине с собой, но стоит оказаться рядом с семьёй, в моей душе будто демон поселяется. Хочется спорить, противостоять, объяснить, что жизнь – это не только дорога от городской квартиры до деревенского дома. Мир ведь он такой огромный, и хотеть чего-то большего – это нормально. О чём-то мечтать, что-то строить и созидать, даже зарабатывать деньги, стараться ради этого, работать по четырнадцать часов ради результата – это нормально. Но я заставляла себя молчать, понимая, что слушать меня никто не станет. Я для них другая, непонятная, ставшая почти чужой. Моя жизнь для них странна, но родители не вмешиваются и не дают наставлений, я давно смирилась с тем, что им куда проще и спокойнее, когда я далеко, сама по себе. А я, редко, но всё же пытаюсь представить себя на месте сестры. В желании узнать, каково это – быть всегда и всеми любимой, и от этой самой любви беспомощной. Зато рядом с Лялей любимый мужчина, готовый ради неё умереть. У меня такого никогда не было, никто никогда не хотел ради меня умереть. Я всегда была способна вытащить себя и близкого человека из беды и неприятностей. И умирать поводов не видела, даже из-за любви. Мне всегда хотелось жить, дышать полной грудью, а обида и непонимание мешали, и от этого груза очень хотелось избавиться. Но вместо этого я продолжала ездить к родителям и наблюдать за чужой жизнью, переживать из-за чужих решений. Которые ко мне не имели никакого отношения.

Может, на самом деле, взять и уехать опять. Подальше. Туда, где буду я и только я.

Опять одна.

Уехать далеко не получилось, я больше размышляла об отъезде в последний год. Раздумывала, сомневалась. Дала себе время до окончания выплаты ипотеки, до начала следующего лета. А пока, чтобы спастись от ненужных раздумий, решила уехать ненадолго в столицу. Через день в главном отеле сети должны были начаться тренинги для персонала, список участников от нашего отеля я выслала ещё неделю назад, кстати, он был довольно коротким, в списке было всего три фамилии, и сама в Москву я не собиралась. Было достаточно того, что с двумя новыми сотрудниками отправится Люба, которая, без сомнения за всеми присмотрит. Но мне вдруг стало настолько невыносимо просыпаться по утрам в квартире одной, что я решила составить сотрудникам компанию. К тому же, я любила тренинги, мне интересно было наблюдать за людьми, за их поведением, а порой появлялись достаточно интересные ведущие, и получаемая информация, на самом деле, привлекала моё внимание целиком и полностью. В туристической сфере так быстро всё менялось, внедрялось столько новшеств, в том числе, и технологических, что необходимо было всегда быть в курсе происходящего. А лучше – наступающего на пятки прогресса. Да и по магазинам пройтись не мешало, устрою себе небольшой шопинг, позвоню паре московских подружек, и, надеюсь, перестану думать о том, что наговорила за ужином в родительском доме. Перестану ругать себя за то, что снова полезла не в своё дело.

Сеть наших отелей была международной. Если честно, когда меня пригласили на практику в Тунис, я не задумывалась о принадлежности отеля к какой-то сети, о глобальности и разносторонности бизнеса. Я была лишь студенткой, с ворохом личных проблем и переживаний, и отъезд в Африку был для меня психологическим выходом из маленького мирка, из которого, казалось, не выбраться. А тут новая страна, солнце, море, новые впечатления. Я даже не надеялась, что меня и мои ежедневные старания за стойкой ресепшена кто-то заметит, и решит дать мне следующий шанс. Потом ещё один. За десять лет я успела поработать в трёх разных гостиничных сетях, причём одна из них к России не имела никакого отношения. Но я и там выжила, хотя, пришлось приноравливаться и маневрировать между чуждым мне менталитетом и воспитанием. Потом меня снова пригласили в «Amaks Luxury Hotels», с явным повышением в должности и окладе, и я отправилась поначалу в Испанию, где прожила около года, а затем в Хорватию, развивать новый отель. И уже оттуда вернулась в Россию, в родной город, буквально ухватившись за эту возможность. Наш отель был седьмым по счёту, что открылся в городах России в рамках международной сети, первым в Золотом кольце. Я считала, что на меня возложили достаточную ответственность. Надеялась, что меня считают достаточно ценным работником и специалистом, раз позвали обратно и доверили развитие нового отеля с нуля. Ни в какой совет директоров я, конечно, не входила, даже рядом никогда не стояла, но на общие собрания руководства меня регулярно приглашали, и в селекторных совещаниях с директорами я не раз участвовала. Готовилась, порой даже репетировала речи, подбивала цифры и вносила, как мне казалось, разумные предложения. Лично из всего руководящего состава я знала только директора по развитию сервиса в России. С Игорем я была знакома ещё с Туниса, он тогда приглядывался к персоналу и набирал новый штат, но никаким директором ещё не был. Сам лишь пару лет назад получил образование, и, как и я, начинал с самых низов. Так что, мы с ним друг друга уважали, а он ещё и помогал мне, то делом, то советом.